Я обхватываю рукой ее горло, и притягиваю ее к своей груди.

— Я все понимаю.

— Тебя убьют.

Я ослабляю хватку.

— Ты беспокоишься обо мне.

— Я? — Она снова усмехается. — Никогда.

Гнев закипает в моих венах, и я переворачиваю ее на спину, раздвигая для себя ноги.

— Ты грязная маленькая лгунья, — выплевываю я, — Признайся, что любишь меня.

— Нет.

Черт, она вызывает у меня желание придушить ее. Я делаю десять глубоких вдохов и пытаюсь расслабиться, но мои конечности не расслабляются. Мой лоб нежно соприкасается с ее, и я вдыхаю ее аромат. Мед, цветы и апельсин. Аромат, который сведет меня с ума.

— Лгунья, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Я желаю того, что в конце концов уничтожит меня.

Сильвия Плат.

— Да, это так, solnyshko, — выдыхаю я ей в губы. — И тебе понравился мой подарок, не так ли?

Она кивает головой и смотрит на меня со слезами на глазах. Я хочу быть причиной, по которой она улыбается, а не плачет. И все же я хочу заставить ее тоже плакать от того, как сильно я ее трахаю. Я хочу, чтобы тушь растеклась по ее лицу, а на моей коже выступила кровь от того, как сильно она впивается в меня ногтями.

Я хочу, чтобы она была раскованной.

Дикой.

Мои губы прижимаются к ее губам, я поддерживаю себя предплечьями по обе стороны от ее головы. Ее ноги крепко обвиваются вокруг моей талии, и так мы остаемся, кажется, несколько часов.

Однако я не буду трахать ее снова, пока нет. Я хочу убедиться, что она этого хочет, что она признает свои чувства ко мне или их отсутствие. Если она любит меня, то я трахну ее. Если нет, то я заставлю ее полюбить, а потом все равно трахну.

Через некоторое время ее глаза закрываются, а я просто остаюсь между ее ног и смотрю на нее. На то, как она глубоко дышит во сне, как ее пухлые губки слегка приоткрыты, а ресницы ласкают щеки. Ровно пять веснушек покрывают ее нос, и еще одна — под глазами и на скулах. Она так красива, что на нее больно смотреть.

Бросив последний взгляд, я запоминаю, как ее темные волосы рассыпаются по подушке черным ореолом, затем встаю и одеваюсь. Я ухожу от нее, не попрощавшись и не выказав ни малейшего намека на чувства, и тихо закрываю за ней дверь.

Я разворачиваюсь, чтобы спуститься по лестнице, когда натыкаюсь на что-то.

Или кого-то.

— Мне показалось, я что-то слышала, — ухмыляется Энни.

— И что же это такое? — спросил я.

— Ну, для начала, изголовье кровати. — Я хихикаю, вспоминая, как Камилла цеплялась за меня, пытаясь заставить остановиться. — А потом тебя.

— Вот как?

— Ты забываешь, что моя комната рядом. Теперь она никогда не сможет отрицать, что хочет тебя.

— Пошантажируй ее этим. — Я улыбаюсь, затем спускаюсь по лестнице.

— О, я так и сделаю!

Мне нужно собраться с мыслями. Правда никогда не должна была ускользнуть от меня, и все же здесь я рассказал ей все. Как я фактически играл с ней и хотел отомстить, но теперь, несмотря на то, что я все еще хочу, она мне нужна больше. Это не было ложью, и в этом проблема.

Теперь мне нужно решить, что я собираюсь делать, поскольку никогда не откажусь от своего плана убить Леонардо. Ни для нее, ни для кого-либо еще.

Прошло три часа с тех пор, как я покинул дом Камиллы только для того, чтобы пойти на другое дерьмовое шоу. В доме какая-то суматоха, и когда я подхожу ближе, то понимаю, что это потому, что на земле кто-то ранен. Нет — мертв.

Я отталкиваю людей в сторону, бессмысленных студентов колледжа, которые глазеют на сцену, в то время как мои ребята столпились вокруг человека.

— Убирайтесь нахуй с моего пути, — рычу я на бесчисленных студентов вокруг меня.

Они тут же расходятся, давая мне пространство, необходимое для прохождения. Когда я наконец добираюсь туда, где мне нужно быть, я останавливаюсь как вкопанный и падаю на землю.

Нет.

Игорь.

Хотя мы с ним и не были особо близки — не так, как с Ильей, — он все равно был другом. Я расталкиваю своих друзей и подползаю ближе на четвереньках, морщась, когда осколок стекла режет мне руку.

На земле большая лужа крови, а во лбу Игоря маленькая дырочка. Пуля прошла через его мозг, и я чертовски уверен, что не хочу поворачивать его, чтобы увидеть реальную рану. Вот почему эти дети здесь, таращатся. Они хотят ощутить вкус разврата.

— Что случилось? — В отчаянии спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не снимает на видео. — Полиция уже в пути?

— Я предполагаю, что да, — шепчет Илья со слезами на лице. Он был ближе к Игорю, чем кто-либо из нас. На самом деле они были хорошими друзьями. — Я вызвал скорую.

— Мне очень жаль, Илья, — говорю я мрачно, и это правда. Мне жаль, что это произошло. — Кто сделал это дерьмо?

— Ты уверен, что хочешь знать? — Спрашивает Дмитрий с ледяным взглядом, заставляя мой позвоночник немедленно выпрямиться.

— Кто это сделал, Дмитрий?

— Леонардо Коломбо.

Черт. Как будто он знал, что я пойду за Камиллой. Он знал и использовал ее против меня.

Я больше не могу быть слабым, и я должен что-то с этим сделать. Я сказал ей, что хочу ее больше, чем мести, но все изменилось в мгновение ока. Это больше похоже на пулю в голову. Какова бы ни была причина, я собираюсь убить его. Так или иначе.

Я просто собираюсь оставить ее себе.

Кивнув головой, я встаю и захожу в дом, ни разу не оглянувшись. Если я собираюсь это сделать, мне нужна ясная голова. Я не могу быть вспыльчивым. Нет, мне нужно знать, куда я иду и что делаю. Смерть Игоря не останется безнаказанной.

Око за око.

Брат за брата.

Я точно знаю, кто станет моей целью сегодня вечером. Это хорошо в том, чтобы внимательно следить за своими врагами? Я ястреб, когда дело касается их. Итак, как же я этого не предвидел? О, да. Киска ослепила меня.

Схватив свой Springfield XD 45-го калибра, я проверяю, заряжен ли магазин, но еще не загнал патрон в патронник, затем убираю его в кобуру на спине. Я не утруждаю себя тем, чтобы остаться ради своих друзей или ради того, чтобы парамедики констатировали его смерть. Мы все знаем, чем это закончилось, этого нельзя отрицать. Вот почему они все так опустошены. Но я? Я просто жажду мести. Последствий этой смерти не будет, поскольку наш дом находится в кампусе колледжа, за исключением того, что и их дом тоже. И он никто. Это око за око.

Мой черный «Макларен» стоит перед домом, и я бегу прямо к нему, уворачиваясь от студентов колледжа направо и налево в попытке добраться до него. Я оглядываюсь на своих друзей, все еще склонившихся над Игорем, когда подъезжают парамедики, и я сажусь в машину.

Делая глубокий вдох, я пытаюсь унять дрожащие руки, но не от страха, а от предвкушения. Смерть Игоря задела меня? Пока нет. Я уверен, что это произойдет позже, но прямо сейчас все, что я чувствую, — это кровожадность.

Я ухожу с улицы, не заботясь ни о чем в мире. Мне похуй, что там копы. Мы неприкасаемые, как Дьяволо, так и Демони. Добравшись до дома Демони, я размышляю, кто умрет сегодня вечером. Впрочем, выбрать несложно. На удивление сегодня вечером вечеринки нет, так что тот, кто выйдет из дома следующим, станет жертвой. Леонардо близок со всеми здешними парнями, так что выбрать несложно.

Проходит час, прежде чем кто-нибудь выходит. Внезапно, я вижу, как открывается дверь и один из лучших друзей Лео направляется к своей машине, припаркованной на улице. Я оставляю свою, не утруждая себя тем, чтобы вести себя тихо, и вынимаю оружие из кобуры, вкладываю патрон в патронник и заряжаю его.

— Эй, ублюдок! — Я кричу, мой голос полон ярости. — Не повезло. Плохая примета.

— Пошел ты.

— Не-а. — Я усмехаюсь. — Я сделаю кое-что получше. — Я направляю пистолет ему в грудь, прямо над сердцем, и стреляю. Я абсолютно ничего не чувствую. Должно быть, это из-за того, что Игорь мертв, и я хочу отомстить. Это не имеет никакого отношения к тому факту, что я убил сорок девять человек за последние семь месяцев. — Я трахну тебя.