…В ходе беседы садху сказал: «У вас совершенно другой способ достижения самадхи; вы пребываете в настоящем йогическом трансе, ваше сознание расширяется, и вы переживаете удивительные вещи. В этом различие между нашими состояниями. Когда я вступаю в смерть, это состояние похоже на глубокий сон или беспамятство, я не вижу ни снов, ни видений; у меня не возникает ни откровений, ни особой мудрости».

Бесспорно, опыт смерти наделил этого необразованного человека особой мудростью, но не дал высшего Знания. Секретом Кхечари он не владел, однако слышал о этой мудре, но этому его не обучали, для его типа «смерти» Кхечари не требовалось. Тайнами своего знания садху ни с кем не делился, хотя почти через 80 лет стало известно о существовании одной редкой травы, произрастающей в недоступных джунглях. Правильно обработанная и принятая в нужной пропорции, она вызывала состояние, похожее на смерть. В сочетании с определенными мантрами и точечным массажем магическая трава могла останавливать все физиологические процессы, не прекращая самой жизни.

Не менее важны были и техники последующего оживления тела, требовавшие присутствия грамотного помощника. Искусство умирания было сложной наукой и требовало глубокого понимания процесса. Зачем живым вообще пересекать порог Смерти без приглашения, а затем возвращаться? То, что казалось фокусом, трюком факира, являлось исследованием собственных способностей, ограничений и устремлений. Для йогинов подобное смерти самадхи было воротами портала Знания, ведущего к абсолютному слиянию с миром.

…В 1990 году, посещая Читракут, он вспомнил рассказ Гуру о «никогда не умирающем» аскете и расспросил о нем тамошних садху. Некоторые помнили эту историю, но тот человек исчез много лет назад, возможно, умер естественной смертью. Была, конечно, интригующая вероятность, что перед последним путешествием садху мог использовать свой испытанный метод и оставаться между мирами, в состоянии не-жизни и не-смерти. Но как долго растительный эликсир мог удерживать тело в состоянии анабиоза? Ответить на эти вопросы было некому.

…Сатьячаран Лахири рассказывал еще об одном случае, также произошедшем в Бенаресе и задокументированном британскими властями. Йогин провел под землей в самадхи несколько месяцев и вышел из ямы, в которой находился, живым. Место его самадхи накрыли каменной плитой и засыпали землей, а поверх поле засеяли пшеницей. После сбора урожая аскета выкопали вполне невредимым.

Власти методично регистрировали такие случаи, однако некоторые истории известны лишь по рассказам очевидцев. В 1985 году один из учеников Гуру рассказал, что во время строительных работ рядом с одним из гхатов рабочие нашли тело йогина. Человек сидел в позе лотоса, тело его выглядело неповрежденным. Почти вся мышечная масса хорошо сохранилась, хотя кожа и была пепельно-серой. Человек был наполовину засыпан землей, так как стены подземного убежища повредили при раскопках. Поначалу все были настолько напуганы, что боялись прикоснуться к нему, но затем один из рабочих сделал глупейшую вещь – попытался открыть рот йогина концом ломика. Из уголка сомкнутых пересохших губ аскета выступила кровь, его веки медленно приоткрылись. Глубоко вздохнув, почти шепотом, с усилием шевеля потрескавшимися губами, йогин произнес: «Какой сейчас год? Кто сейчас правит?».

Один из рабочих, не утративший дар речи полностью, ответил: «Баба, у нас демократия, у власти правительство, королей больше нет». С видимым усилием йогин расправил ноги из позы лотоса: «Значит, вот до чего дошло…» Спустя какое-то время рабочие вытащили йогина из ямы и помогли ему встать. Обнаженный, за исключением набедренной повязки, он был высок и худ, но не выглядел истощенным. Сделав несколько нетвердых шагов, он вошел в реку по пояс и стоял там долго, как бы совершая ритуальное омовение. Затем нырнул в воду и больше не появился. Истории были всего лишь историями, в Бенаресе их было миллионы, забытых или многократно пересказанных. Но рассказчик сам руководил той стройкой и хорошо знал этих рабочих, простых людей, неспособных выдумать столь невероятную историю, да еще и сойтись в пересказе подробностей.

…Еще один случай произошел со знаменитой святой, женщиной по имени Рам Сиа Саркар, жившей рядом с Гвалиором, неподалеку от его старого коттеджа. Один из его знакомых, Сурья Каант Шарма, показал Рам Сиа фотографию йогина верхом на белом быке, и та потребовала личной встречи с ним. Когда они увиделись впервые, этой женщине было за тридцать. Несмотря на то, что ее почитали как святую, Рам Сиа распростерлась перед ним, почтительно коснувшись его стоп. В индийских деревнях до сих пор существует традиция: когда молодая женщина ест, она закрывает лицо, чтобы тесть не видел ее жующей. Отношение Рам Сиа Саркар к нему было таким же уважительным.

Она рассказала свою историю. В деревне Тарот рядом с храмом Ханумана есть небольшая пещера, где Рам Сиа провела год в состоянии самадхи. Когда он спросил об этом опыте, она тихо ответила: «Дух моего Гуру, Шанкх Бабы, оставался со мной все это время». Она оставалась под землей без воды, еды и солнечного света, а жители деревни беспрерывно, двадцать четыре часа в сутки, пели киртаны рядом с пещерой. Этот длившийся целый год концерт охранял ее, гарантировал безопасность и подтверждал подлинность отшельничества. Прежде чем войти в пещеру, Рам Сиа обратилась к своим преданным: «Я выйду через год, нагая и растрепанная, но вы не пугайтесь. В тот день пойдет дождь и будет гроза…». Так и случилось. Через год, обнаженная, укрытая лишь своими длинными спутанными волосами, Рам Сиа предстала перед тысячами людей, пришедших посмотреть на чудо. Через несколько минут разразилась гроза, и ливень начал поливать улицы, людей и животных, смывая паутину и пыль с посеревшей кожи Рам Сиа Саркар.

Эта святая никогда не практиковала тайную Кхечари мудру или другие йогические техники, однако дух Учителя всегда находился с ней, поддерживая во время долгого транса. По-детски невинная, Рам Сиа видела будущее и иногда могла предсказывать его. Поэтому местные политики часто посещали ее ашрам, испрашивая благословения перед выборами. Она не испытывала постоянного блаженства самадхи, но ее слова и действия были праведными.

Однажды она пришла к нему, прося благословения перед парикрамой. В тот день на ней были толстые шерстяные носки, и он с улыбкой заметил, что после 21-километровой прогулки они наверняка порвутся. Она ответила: «О, я пойду легко, не касаясь земли…». Никакие носки не могут выдержать многокилометровую прогулку, но носки Рам Сиа остались без единой дыры…

…Скрытые смыслы известного эпизода, описанного Йоганандой в «Автобиографии йога», открылись ему лишь много лет спустя. Впервые встретив Бабаджи в Раникхете, Лахири Махасая провел семь дней в пещере в состоянии длящегося интенсивного самадхи. Непонятно было, как такое вообще возможно, если Лахири раньше не выполнял интенсивных йогических практик, – его нервная система и тело были абсолютно не подготовлены. Тем не менее, Лахири Махасая провел в состоянии анабиоза семь дней без каких-либо серьезных последствий! В дневниках самого Лахири об этом ничего не упоминается. Можно, конечно, предположить, что сила Бабаджи распространяется на учеников, защищая и поддерживая их, но это звучало бы чересчур надуманно. Физическое тело живет по своим законам, никакая метафизика не может превратить слабое в сильное. Без предварительной подготовки выдержать самадхи практически невозможно, и он знал об этом не понаслышке. Однако дневники Лахири Махасая давали подсказку: перед погружением в транс, Лахири дали выпить немного масла, и он подвергся тщательному очищению. Может, это и было предохраняющим спасительным противоядием, позволившим ему выдержать сильнейшие потоки энергии и вернуться из самадхи невредимым?

…В двадцатом веке значение слова «самадхи» радикально изменилось. Его стали использовать как почтительный термин применительно к усопшим политикам, общественным деятелям и прочим уважаемым людям: «Он вошел в самадхи, здесь место его самадхи». К йоге это не имеет ни малейшего отношения. Самадхи, блеск его тайны и ареол восхищения, окружавший аскетов прошлого, теперь были заимствованы и широко использовались для почитания тех, кто добился высокого статуса и богатства, тех, кто жил для услаждения своих чувств и желаний, а не отделялся от них.