…11 июля 1979 года один из членов Крия группы проводил церемонию огня, хаван, и он был в числе приглашенных. Ритуал начался ближе к пяти вечера, в потрескивающий огонь бросали пригоршни зерна, лили топленое масло, и восклицания «Сваха!» эхом отражались от стен внутреннего двора. В тот день он сел в медитацию впервые. Закрыв глаза и сосредоточившись на точке между бровями, он провалился внутрь Пустоты. Сначала в межбровье ощущалось почти физическое жжение, а затем там каким-то образом сконцентрировалось все, чем он был. Мысли и ощущения прекратились.

Примерно через час ритуал был окончен, и кто-то потряс его за плечи, выводя из транса. Удивительная глубина и мощь молчания его собственного внутреннего пространства и хранившиеся там тайны ошеломляли. С пронзительной ясностью он понял: самоисследование станет смыслом всей его жизни; ничто другое попросту не заслуживало внимания. Если книга Йогананды была отправной точкой, пробудившей любопытство, то медитация стала моментом, изменившим направление движения, подтверждением цели, не просто знаком, а приказом к действию.

Жаркий июль подходил к концу, когда он услышал, что во Вриндаван должна была приехать Анандамайи Ма[68]. Упомянутая в «Автобиографии йога» знаменитая святая тепло относилась к мастерам линии Йогананды, и он загорелся желанием впитать хотя бы намек на Божественное, ощущавшееся в ее присутствии.

Лишь несколько душ из миллиардов, рожденных на Земле, бывают прирожденными сиддхами. Одаренные высшим знанием, эти существа приходят, чтобы благословить других своим присутствием, и не нуждаются в духовном образовании или посвящении. Анандамайи Ма, родившаяся в состоянии всезнания, была одной из таких душ.

Вместе со знакомыми из группы Крия йоги, доктором Д. П. Аророй и родственниками доктора, Парампадьей и Пачори, они решили отправиться во Вриндаван в надежде получить аудиенцию святой. Добравшись до Матхуры на поезде, наняли конную повозку до Вриндавана. Легкий моросящий дождь на время сбил жару, сделав поездку весьма приятной, и в ашрам они прибыли в приподнятом настроении. Представившись у ворот ашрама как последователи Крия йоги линии Йогананды, они попросили разрешения увидеть Мать. Ожидание заняло около двух часов, что было сущей ерундой, учитывая бесчисленное количество людей, пытающихся увидеть святую. Наконец их проводили в небольшую комнату на первом этаже. Анандамайи Ма сидела на простой деревянной кровати, по обе стороны от нее стояли две женщины-санньяси. В простом белом сари, с сияющими глазами и темными волосами, святая по-прежнему отличалась красотой, хотя ей было за восемьдесят. Комнату наполняли явственно ощутимые мирные вибрации. Войдя, все поклонились; их заранее предупредили, чтобы они не дотрагивались до ног Ма. Склонившись в пранаме, он густо покраснел; неожиданно Анандамайи Ма коснулась его головы, благословляя, а затем достала из стоящей перед ней коробки грецкие орехи, изюм и яблоки и протянула ему. Окружающие онемели: он получил прасад лично от Ма… Тогда он еще не знал, что всякий раз, когда Анандамайи Ма посещала Бенарес, она приглашала его будущего Учителя и щедро угощала самолично приготовленной едой…

Будучи самым младшим из находящихся в комнате, он молчал, и только доктор Арора осмелился нарушить тишину комнаты: «Мать, как я могу добиться прогресса в садхане[69]?» – «Делая, преуспеешь (Karoge to hoga)». И Анандамайи Ма снова погрузилась в трансцендентное состояние.

Эту короткую фразу он воспринял как персональное наставление, Упадеш. Слова запали ему в душу, и в последующие годы он выполнял практику, следуя совету святой – просто продолжая делать.

Позже многие говорили, насколько ему повезло встретить эту хрупкую женщину, одну из величайших святых Индии. И действительно, он был везунчиком.

1979 год оказался чрезвычайно богат на приметы и необъяснимые события. Поиски Гуру продолжались, а пока он пытался делать дыхательные упражнения, которым научился в группе Крия йоги.

Никакой крии члены группы не практиковали, они были единомышленниками, обменивающимися мыслями и идеями, и выполняемые ими йогические техники были скорее подготовительными. Все же он решил поднять дыхательную практику бхастрики на новый уровень, доведя ее до двух тысяч повторений. Обычно он выполнял бхастрики перед медитацией, это успокаивало ум, да и общее состояние было приятным, и он старался его поддерживать.

Тот декабрьский вечер ничем не отличался от других. Около одиннадцати часов он закончил бхастрики и прилег отдохнуть. Едва коснувшись головой подушки, он почувствовал, как тело вознеслось к потолку, причем сначала в воздух поднялись ноги. Это было невероятно. Когда тонкая оболочка отделилась от физической, голова также оторвалась от подушки, и он увидел под собой собственное неподвижное тело. Какая-то крошечная частица логического ума все еще работала. Зная о подобных случаях, он догадался, что вышел из тела. Ощущение оказалось пугающим: он парил у потолка подобно воздушному шару. Изменилась сама природа зрения, в его поле попадало все сразу, на 360 градусов вокруг. Вообще-то чувство было не из приятных: распростертое внизу неподвижное тело было абсолютно беззащитно, и эта уязвимость выглядела жалко. Медленно дрейфуя через соседнюю комнату, он очутился во дворе. Новое видение было по-настоящему волшебным, каждая травинка, каждый листочек на деревьях сияли собственной аурой, предметы мерцали, очерченные контурами яркого света. Изменилось и восприятие времени. Теперь оно было емким, сгущенным, секунды заключали в себе часы, несясь с невероятной скоростью. Вероятно, собаки на веранде почуяли его. Подбежав, большой кобель немецкой овчарки, Джеки, прыгнул ему на грудь, толкнув сильными лапами. Пес просто прошел сквозь его астральное тело, и шок втолкнул его обратно, в физическую оболочку. И к лучшему.

Позже он узнал, что такие путешествия вовсе не безопасны, так как оставленные без присмотра тела могли захватить другие духи. Увидев брошенное имущество, новый жилец мог устроиться в чужом теле, как у себя дома. Иногда в результате подобного внезапного захвата души теряли тела, оставаясь без карт, компасов и знаний астральных обычаев, становясь беженцами, париями астральных джунглей. Никакой демократии в астрале не наблюдалось, единственным тамошним законом была сила мысли, которую чувствовали и признавали все обитатели астрала. Позже он столкнулся со многими племенами и кастами Другой Стороны, и все они жили по кодексу силы сознания. Эта сила была и валютой, и оружием, и защитой. Постепенно он выучил правила и географию нового королевства, но переезжать туда на постоянное проживание не спешил. Ценность тела была слишком высока, чтобы им пренебрегать. Что касается самого выхода из тела, он предпочитал думать о нем, как о путешествии сознания в капсуле призрачного тела. Это определение было красноречивее любого другого термина, так как все эти «ментальные тела», «тонкие тела», «воздушные тела» создавали лишь путаницу. Одно оставалось бесспорным: он парил над собственной оболочкой, а ум оставался ясным и сосредоточенным, подтверждая происходящее.

После этого приключения он по-прежнему продолжал практиковать две тысячи бхастрик каждый вечер. Этот вид йоги он мог выполнять сам, пока не нашел Учителя. Будущее было скрыто, но настоящее более-менее поддавалось управлению. Единственными инструментами для высечения контуров судьбы из невидимой, но осязаемой ткани жизни, были твердость намерения и собственное тело.

Чудеса продолжали происходить без предварительных уведомлений. Однажды его ошеломил необычайный «визуальный эффект», повторившийся лишь спустя годы. После практики, прикрыв напряженные глаза ладонями, он увидел ослепительно сияющее кольцо солнечного цвета, словно образованное разрядом электричества. Солнце, оттененное золотым фоном, было живым и разумным, светящаяся сфера излучала все, из чего состоял мир, и все, что находилось за его пределами: свет Жизни, Знания, вечный покой и бесконечную Истину. Название этого явления было ему неизвестно, и обсудить все это было не с кем.