– Понятно… Тогда давай я сперва пообщаюсь с редакторами. Думаю, этот разговор меня вымотает, и я достанусь своей горничной не в том состоянии, чтоб упорно спорить, а потом кого-то увольнять. Они уже ждут?

– Они вот-вот приедут, – терпеливо ответил секретарь. – И будут вас ждать в малом кабинете. Прошу вас, следуйте за мной.

Кире всё-таки пришлось исполнить весь ритуал примерки до конца – она безропотно позволила обернуть себя в ткань, покрутить так и эдак, вымученно улыбаясь, признала, что не видит разницы между платьями, и выдержала уничижающий взгляд горничной. Видимо, секретарь поговорил и с ней, потому что дама воздержалась от комментариев, только едва заметно фыркнула и принялась собирать незаконченные наряды. А освобождённая Кира устремилась в малый герцогский кабинет, где её терпеливо дожидались восьмеро мужчин.

– Рад служить вам, ваша светлость, – по очереди произнёс каждый из них.

– Прошу, присаживайтесь… Я вот о чём вас хотела спросить. Как у вас обстоят дела с пропагандой?

– С пропагандой?..

– У нас?..

– Что вы имеете в виду, ваша светлость? – спокойно поинтересовался один из редакторов, и Кира повернула голову именно к нему.

– С популяризацией сомнительных решений руководства. Всякое же бывает… С формированием положительного общественного мнения в разных других случаях. Пресса ведь для того и существует – ну, помимо функции информирования, которая во многих случаях даже отступает на второй план. – Она заметила неприязненный взгляд другого редактора и уверенно встретила его молчаливое недовольство. Ей было очень страшно и очень трудно, но в таких делах всегда надо идти ва-банк, и самоуверенность – единственный козырь в подобной игре. – Если здесь так не принято, я сожалею. Но мне нужна будет помощь.

– Какие именно непопулярные решения вы предполагаете принять?

– Война – это сонм неприятных решений, но иного выхода зачастую нет. Я уж молчу о том, насколько я сама… сомнительна. Его светлость принял решение о женитьбе по определённым обстоятельствам, которые уже изменились. Разводиться он, кажется, пока не собирается, значит, работаем с тем, что есть. Нужно помочь герцогу, поддержать его репутацию и попробовать представить меня если не в положительном, то хотя бы в нейтральном свете. Я, понятно, сама с такой задачей не справлюсь.

– Я понимаю, ваша светлость, – сказал доброжелательный. – У меня уже есть несколько идей, как можно это сделать, не привлекая непосредственно вас. Что же касается решений, то тут нужно знать поконкретнее.

– Само собой. Давайте тогда сначала всё обсудим с вами… с тобой… Извините, у меня язык не поворачивается вам «тыкать», у меня на родине такое обращение унижает обоих. Прошу отнестись с пониманием. В общем, мне проще будет сперва с вами всё обсудить, но если у других уважаемых редакторов, – она обвела взглядом всех, кто собрался за столом, – появятся идеи, я рада буду их выслушать. – И сделала жест, который с ней утром, ещё до маникюра, тренировал Алерам – отпустила всех присутствующих. Кроме выбранного ею человека.

Он рассматривал её с вежливым сдержанным любопытством – во взгляде чувствовался профессионализм. Можно было представить, как в мыслях у него уже бежит строка: вот первый абзац статьи, вот нужные эпитеты, а ещё такое описание молодой герцогини, чтоб у подданных она вызвала восторг и желание ей служить. Он ещё не был уверен, что с ней можно будет работать, но определённо заинтересовался.

Она тоже смотрела на него – как и на всех, с кем ей теперь предстояло иметь дело – с глубоким и напряжённым интересом. Ей трудно было даже представить, какие подводные камни могут ждать её в общении со всеми этими людьми, какие сложности ей предстоят. Как они мыслят? Как смотрят на неё и чего ждут от представителя – пусть и формального – высшей власти в здешних местах? Это ещё только предстояло выяснить.

Немного успокаивало то, что местные чиновники восприняли как должное её приглашение – и вот они уже здесь, большинство в сопровождении секретарей, а значит, какие-никакие отчёты тоже подготовили. Удивительно… Первую половину совещания Кира молчала и слушала, вдумываясь не столько в цифры (их и невозможно было запомнить), а в общее направление мысли присутствующих. Ещё она делала себе пометки. А в беседу вклинилась, когда разговор зашёл о снабжении жителей герцогства во время войны.

– Это ведь, собственно, ключевой вопрос – как добиться того, чтоб люди попросту не перемёрли от голода, но при этом чтоб нам не пришлось тратить огромные средства и при этом ещё и кормить спекулянтов, – осторожно произнесла она, дождавшись общей паузы.

– Спекулянтов? – Консулар свёл брови.

– Перекупщиков. Очевидно, что как только война подойдёт к границам Ярима, возникнут проблемы со снабжением, и перекупщики примутся скупать все продукты подчистую, чтоб потом продать втридорога. Или в десять раз дороже. Догадываюсь, что закон предусматривает что-то на подобные случаи, но предотвращать всегда лучше, чем бороться с последствиями. У меня есть две идеи – не спешите их отвергать. Попробуйте сперва всесторонне обдумать. Мало ли – вдруг что-то покажется вам подходящим. Опять же – если правильно эти нововведения популяризировать, может быть, народу они придутся по вкусу.

– Вы хотите, чтоб пресса заблаговременно обрушилась на перекупщиков и заклеймила их позором? – понимающе улыбнулся редактор. Его посадили в самом конце стола, но, похоже, сам факт, что он присутствует на этом совещании, бодрил его. Новый член герцогского совета был полон энтузиазма и готов был это показать.

Кира кивком показала, что всё поняла. Но и соглашаться не спешила.

– Вообще-то провоцировать в герцогстве беспорядки и самосуды над торговцами не входило в мои планы. А я боюсь, если действительно начнутся проблемы со снабжением, этим и закончится. Нет, я предлагаю кое-что другое. Во-первых: ввести карточную систему. У каждого гражданина будет право купить в государственном магазине (здесь же есть государственные магазины?) некий набор продуктов, необходимый для того, чтоб выжить, и без карточек эти продукты продаваться не будут. Так мы будем уверены, что на том базовом объёме продовольствия, которое мы закупим и ввезём, жители точно выживут, и это позволит нам сэкономить на закупках. А за излишествами народ сможет, если пожелает, идти к перекупщикам. Но и без перекупщиков большинство выживет, а значит, цены не взлетят под небеса. И во-вторых: почему бы не выделить в городах места под ярмарки? Пусть местные производители привозят туда продукты, всё по упрощённой схеме, всем хорошо. Здесь ведь есть местные фермерские хозяйства?

– Почти везде, ваша светлость, – ответил чиновник, ответственный за сельское хозяйства Ярима – очень немолодой, сухощавый и недоверчивый. Он посматривал на герцогиню, как на премиальную корову, которую то ли покупать стоит, то ли дисквалифицировать с выставки. Но отвечал без промедления. – Близ столицы – восемнадцать крупных хозяйств и около пятидесяти мелких. Кроме того, имеются шесть многоуровневых гидропонных оранжерей, где выращиваются овощи и зелень. Шестьдесят процентов принадлежат герцогу, тридцать два – частным компаниям, а восемь на паях – работникам, и они время от времени пытаются реализовать принадлежащую им продукцию напрямую. Можно дать им помещение и возможность продать овощи при минимальных отчислениях. По остальным регионам герцогства…

– Благодарю вас! – остановила его Кира. – Я поняла. Как и думала – тут есть чем воспользоваться. Я уверена, что вы сможете предложить наилучшие варианты. Это позволит сильно сэкономить, не так ли?

– В том случае, если мы сумеем найти поставщиков, которые не воспользуются ситуацией и не задерут цены на те продукты, которые мы здесь не производим, либо производим мало, – сказал камерарий.

– А вы попробуйте. Если не получится, то у меня тут есть ещё одна идея, я ею охотно поделюсь. Чуть позже. А что скажете насчёт карточной системы?

– Надо обдумать, – ответил консулар, задумчиво постукивая стилом по стопке бумаги.