Прошуршав платьем, подошла герцогиня, присела рядом со снохой, дежурно улыбнулась, а потом сразу же показала, насколько она обеспокоена:

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, спасибо. Всё в порядке.

– Если хочешь, то можешь подняться к себе: прилечь, отдохнуть.

– Наверное, так действительно лучше. – Кира стряхнула с ладони крошки. – Не буду мешать.

– Девочка моя… Обижаться – контрпродуктивно. Если ты скажешь, что тебя оскорбило и не даёт покоя, можно попытаться разрешить затруднение.

Кира вполне поняла намёк и добродушно улыбнулась.

– Да всё хорошо, уверяю вас. Просто не представляю, что мне тут делать. Была бы в курсе местных проблем, смогла бы обсудить вороватость чиновников или необходимость возведения новой детской площадки. А так… О чём мне говорить с этими людьми? О погоде?.. Да что там – я не представляю даже, чем мне теперь заниматься! Это напрягает больше, чем отсутствие тем для разговора.

– Чем заниматься? Осваивайся в новом для тебя мире и в новом качестве. Положение представительницы сословия воинов накладывает на тебя определённые обязанности и ограничения, с ними нужно будет познакомиться. Узнаешь также свои права. Кроме того, ты освоишь наши правила этикета и управления домом, обращения с прислугой и с людьми твоего мужа, которых тебе придётся время от времени принимать. Поверь – учёба предстоит долгая, насыщенная, но интересная. А после того, как ты всё это узнаешь, сможешь делать почти что угодно в разумных пределах.

– Тогда я, пожалуй, действительно поднимусь к себе, отдохну и обдумаю то, что вы мне сказали. Прошу вас, извинитесь за меня перед всеми.

– Не беспокойся, тебя и так все извинят.

«Извинили бы с охотой, – подумала Кира, – если б вообще заметили пропажу лишнего человека. Да понятное дело – все хотят приятно провести время, на черта им тут чужая баба? Только портить праздник».

В своей комнате она окончательно сбросила вуаль и посмотрела в зеркало. Шрамы всё ещё отлично видны, из-за них лицо кажется одутловатым. Да, не скажешь, что она в форме. Уже вторая в её жизни свадьба – и такая дурацкая! Ещё дурнее, чем первая. Прогресс налицо… Она придвинула бумаги и не торопясь, обстоятельно изложила все подробности. Подумала и добавила пару подходящих анекдотов. Задумалась, вспоминая чужие реплики. Кира была уверена, что местные должны были отпускать шуточки на тему бракосочетания с кем попало, но не припомнила ни единой. Может, просто не поняла? Или не услышала? Может, ими бросались только в Кенреда? Её ведь все игнорировали…

Потом она отложила дневник и глубоко задумалась. Когда к ней заглянула смущённая горничная герцогини, Кира уже знала, чего именно хочет.

– Вам помочь раздеться, ваша милость?

– А можно мне поесть? Ну, что-нибудь лёгкое. Салат там, булочку…

Горничная округлила глаза.

– Подать вам к пирожным вина, ваша милость?

– О, не обязательно.

Поедая изящные кулинарные шедевры, которые были красиво сервированы на большом подносе, Кира запоздало поняла, на что намекала горничная с вином. Но не успела как следует развить эту мысль, потому что в её спальню, постучавшись, вошла герцогиня. Она задумчиво улыбнулась, разглядывая поднос с пирожными, и уточнила:

– Может, лучше приказать подать тебе горячего супа?

– Ничего страшного, я не настолько голодна.

– Горячего, пряного, а можно и острого супа! Что скажешь?

– Я не пьяна.

Её светлость снова тонко улыбнулась и присела на край застеленного ложа.

– Но суп же едят и тогда, когда душа в смятении. Или если беспокоит желудок. Моя няня всегда говорила, что если сердце не на месте, самое лучшее – откушать крепкого пряного куриного супа и запить его лёгким белым вином… Я понимаю, что этот разговор стоило бы заводить твоей матушке, но… Ты хочешь, чтоб я что-нибудь тебе объяснила?

– Кхм… Поверьте, ваша светлость, не нужно. Я давно уже не девственница. Если я, конечно, правильно вас поняла.

– Да, ты меня поняла. Что ж, хорошо. – Герцогиня примирительно улыбнулась и вынула из широкого рукава прозрачную пластиковую полосу, встряхнула её, и та развернулась в некое подобие планшета. – Возьми. Это универсальное средство для связи и работы. Мы называем его экраном. Я чуть позже научу тебя им пользоваться, но пусть оно будет у тебя уже сейчас – как символ твоего нового положения и относительной независимости. Больше не считай себя пленницей, хорошо? Экран складывается вот так. – Она снова превратила планшет в полоску, а потом уверенно загнула её в прозрачный пластиковый браслет шириной сантиметра три. – Его можно носить на правой руке, или же на левой – как будет удобнее. Приложи сюда палец… Вот так, теперь эта вещь твоя. Завтра мы сможем с ней поработать, и я покажу, как принимать вызовы, как их отрегулировать. Согласна?

– Конечно, ваша светлость.

– Зови меня по имени – Леонея. Удачи тебе, увидимся завтра. – Она кивнула и закрыла за собой дверь.

Кира пожала плечами и вернулась к пирожным. А объевшись, улеглась в кровать, прямо поверх покрывала, и задремала.

Её разбудила новая порция прислуги – девушки, которые вознамерились освободить новобрачную от одежды. Платье в результате заменили нежной полупрозрачной ночной рубашкой и пеньюаром – таким богато украшенным, что в нём и на бал было бы не стыдно – после чего проводили в господскую спальню и оставили в покое. Кира снова пожала плечами и села – на этот раз послушно ждать. Намёк, в принципе, понятен, можно даже анекдоты не пускать в ход.

Ждать пришлось недолго. Кенред вошёл в комнату осторожно, словно примеривался разминировать мост или единственный проезд к военной базе. Остановился у порога, аккуратно закрыл за собой дверь. Вздохнул и прошёл к креслу. Устроился. Потянул с ноги первый сапог, потом второй. Кира наблюдала за всем этим процессом с искренним любопытством и на этапе второго сапога заулыбалась (хорошо, что в темноте, теснимой только двумя свечками на прикроватном столике, этого почти и не видно). «Неужели ты смущён, сын герцога, генерал, политик и победитель? Да ладно»…

– Матушка сказала, что передала вам экран, – сказал он, зажигая маленькую прикроватную лампу. Но свечи не потушил.

– Да, передала. Штука для связи, как она сказала.

– Если очень сильно упрощать, то всё именно так. Потом я обучу вас ею пользоваться, или матушка обучит… Простите за эту поспешную свадьбу, которая вам, как я понимаю, совершенно очевидно не пришлась по вкусу.

– Кхм… Как-то странно звучит.

– Пожалуй, я неловко сформулировал. Извините. Свадьбу действительно следовало подготовить более тщательно, пригласить гостей моего круга, устроить бал и гуляния. Дождаться, пока пришлют подарки. Уговорить отца участвовать. Но это было невозможно – по нескольким причинам.

– Очень хорошо понимаю.

– Могу я задать вам один вопрос?

Кира подумала, что её улыбка, наверное, становится издевательской. Надо бы притормозить.

– Задавайте.

– Почему вы сказали про ответственность?

– Э-э… А о чём мне было ещё говорить?

– Ладно… Спрошу иначе: что вы имели в виду?

– Я… – Она задумалась, опустила глаза и потому не смогла заметить, что эта её задумчивость понравилась Кенреду. Он даже сузил глаза и вытянулся, словно почуял рядом какую-то полезную идею или вещь, которая может ему очень и очень пригодиться. – Мне показалось, это и так понятно. Обычно семью создают два человека, готовых преодолевать предстоящие затруднения. Семья – трудное дело. Многотрудный проект. Обычно двое делят ответственность, но если решения с самого начала принимает кто-то один, то на него ложится двойная. К тому же, у второго неизбежно появляется соблазн в случае затруднения переложить на партнёра вину буквально за всё на свете. Мол, ты решил – ты и выгребай за обоих. Ничего хорошего.

– Ну… Да, пожалуй. Я понимаю.

– А я вот совершенно не понимаю, кто в здравом уме взвалит на себя такую обузу, если без этого можно обойтись! Если человек хоть как-то способен думать в момент принятия решения… Но мы же с вами уже пришли к выводу, что никто тут не одурманен страстью.