— Хм… — посмотрел на гнома пристально Шадар, как бы намекая, что все куда проще, чем гном собрался было выводить вилами по воде. И тот под тяжелым стальным взглядом высшего дюра сдался, говоря:

— Милорд прав, кхе, — стушевался гном, — я просто увидел, как дева Милисента произнесла ваше имя, и вот тогда все встало на мои места. Я догадывался раньше, что вы не тот, за кого себя выдаете. И не могло нам так просто взять и повести встретить мечника нужного уровня, способного, знающего Север. Да только…. — но гном не договорил, за него закончил сам Шадар:

— … времени думать и проверять меня, у вас не было. В этом все светлые, — усмехнулся дюр, откидывая назад, за спину, длинных хвост черных волос. — Вам еще повезло, что послали меня, а не… — но кого могли бы послать, юноша гному не сказал. Оставил интригу. — Будем считать, почтенный Тинтр, что я принял ваши слова благодарности.

— Но вам придется меня убить, чтобы я не рас… — но не договорил, так как Шадар рассмеялся. Заливисто, громко, протяжно, даже до бегущих слез. И как хорошо, что над ними висит купол «Тишины», не то были бы ненужные вопросы.

— Нет, майнэ Тинтр. Я вас не трону. — Гном думал, что тронет кто-то другой из генералов, или их подчиненных, но Шадар хоть и темный, да только с принципами и моралью. Даже если она серая. — Наоборот, почтенный Тинтр, я хочу предложить вам, вашей семье, и вашему роду свою личную защиту.

— В обмен на клятву верности темному домену? — уточнил гном.

— Не без этого, — согласился Князь, которого приняли за Генерала.

— Для начала я принесу клятву о том, что никаким образом не выдам вас и ваш секрет, — на это Шадар был согласен, как и на то, чтобы гном подумал о покровительстве, и не только для его личности, но и всего рода, особенно для будущего поколения. — На это, милорд Шадар, нужно решиться. Уж не гневайтесь.

— Ваше право, майн Тинтр, — на этом разговор гнома и дюра был закончен. Купол снят. Ситуация отпущена и на время забыта. Ведь город Энор уже виднелся впереди дороги.

***

Группа авантюристов, в сопровождении эльфа и мечника подходила к воротам города Энор. К городу, где находилась последняя часть Святого Копья. Но без энтузиазма и радости, а все из-за поступка сира Риата, отпустившего и простившего особым ритуалом душу грешную, обратившуюся дюром. На глазах Светлой Жрицы, полуифрита и гнома, не видя в этом ничего предосудительного, Шэд отправил дух девушки в мир иной. Но почему он так поступил? Жрица не могла понять, как и спросить, так как была слишком зла на мечника.

То, что сир Риат не святой — она знала, и убеждалась в этом каждый день. К порой жестокому, не слышащему мольбу других, к резкому на язык, себе на уме, с кучей скелетов в шкафу, к такому сиру Риату она привыкла. Но не к грешнику, который нарушил писание и заповедь Пресветлого. Такого поступка она простить не могла.

— А я и не настаиваю. Это мой выбор и мое видение мира, — вот и весь ответ Шэда на вопрос братьев Ситир, почему он не прости прощения за содеянное, не кается перед девой Света.

— Вы нарушили святой закон! — соизволила Жрица наконец-то выдать реплику в его сторону. Не повышая голос, лишь пронзая грудь Шадара своим серебряным взглядом, нефилим требовала покаяния. А еще ответа на вопрос: зачем?

— У меня на это были причины! — коротко и без подробностей.

На этом разговор должен был закончиться. Может быть, с кем-то другим да, после этих слов и закончился бы, но не в случае Жрицы. Ее настойчивость и воодушевляет, и бесит одновременно. Сейчас же она хотела знать, на каком основании сир Риат провел ритуал прощения? Что им в тот момент двигало? Ведь у каждого, как Шэд и сказал, свое видение мира. Она должна была услышать эту самую причину, по которой он так поступил, для того, чтобы:

— Чтобы защитить меня у алтаря Пресветлого, когда лезвие гильотины будет точить мою шею? — улыбка, кривая и полная иронии, как и смеющийся взгляд, заставили Жрицу чуть выпустить свою святую энергию, показывая, что и она способна покарать его за совершённый грех. Не дожидаясь верховного храмовника и его святой длани.

На святость высшего уровня все отреагировали по-разному. Этиор благоговейно опустил голову и прикрыл глаза, но при этом слегка улыбаясь. Братья Ситир впали в недоумении и ступор, не зная, что им делать и как быть. Почтенный Тинтр, переминаясь с ноги на ногу, прикрыв один глаз, все также призывал к миру и согласию. Ильтирим, незаметно для остальных, накрыл себя куполом и рунным барьером. Не хватало ему потревожить и так шаткое душевное состояние. Айон стоял подле Шэда и в ус не дул. Он выше девы Света уровнем. Особенно теперь, после перерождения и становления шаншэ. Ее свет ему ни по чем. А сам Князь, смотря в серебряные глаза, касаясь потоков святой энергии, сказал:

— Майнэ Жрица, давайте не будем усугублять. Последняя часть Копья почти в ваших руках, — голос мечника спокоен, как застоявшаяса в озере вода, вид расслаблен, он не боится кары небесной, а уж Жрицы тем более. Но вот взгляд. Стальной и жесткий, именно такой, как в тот самый день, когда от его клинка погибла почти дюжина благородных разбойнков. Пойдешь против такого Шэда Риата — назад пути не будет.

Да, он их защитник в Северных землях, у него с девой Сиринией договор, но договор письменный, не магический. Даже кровью и тот не закреплен. Лишь оговорен некой суммой золота в конце пути. А даже если и был бы магическим, кто его сможет из присутствующих остановить от расторжения посмертно? Никто.

Несомненно, Шэду нужны светлые. На некоторых из них у него были и пока что есть планы, поэтому он их защищал и планирует защищать еще какое-то время. По этой же причине он терпел всю дорогу выходки Этиора по отношению к себе. Не обращал внимания на мелкое воровство братьев Ситир. Не считал нужным напомнить почтенному Тинтру о законах торговли на территории чужого государства. И уже тем более не останавливал Жрицу от молебна и воздаяния почестей Пресветлому Владыке на главных улицах и оживленных трактах Северного государства. Делал вид, что не замечает.

Но не все длится постоянно. Терпению высшего дюра тоже есть предел. И он уже близко. Шэд стоит на грани расторжения договора. Посмертно. В одностороннем порядке. И он это сделает, как только светлые пойдут против него, направив оружие или магию. Тогда то договор и расторгнется.

— Объяснитесь, сир Риат! — требовала она, все-таки направив святой посох в грудь дюру, окутывая проводник магией. Безрассудный поступок и бесполезная попытка добраться до правды.

Делать это было глупостью с ее стороны. Жрица, направляя посох и магию против Шэда, кое о ком забыла. О сопровождающем его фамильяре. На угрозу светлого источника, пусть и приносящего вредя хозяину, отреагировала Нисса. Королева-кобра, стоило потоку светлой магии коснуться своими волнами тела хозяина, тут же проявилась и угрожающе зашипела, раскрыв капюшон. По земле, от высвобожденного холода и льда чешуйчатой Королевы, к ногам Жрицы потянулась корка льда.

- Миледи Сириния! Нет! – и призвал в защиту феникса, пропевшего свою огненную песню. – Риат, сволочь! – поток жаркого, южного огня пытался растопить лед Кобры. Но все единицы магии, вложенные в пламя, сгорели бесполезно.