— Я рядом, Айон, — моя рука ложится мальчику на плечо, чуть сжимает. Он прижимается, касается головой моей руки, и закрывая глаза, благодарит:

— Шэд, спасибо. Если бы не ты, я давно… — но что именно, он, так и не договорил, мне и так известно. Да и Жрица пришла в себя, отпустив ментальную связь с Оракулом.

Карта, разложенная перед ней, указывающая путь, показала следующую точку наших поисков. Ей, к великому сожалению и окончательной потере самообладания, оказалось поместье, принадлежащее когда-то:

— Сих Хантэ.

Жрица читает имя рода той семьи, которая в данный момент владеет землями, при этом смотря на хмурого, похожего на грозовую тучу Айона, с силой сжимающего руки в кулаки. До белеющих костяшек и хруста суставов. Услышав это имя рода, отвоеванное с боем спокойствие вновь начинает таять. Ведь сих Хантэ виновны в том, что с ним произошло, в той самой кровавой бойне, устроенной в поместье побочного рода много лет назад.

Род сих Хантэ для него словно ключ-формула, активирующая дремлющее заклинание. Слыша его, видя перед собой лица наследников и главы семьи, мальчик едва сдерживает сущность дьяхэ и характерные только его виду черные трещины-вены, тянущиеся паутинкой по лицу, шее, плечах и груди, как и воющие под ногами тени, требующие утоления невыносимого голода. Если бы не моя энергия, его окутывающая, то прощай маскировка и облик ребенка. Но он все равно продолжает отрешаться от ненависти, не поддаваться той бескрайней Бездне эмоциональной нестабильности, в которой оказался после перерождения.

— Я спокоен, — убеждает себя дьяхэ, — спокоен, как дохлый лев! — и даже глаза прикрыл, чтобы сконцентрироваться и лично затолкать бушующую сущность и тени под ногами в печать ограничения. Считал от одного до десяти, отгонял видения и образы, предстающие перед его глазами, смеющиеся и скалящиеся, — виновные мертвы, лишь скелеты в сырой земле. Голые, серые, пустые, а они... — произносил шепотом, чтобы слышал только я и Ильтирим, отличающийся чуткостью к звукам, улавливая даже шепот. — Все!

— Уверен? — моя рука все также на его плече.

— Да, я в норме, Шэд, — и снова, эта детская улыбка, полная непосредственности и благодарности одновременно, означающая, что разум и психика стабильна, и в ближайшее время никуда не убежит.

А для благодарной публики, в глазах застыли слезы, отражающие умиротворение. Страх сменился на радость, на лице счастье, что его никто больше и пальцем не тронет. И все это посвящено мне. Актер он первоклассный, если не вызван дисбаланс прошлым и кошмарами содеянного. Маски он меняет мастерски, как перчатки. Эмоции — имеющийся во всем мире, в каждом его уголочке запас. Он многогранен и разносторонен в умениях. Шпион из него отменный, как и игрок в покер. В чем я не раз убеждался. А также зарекся играть.

— Раз ты держишь себя в руках, то в путь! Ведь так, майнэ Сириния? — Спрашиваю я Жрицу, сворачивающую карту и собирающуюся покинуть трактир, чтобы отправиться в поместье, где по всей вероятности и хранится часть Копья Света.

— Все так, сир Риат. Следующая наша цель — поместье сих Хантэ.

— Маги теней в энном поколении, — вступил в разговор Айон, решивший просветить их в дела рода ведущей ветви, владеющего поместьем, в который авантюристы собираются наведаться. — Ходит в землях Зандра легенда, обросшая слухами и поверьями, что потомки рода сих Хантэ, чтобы получить желаемые земли и прилагающийся к нему титул Графа, заключили с демоном теней сделку.

— Сделку? — дрогнул голос у братьев, до этого занимающихся своими делами, не обращающих внимания на группу, в которую входят. — Это как?

— История умалчивает, — улыбнулся криво Айон, добавляя: — но факт остается фактом. Есть договор, есть построенный на руинах забытого бога храм, там же имеется жертвенный алтарь, на котором распинают ненужного потомка побочной ветви рода. — Тут на губах кривая улыбка, а плечи дрожат от тихого, но глубокого, доходящего до самых легких смеха. — И от ненужных притязаний на титул избавились, и прописанные в договоре условия выполнили, поддерживающие важные роду обстоятельства.

— Обстоятельства? — уточняет Жрица, аура которой на некоторые мгновения теряет свою яркость, — какие они?

— Долголетие, — дьяхэ улыбнулся широко и воодушевленно, предвидя все то, что грозит родне. На его плече лежит моя рука, поддерживающая и разрешающая закончить то, на чем я и Дриз с Винтером остановили тогда, в год его перерождения и становления дьяхэ. — Заключившие договор с демоном, приносящие ему в жертву своих потомков, не связанных единой кровью, остаются молодыми и красивыми даже в сто, сто пятьдесят лет. Ни морщинки, не седого волоса.

— Демон, значит? — задумался Этиор, вспоминая о чем-то своем, — разберемся. — И смотрит на меня, — ведь Риат, с его «А» уровнем в магии льда и владении мечом для этого в команде и нужен! — и от всей души хлопнул меня по спине, при этом широко скалясь, демонстрируя характерный ифритам прикус.

Нет, определенно. Я с Хазафери в ближайшее время пообщаюсь. Не люблю связь через пламя камина, или огонь костра, но разговор будет того стоить. У Этиора явный потенциал. Нужно лишь подтолкнуть. Задать направление, так сказать. И я его задам, как только пообщаюсь к Генералом Южного Князя. Пока что у нас миссия — заполучить часть Копья, оставшись при этом в живых. Кто знает этих аристократов рода сих Хантэ. Вдруг, решат нас демону скормить.

Мне и Айону демон ни по чем, но будет печально потерять возможных союзников, а также поиграть в жизнь с Сиринией. Уж очень хочется раскрыть ей глаза на истинный мир и его многогранные оттенки серого. Но, если в пасть к демону, так в пасть к демону. Так тому и быть.

***

— Господин, — с поклоном зашел с разрешения в рабочий кабинет слуга, принесший новости, — к вам путники, просят об аудиенции.

— Далеко? — не отрывая взгляда от книги, интересуется у слуги господин.

— В десяти минутах от парадной, — не смотря господину в глаза, ответил слуга, но при этом ощущающий жар гнева, исходящий от с виду спокойного мужчины, носящего на груди герб главы семьи сих Хантэ.

Хозяину поместья не особо нравилось принимать гостей, он старался избегать приемов, рассчитанных на гостины с ночевкой, но выбора, как такового у него не осталось. Ведь авантюристы уже стояли у порога его владений, стуча в дверь. Осталось пересечь только центральные ворота, пройти вымощенной плиткой дороге, зайти в двери поместья и оказаться в парадной, там, где будет ждать глава рода, уже неспешно спускающийся по лестнице.

Стоило главе поместья оказаться в парадной, преодолевая последнюю ступень, перед его глазами предстала весьма необычная группа путников, объединившаяся ради дела и общих интересов. Авантюристы, если брать в расчет тех, кто ему в прошлом встречались на пути, на наемников не очень похожи. Восьмерка путников, вызывающая множество вопросов без ответов.

Например, зачем снежному эльфу, явно благородного происхождения, находиться в компании тех, кто ниже его по статусу и титулу? Или, зачем к компании путников прибился огненный маг, на первый взгляд выглядящий, как послушник темных песков, отмеченных пламенем феникса. Было еще несколько вопросов, на которые хозяин поместья хотел получить ответ, но забыл о них, когда увидел мальчика, идущего рядом с мечником. Мальчик с опаской, с застывшими слезами в больших глазах, осматривался по сторонам, вздрагивая от каждого шороха и стука по паркетному полу.

— Айон’Эр, — шепотом, только губами, чтобы никто не слышал, назвал имя того, кто самолично, своими руками, приняв темную сущность дьяхэ, растерзал в клочья родителей и близких родственников, оставив от них лишь кровавое месиво да торчащие оттуда обглоданные кости. Видеть эту картину, даже во всплывших воспоминаниях было невыносимо. Комок рвоты так и подступал к глотке сих Хантэ.

Упоминать имя дьяхэ во усе, чтобы все слышали, да на его глазах, раскрывая тайну личности, хозяин дома не спешил. Ведь за этим для него же могут последовать не устраивающие моменты и события. Так что разговор с мальчиком, ставшего тварью теней, без принципов и морали, следующего только своим желаниям, он решил отложить до подходящего момента.