— М-м-м-милорд Шадар, — сказал Кхатан, разворачивая сложенный лист, на котором была написана одна фраза и то на недоступном эльфу языке. Ее значение ему не ведомо, зато антикварщик прекрасно понял и тут же стал вежливым, учтивым и приветливым, располагающим к разговору и общению. Эльфу он предложил первоклассный чайный сбор с редкими ягодами и травами, пышные кексы и только испеченное печенье, а сам откланялся, уходя в служебное помещение с хранилищем редких товаров, не доступных обыденному покупателю.

— Интересно, — задумался Ильтирим, делая глоток обжигающего чая, — почему Кхатан так боится Шадара, и что же такого Князь в том послании написал? — но ответ в данный момент он не получит, так как мужчина не расскажет, а мысли читать и прошлое видеть проводник не умеет. А задавать вопросы Князю, следующего определенной к цели, Ильтирим пока что не станет. Да и сам Шед, если будет необходимость, введет эльфа в курс дела и глубины задуманного плана. Все-таки выказал Снежному дюру тройной поклон, а это значит, что теперь он часть его свиты, с которой считаются, почти на равных общаются и защищают при необходимости.

***

А тем временем, пока Ильтирим общался с Кхатаном, находящийся в прекрасном расположении духа Шадар, спустился в общий зал, чтобы перекусить, а после, присоединившись к Этиору и Светлой Деве, навестить распорядителя, отвечающего за турнир и его участников. Но не успел Шед найти себе место, заказать еду и напитки, как услышал наполненный шелковыми тонами и бархатными этюдами голос барда, вещающий под переливы пипы легенду, по просьбам заморских гостей.

— Когда упал последний лист,

Родился воин истовый.

Поступками и сердцем чист,

Как камень аметистовый.

Нёс славу и отвагу он,

На своих плечах.

Служил верой и правдою

С клятвой на устах.

Но предан и убит был,

Своим же сувереном.

Став той же ночью

Снежен, и душой и телом…снова стих вашего покорного слуги

Дальше Шед не слушал, а шел к тем, кто сие произведение заказал. Ведь заказанные бродячему барду строки о его прошлом, были условным сигналом о внеплановом сборе между Князем и его Генералами. И пусть некоторые из них прибыли не лично, а теневыми или магическими копиями, собрание все же состоялось. Под шум гостей и рассказы о темной натуре Снежного Князя, пятерка Генералов с их господином во главе, обсуждала тему:

— Набеги светлых на темные территории, — сказал Дриззел, разложив на столе карту с отмеченными точками, обозначающими незапланированный визит Светлого ордена и их братства на вверенные Генералам и их наместникам территории. — Они не нападают на жителей, не читают проповеди, но бродят по землям, живут какое-то время в пригородах и деревеньках, что-то записывают в свитки, отправляя голубиной почтой. Вот, — показал ворон перехваченное письмо, — я так не разобрал, — обратил внимание на написанный текст, передавая его по кругу прибывших.

Первой записку из рук ворона забрала юная дева, чей неотразимый лик, описываемый в одах и поэмах свел с ума сотни мужчин. Дева Юлитерия, из рода Снежных дюр, ду́хов, рожденных в пурге и стуже, вот уже девять с половиной десятилетий служит верой и правдой Снежному Князю. Юли — пятая по силе среди северных генералов тьмы. Но не сила, магия и уровень маны в ее вотчине важен, а отточенное годами мастерство играть чужими умами, а также умение подталкивать их мысли в нужную Господину и Владыке сторону. И Юли в этом амплуа преуспела. Пытливые умы ее мнением интересуются, сильные мира сего к ее словам прислушиваются. Она, как паук, сплела паутину интриг, накрыв ей все Снежные королевства.

— Посмотрим, — сказала Юли, забирая листок, окидывая его взглядом сапфировых глаз, а через пару секунд отрицательно качнула головой, говоря: — Язык мне неведом. Прости, Шадар, — извинилась перед князем девушка, виновато опуская цвета небесной выси глаза.

— Дай я посмотрю, — протягивая через стол руку, сказал мальчик лет пятнадцати, с встрепанными черными волосами и провалами бездны вместо глаз. Лишь горящие алым светом радужки и давали понять, что сей генерал разумом и сущностью здесь, а не где-то среди теней под ногами случайных прохожих.

«Мальчик», это лишь на вид, в данный момент времени и чисто по его прихоти. На самом деле он — дьяхэ, теневой демон. Этому генералу уже далеко за сотню. И он, как и Юли, служит Шадару почти сто лет. Имя ему — Айон. Среди пятерки генералов он четвертый. Вотчина дьяхэ — гильдии наемников Северного государства. Почти все наемники знают его под личиной сурового, прошедшего тысячи сражений мужика, потерявшего в бою глаз и левую руку. Данный же облик — один из его любимых, принимаемых для втирания в доверие определенного окружения. Масок, которыми он пользуется, столько же много, как и отбрасываемых людьми теней.

— Шед, у меня две новости, — по классике начал Айон, показывая на записку, — с какой начать? — интересуется дьяхэ. И князь не стал нарушать традиции и попросил хорошую новость первой: — я прочитал содержимое.

— А плохая? — поинтересовался Дриззел.

— Что на нас, господа Генералы и Князь, по велению Пресветлого Бога и его первого Жреца Архангела, объявлена охота с одним единственным исходом! — какой именно исход, Айон уточнять не стал, Генералам и Шадару без пояснений понятно. Естественно — смерть!

***

Новость об охоте, которую устроили на Князя и его пятерку Генералов, еще не разлетелась в массы. В нее, до недавнего времени, был посвящен лишь узкий круг лиц, носящих светлые одежды и небесные титулы. Теперь же, о предстоящих поисках и последующих убийствах во имя Пресветлого, узнали и сами объекты особого распоряжения. И в данный момент, накрывшись куполом тишины, обсуждали полученную Дриззелом информацию.

— Мне не до всех этих шпионских игр! — возмущался второй по силе и уровню генерал из темной пятерки, носящий имя Винтер, — выпускные экзамены и практика на носу, как и делегация из Западного государства, важная для дальнейшего финансирования и реконструкции замка академии, а вы мне тут о бдительности и осторожности говорите! — Высказывал свое недовольство некромант в прошлом, а в нынешнем высший лич, носящий свой статус благодаря связывающему его сущность, магию и подобие души контракта с источником и сущностью Снежного Князя Тьмы.

Винтер, подчинивший себе стихию смерти, и почти получивший уровень «А», но погибший из-за густого и концентрированного источника, истощившего его до смерти при поглощении и присвоении, переродился в лича, оставаясь при этом в разуме, с воспоминаниями, и остатками человечности и прежних чувств. Лич-некромант продолжал быть таким же, как и при жизни, но чуть замкнутее, нелюдимее, малоприветливее. И если бы не встреча с Шадаром, предложение стать частью темной свиты, Винтер так и жил бы на отшибе северного, ничем не выдающегося города.

Но теперь он — глава академии магии Северного государства, занимает пост ректора. При его руководстве академия поднялась с колен, скинула с плеч многовековую пыль и паутину. Теперь она постоянно на слуху у вельмож, королей, на глазах у всего магического и немагического сообщества. И нет более жалкого влачения на нижних ступенях, насмешек от соседей над необразованностью и узконаправленностью, как и статуса «Худших», уже который десяток лет академия процветает, ученики и студенты получают от королей Снегов и Вьюги звания «лучшие из лучших», приставляются к наградам и титулам.

— Мне нравится моя жизнь, — говорит Винтер, ставя точку в предложении Дриззела затаиться, — так что мой ответ «нет», — говорит лич ворону, смотря при этом на Князя, — прости, Шадар, но я не стану отменять то, что было запланировано давно, и пару недель назад досконально и детально обговорено. Отменю — конец моей репутации и имени.

— Винтер, делай все так, как и делал, — а потом посмотрел на ворона, — если мы с вами начнем движение, поведем себя не естественным образом, поменяем привычный образ жизни, то нас заподозрят. Так что ведем себя, как и раньше, — дал команду Шадар, — Айон — гильдия наемников все так же нуждается в твоей твердой руке, — мальчик кивнул, подтверждая, — Юли — советники и верховные маги четырех королевств, как и всегда под твоим чутким вниманием, — снежная дева улыбнулась кончиками губ, сверкнула льдом глаз и кивнула, так же подтверждая полученный приказ, — Олдрин, ты — мой советник и правая рука, заместитель и глава армии. Ты и так все знаешь, — сидевший в углу их стола мужчина, откинувшийся на спинку кресла, со сложенными на груди руками, казалось, что дремавший, поднял голову, посмотрел на Шадара своими синими, словно молнии глазами, кивая в ответ. — Дриз, ты — мои глаза и уши. Вся информация, касаемая наших поисков, и групп по уничтожению на тебе, — ворон, как и четверо Генералов до него, согласно кивнул, а Шарад добавил: — тогда расходимся, — заканчивая тему пряток и бесполезных поисков, организованных светлыми.