— Фура, эти пятеро — те, о ком я говорил. — Взгляд на меня он не поднимал, да и я старался не смотреть на яла, глядя куда-то в даль. — Будь с ними построже.

— Куда теперь?

— На Стену, на корабль, в Норгдус… — Он неопределённо пожал плечами, и я периферийным зрением заметил движение его руки к шее. — Хороший бой, у кого ты учился мечу?

— Тсу’Роулл, — коротко ответил я, но потом решил добавить: — И акаст Халун.

— Похоже, совсем недавно? Опыта ещё мало.

— Да уж, — признал я его правоту, и он вдруг поднял взгляд.

Проклятие, передо мной в этот самый момент стоял совершенно другой ял. Он больше не выглядел брезгливым снобом, за которого я принял его в первый раз. Даже, казалось, черты лица сгладились, стали менее острыми, а в серых глазах появился блеск. Видать, работа здесь и впрямь тяготила его. Ох, надеюсь, меня это не коснётся.

Мы ещё немного поболтали с ним и попрощались, так как меня уже заждались бойцы в ячейках, а Кисана — его собственные дела. Пополнение направилось ко мне, но прежде чем они начали представляться, я остановил их и попросил просто следовать за мной. Их имена я уже точно не запомню, а ярлыки видно и на плащах.

Прибыв на ячейки, я раздал распоряжения и увидел машущего мне инструктора мечников, имя которого, несмотря на довольно частое общение так и не запомнил. Разумеется, он сказал мне о пополнении наших отрядов и поздравил с уверенной победой в поединке. О ней ему сообщили бойцы, которые живут со мной в одном общежитии, но не удосужились, цитирую «Сказать заранее, чусы. Вот, на что бы я с удовольствием посмотрел». Скромно ответив, что бой выигран вовсе не всухую, я спросил о том, захочет ли он снова переносить схватку. Он ответил отрицательно и добавил, что мы можем добавить полученных сегодня бойцов. Так будет даже лучше.

Проснувшись в очередное прекрасное утро, я осознал, что сегодня после завтрака будет бой. Несмотря на то, что среди приглашённых зрителей оказался Хасил, меня это ничуть не тревожило. Пусть посмотрит, на что способны его подчинённые, постоянные и временные. Впрочем, чем ближе я подходил к месту сражения, тем больше нервничал.

Площадка представляла собой небольшое поле и две небольшие фортификации друг против друга, чуть приподнятые над землёй и предназначенные для лучников с лидерами противоборствующих сторон. Поле окружили тоненькими деревянными палочками, на которых повесили верёвку. Любой, перешедший через неё считался бы выбывшим.

Стратегию мы с группой и так обговорили вдоль и поперёк, поэтому сегодня утром только повторили детали. Вновь прибывшие ялы не сказать, чтобы очень помогли в составлении плана, сделать его лучше всё равно не получится, но теперь я мог поставить двух алинов командовать залпами, нежели делать это самому из-за тылов. Надеюсь, им не просто так дали эти ярлыки.

Мы с инструктором согласились с предложенной мной идеей сделать лидера самым слабым звеном, как в шахматах, но только в отношении ближнего боя, стрелять в него лучникам запретили. Однако, совсем беспомощным лидер не оставался — меч-то при нём, и, пока он стоит с оружием в руках, битва не проиграна.

Стрелы, как и мечи мы взяли приближённые к оригиналу, из металла, но небоевые. Вряд ли Хасил позволил бы нам устраивать здесь кровавое побоище, однако мы сделали так, чтобы снаряды оставляли на одежде или теле заметный след.

Чёрт, все эти воспоминания я прокручивал в голове, ожидая начала схватки, и жутко при этом нервничал. Возможно, сильнее, чем ночью перед дуэлью с Кисаном. Жаль, в этот самый момент я не могу просто взять и произнести усыпляющее условие, как тогда. Будет неловко, если лидера одной из команд обнаружат сладко спящим в окружении лучников прямо на досках.

А меж тем, за ограждением собирались ялы, среди которых я увидел даже гражданских без плащей. Ялы с интересом наблюдали за бойцами, крутящими в руках оружие и проверяющими натяг шнуров. Вокруг стоял оживлённый гул, и приходилось несколько повышать голос, чтобы меня могли услышать. Наблюдая за тем, как противник расставляет своих мечников, я говорил алинам, по сути, сержантам, в какую сторону стоит стрелять в первую очередь.

Вскоре на границу подготовленной площадки вышел Хасил и объявил о начале, не много—не мало, турнира. Он поднял руку с тростью и резко её опустил. Началось.

Застучали шнуры, в полёт отправляя стрелы, вскоре друг с другом встретились мечи, издав мелодичный звон, прерываемый изредка яростными выкриками. Вот, что я не предусмотрел — устрашение, которым с удовольствием воспользовался противник. Впрочем, вскоре мои ялы взяли себя в руки и с прежним рвением пошли в атаку. За ограждение быстрым шагом пошли уже побеждённые воины, чтобы не мешать остальным. С этим решением я был не очень согласен, так как в настоящей битве трупы не станут уходить с поля боя, но довод противника, что в таком случае пусть ялы оттаскивают «раненных» прочь, убедил, что лучше будет так.

Несмотря на численное превосходство, мои бойцы продвигались вперёд туго. Не будь лучников, я бы уверенно проигрывал, однако стрелки противника тоже нет-нет, да попадали по моим, выбивая их. Дошло даже до того, что ближников осталось поровну, но движение всё-таки продолжалось.

— Левая батарея, залп по лучникам! — скомандовал я.

Моим пришлось целиться дальше, да и мишени не стояли столбом, но результата я добился — началась перестрелка замков, не мешающая воинам снизу. Мгновение, и я потерял троих лучников из пятнадцати, но размен оказался равным, так как я увидел столе же, выходящих за ограждение из форта противника.

— Правая, не отвлекаемся, подавляющий обстрел!

Вскоре мечников со стороны противника не осталось, но и мои мечи насчитывали лишь тройку. Они теперь прятались прямо под фортификацией противника, чтобы их не смогли выбить сверху. Они смотрели на меня, а я поднял кулак — знак остановиться.

— Огонь на поражение!

Мои лучники рано или поздно должны сбить оставшихся лучников противника. Наконец, из них остался лишь один, но прямо перед тем, как получить выстрел, он как-то извернулся и всё-таки пустил стрелу в одного из тройки. Кулак превратился в раскрытую ладонь, и я махнул им вперёд — сигнал к выдвижению. Покидать замок по принятым правилам лидерам не позволялось, всё должны сделать воины, однако в этом бою нас, похоже, ждала ничья.

Впрочем, мечники порадовали меня. По крайней мере, один из них, так как биться с лидером противника остался только он. Бой шёл напряжённый, в какой-то момент я уже думал, что всё кончено, но он успешно уворачивался от ударов и в какой-то момент сделал, на вид, очень болезненный тычок в живот. Такие удары я не слишком жаловал на тренировках, но в общем он считался самым обычным и никем не порицался. Инструктор мечников согнулся, что говорило о нашей победе. Увидев поднятый вверх меч единственного оставшегося бойца, мои «павшие» товарищи за ограждением огласили площадку радостными криками. За ними последовали аплодисменты толпы, и Хасил, выйдя на край площадки, гаркнул, что победила команда ланни имени Фура — моя.

Общую радость я не особенно разделял, мы хоть и выиграли в бою, но потери оказались довольно большими, хотя изначально на нашей стороне был значительный перевес сил. Свик, который оказался тем, кто смог сразить лидера соперников, уже бежал обратно, а я спускался с постамента на песок и шёл ему на встречу. Остальные, перелезая через ограждение, тоже поспешили ко мне.

Чтобы не омрачать радость победы, я сдержанно улыбнулся и сказал лишь, что мы потеряли многовато, но ялы, будто бы и не заметили этого замечания.

— Ну, всё-всё, классно выступили. Теперь кыш от сюда, пока не заставили разбирать это. — Взглядом я махнул на фортификации.

Ялы оказались понятливыми и под командой Свика быстрым шагом направились мыться, а я пошёл к Хасилу, рядом с которым уже стоял инструктор мечников, потирающий бок, куда ему прилетело.

— Ты уж прости Свика, — сказал я и направил раскрытую ладонь на предполагаемое место синяка. — Обязательно дам ему подзатыльника.