Сперва странное ощущение пробрало тело, и это пробудило внутри тревогу, но потом вернулось зрение. До этого я не видел ничего, будто бы даже и не умел. Прошла минута, я смог слышать, и в итоге после пяти минут или шести, по ощущениям, вернулось решительно всё.

За окном пели птички, в камине трещал огонь, а я сидел в кресле и подетально вспоминал всё, что со мной произошло в Давурионе. Память странным образом не собиралась ничего забывать. Многие имена, названия городов и даже их улицы я мог бы с лёгкостью перечислить, что вряд ли возможно после сна.

Думать, что это последствия какого-то психического заболевания, я не хотел, но на всякий случай ещё раз спросил себя мысленно, один ли я? Мне не ответили. Без понятия, радоваться или нет. По крайней мере, в жёлтом доме на государственном пайке и в одиночной мягкой палате мне оказаться не светило. В таком случае хорошо бы не раскрываться. Может даже занятие себе придумать, как прикрытие. Скажем, начать писать книгу?

От таких мыслей я нервно усмехнулся и провёл ладонью правой руки по лицу, убеждаясь, что всё взаправду. И тут я заметил, что одежда-то на мне всё та же, купленная в Норгдусе у немого марна.

— Так, стоп! Что? — удивился я, рассматривая походную куртку.

Похлопав себя по животу, я случайно попал по карману, в котором лежало что-то небольшое. Это оказалось потёртое кольцо-печатка из жёлтого металла, напоминающего золото. На его плоскости выгравировали небольшой рельеф, напоминающий только-только зажжённое пламя свечи, и я узнал в нём знак «Тус». Он не принадлежал ни к алфавиту, ни к численному ряду, а являл собой символ живителей, если я правильно помню. В такие предметы нередко заключали магию и, возможно, ял сунул мне его, думая, что оно поможет заживить раны на спине. Сработало оно или нет, я не взялся бы утверждать, так как в этот самый момент не чувствовал исходящей от него магии.

— Не может быть, — с надеждой шёпотом произнёс я, а из закрытых глаз снова побежала вода. Да что же это такое!

Чуть справившись с собой, глубоко вздохнул и решил таки подняться, но при этом осторожно посмотрел на повреждённую давеча ногу. Новый перелом ничуть не повлиял на её работоспособность. Она так же функционировала, и я смог бы с лёгкостью выйти на улицу и сделать забег на несколько километров. Про стрелу можно и не думать. Осмотрев себя полностью, я увидел лишь не очень симпатичный шрам в виде трёхпалой звезды с кривыми шипами на животе чуть выше пупка. Ну, шутка-ли, такие травмы? Но он был!

Шрам на правом предплечье тоже остался, а на спине я нащупал рукой бугорки — заросшие рубцы от когтей того большого аргула. Щупал я долго и даже пытался ковырнуть ногтём, но убедился, что заражения и кровоподтёков опасаться не стоит. Там уже не корка, там рубцы.

Пришло время осмотреться вокруг. Старый добрый дом на даче. Здесь почти ничего не изменилась, будто в моё отсутствие остановилось время. Даже дрова лежали так, как я их положил, когда пропал. Стол, шкаф и даже деревянный люк в подвал.

Удивительно легко встав и уперевшись в подоконник, я увидел за окном свой аккуратный деревянный забор. Теперь я уверен, что даже если выйду, дом не развалится, а останется на месте и простоит, возможно, ещё лет сто, но, что самое удивительное, теперь этот мир не казался мне чем-то реальным. Нет, даже не так: мне отчего-то не хотелось верить, что я снова попал сюда. Видимо, какие-то корни моя душа всё-таки пустила в Давурионе. Ох, теперь даже не знаю, хорошо это или плохо.

Если вспомнить, какая погода и время года проводили меня в тот мир, за окном поменялось не много — накрапывал мелкий дождик, дёргая зелёные листья. Осенью и не пахло, хотя кто знает?

«А ведь прошёл всего год!» — промелькнула мысль в голове.

Дом казался мне таким непривычным, но — почему? Без понятия. Все комнаты, вроде, никуда не переместились, и мне даже не требовалось вспоминать, где, к примеру, находится гостиная. Возможно, мне просто стало не хватать места. Всюду хлам, который меня в этот самый момент совсем не интересовал: Телеящик, радио, ноутбук с двумя латинскими буквами на крышке, который сломался за месяц до того, как я очутился в Давурионе. До того, чтобы его починить, у меня руки так и не дошли. Вообще, перечислять можно до посинения, но я бы остановился на кактусе, который давненько не пил, но каким-то чудом ещё радовал меня своим зелёным цветом.

Дом изнутри походил на небольшой забитый хламом склад. Конечно, если хотя бы часть из этого продать в Давурионе, я бы озолотился и смог бы купить себе особняк попросторнее, где и уюта побольше. А в этот момент я не чувствовал, что нахожусь дома, хотя раньше приезжал сюда исключительно ради расслабления. Казалось бы, сапожник без сапог, а в моём случае — дизайнер без уюта, но у меня просто руки не доходили до того, чтобы сделать здесь что-то эдакое. Каждую задумку приходилось выкидывать из-за мелочей, а к Тихонову — моему коллеге обращаться не хотелось. Самое смешное, что квартира в городе не слишком-то и отличалась от дачных апартаментов.

Направившись на кухню, где висело вообще единственное зеркало в доме, я посмотрел в него и чуть снова не упал.

— Вы хто, батюшка? — изумлённо вслух спросил я.

За лицевой растительностью я ещё хоть как-то следил, научившись бриться лезвием Капли под СНДВ, и то, на мне уже красовалась почти месячная щетина. Однако, про голову я совсем забыл — её теперь украшали волосы по плечи, которые я просто привык отправлять рукой назад, не слишком беспокоясь о длине. Как итог, не самое симпатичное зрелище — обросшее, покрытое походной пылью, немного подкопчённое от взрыва лицо, да и волосы на голове страшно грязные. То нечто, что перенесло меня сюда, видимо, только излечило последние травмы, а услуги душа и парикмахера в пакет «перевозки» не входили. Хорошо бы в ванную залезть, но её у меня здесь нет, а холодной водой я только зубы почистил, хотя до последнего сомневался, так ли мне это нужно? Плохого запаха ни я, ни ялы ни разу не заметили, я честно спрашивал.

Засим, отыскав подходящие летние вещи — футболку и синие лёгкие джинсы, я подготовил их и пошёл растапливать баню. Именно там мне в голову пришла мысль проверить, осталось ли во мне хоть немного магии.

Не думал, что буду так нервничать, сложил в топке дрова шалашиком, на всякий случай под них сунул бересты, а затем, даже не притронувшись к спичкам, направил туда палец. Нет, даже не нервничал — я натурально боялся проверять это, потому что магия в том мире стала для меня, как электричество в этом.

«Что имеем — не храним, да? — спросил я сам себя. — Будь, что будет».

Как в первый раз, я напрягся и через закрытые веки пробился набирающий силу свет, а по коже лица разлилось приятное тепло. Сложно сказать, какое я испытал в этот момент облегчение, но один момент всё-таки не ускользнул от меня: магия и впрямь давалась мне куда тяжелее, чем там. Возможно, дело в том, что ей здесь взяться не откуда, кроме как из меня. В Давурионе, да и вообще на обоих континентах её в воздухе было много, и я этого даже как-то не замечал, а здесь будто бы попал в вакуум после нормального атмосферного давления.

— Lumen, — тихо, но чётко сказал я.

Сначала внутри руки что-то слабо блеснуло, потом от туда поднялась точка света и очень быстро погасла. Действительно, даже такое легкое условие давалось куда сложнее. Впрочем, я заметил и ещё кое-что. Пока не использую силы, резерв мой никуда не вытекает. Возможно, это из-за того, что никто не видел во мне магию, пока я не использую её, но хотелось верить, что силы будут восстанавливаться с течением времени. Боюсь даже думать, что я так бездарно истратил драгоценнейшие крупицы невосполнимого ресурса.

С магией я решил не играться, пока не удостоверюсь в том, что она ко мне вернётся. Часть, которую я утратил, небольшая, но достаточная, чтобы, если она вернётся, заметить это.

Баня удалась на славу, я даже свежий веник из под крыши достал. Шипение воды на камнях, шелест листьев, обволакивающий жар, влага и аромат хвои от заваренной в ковше сосновой веточки. Как же мне всего этого не хватало. Теперь каждую неделю — нет! — два раза в неделю буду ездить на дачу и вот так сидеть.