«Мне хочется понять, что случилось с братом, — ответил он, насытив последнее слово каким-то неимоверным количеством смысла, из которого я понял только жалкие крохи. — Ты можешь идти, я всё узнаю через тебя».
«И что дальше? Выследишь меня?»
«Зачем ты мне? — фыркнул он, посмотрев на меня глазом. — Это был его выбор. Живи спокойно, Роулл я не стану тебя преследовать. Только прошу, узнай про Дрэ».
Всё ещё опасаясь чего-то, я подобрал сумку Андрея и попятился от дракона, а он, даже не глянув на меня, расправил крылья и прямо с места взлетел. Он развернулся и низко к земле полетел в сторону Аларса. Когда он исчез из виду, я облегчённо вздохнул и пошёл в сторону Илибеза.
Вскоре я оказался у подножия холма, вышел на дорогу и уверенным шагом пошёл к воротам, где стояла стража. Я полез в карман, но они даже не попросили назваться и просто пропустили меня. Возможно, в лучшее время я бы отчитал их за нарушение правил, но у меня просто не было сил. Зато я обнаружил в одном из карманов чуть подпечённую с одного бока бирюзовую круглую чешуйку размером с большую монету. Похоже, не я один оставил сувенир ученику.
Я отправился через центральную улицу и увидел палату лорда Дидания. Она сильно пострадала, на ткани виделось множество следов от огня и больших когтей, которые кое-как зашили, а одна из стоек покосилась. Дракон будто бы прямо на неё напрыгнул и разворошил, как большое осиное гнездо. Вокруг стояло множество стрелков, которые пристально смотрели по сторонам и в небо. Однако они пропустили меня внутрь, и не стали задавать вопросов о том, кто я и почему выгляжу потрёпанным. Только один немного задержал меня:
— Роулл, ты так и на войну опоздаешь, — смешливо сказал командир одного из отрядов, охраняющих покои лорда — знакомый телли.
— А ты, я смотрю, со Стены слез? — Тот в ответ только хмыкнул, а я тише продолжил: — Как он?
— А напал бы дракон на тебя, как бы ты выглядел?
— Ты про этого? — спросил я, на миг показав ему бирюзовую чешуйку. — Вот как-то так.
Пока он с раскрытыми глазами смотрел на меня, я, оставив ему сумку и оружие, прошёл мимо и раздвинул ткань на входе в палаты. Обстановка здесь немного изменилась. Трон, стоявший на возвышенности, заменили кроватью, где под присмотром пятерых живителей, десятка мечников и под одеялом лежал лорд Диданий. Его раны умело скрыли от чужих глаз, но даже на общий взгляд было заметно, что ему плохо.
— Халивета, — сказал я так, чтобы меня услышали все. — Телли имени Тсу’Роулл.
«Зачем бы бродяге нападать аж на лорда?» — спросил Горпас, от чего я поёжился, но сдержался, чтобы не ответить.
— Тсу’Роулл, приятно видеть, что ты пришёл в такое время. Кхех! Кэх!
— Задачи в Норгдусе исчерпаны, милорд, но у меня из трёх вестей лишь одна светлая. Лично вам.
— Выйти всем! — сказал он неожиданно громко и дождался, пока его приказ не выполнят. — Слушаю.
— Мастер Халун’Краклис был убит Тнеллами на острове Пурпурное Крыло. Точное время сказать не могу, но источник надёжный.
— Почти у себя дома! — Лицо лорда и так не светилось улыбкой, но теперь оно помрачнело ещё больше. — Светлая? — дрожащим голосом попросил он.
— Вместе с Гнису мы сбили дракона, напавшего на Вас. Вот доказательство. — Договорил я, подойдя ближе и вынув из кармана чешуйку.
— Точно тот цвет, — с усталой улыбкой сказал Диданий, но она очень скоро покинула его лицо. — Спасибо вам, но почему он не пришёл с тобой? Стража не пропустила?
— Гни… — Я сглотнул и огромным усилием выровнял голос. — На побережье Аларса на трети от Норгдуса до Илибеза Андрей погиб.
— Что? — Казалось, эта новость поразила его больше всего. — Как погиб?
— Он спас своего друга от… моей стрелы, а потом просто исчез.
— Плохие новости, это правда, — тихо сказал Диданий. — Роулл, кхом, Гнису уже выходил из смертельной ситуации. Он сбежал от нас, от марнов, от канохов. Может, и от смерти сбежит?
— Не уверен, но всё не так просто и собираюсь идти к Дариулю. Могу я спросить? — Лорд кивнул, хотя и не поднял на меня взгляда. — Он вернулся из Светлого?
— Да. — Диданий задумался. — Но не задерживайся слишком долго. Сегодня чуть от полудня прибудет мой приемник, он отправит посыльного в твой дом. А пока можешь идти. Отчёт по Норгдусу и… хм, новостям — акасту Завилину. Доложись и поступай под его команду.
— Как прикажете.
Лорд отпустил меня, ударил в колокольчик, и через несколько мгновений при нём снова появилась стража и живители. Мне здесь больше делать было нечего. Осталось идти к Дариулю, но демон, как же это тяжело! Вдруг Андрей действительно умер? Теперь я понял, что он чувствовал, когда рассказывал мне о своих потерях. Хотелось уже самому отпить из той фляжки, но мне нужно идти к Дариулю и быть при этом трезвым.
Нижний Илибез с его каменными домами заканчивался утёсом, а за ним, минуя тонкую полосу леса начинался верхний, где стоят уже живые дома. Сложно сказать, кто вырастил их бóльшее количество, Дариуль, погруженный в свои эксперименты или Халун, который учился у первого. Эту часть города поделили на множество больших квадратов, в отличие от звездообразной системы улиц нижнего Илибеза, однако, шагая по нему, я почти не чувствовал расстояния. Только кивал знакомым по дороге. Все они улыбались и не знали, что совсем недавно произошли два страшных события. И я так забылся, что не повернул перед домом Халуна и Чууны, где как раз хлопотала хозяйка. И, конечно, она меня заметила. Чууна очаровательно улыбнулась и долго выспрашивала, почему я вернулся таким потрёпанным. Придумывать отговорки мне совсем не хотелось, поэтому я просто сказал, что очень устал. Тогда она пригласила меня в дом — круглое каменное строение, стены которого покрывали большие листы в форме капель, похожие на чешуйки гигантского дракона. Вход украшала сплетённая из гибких веточек и редко украшенная обычной листвой дверца, а круглые окна пересекали вертикальные ветки. Сложно поверить, что это здание в основе построено из камня. Ещё больше жизни ему придавали причудливые клумбы вокруг, где из земли выглядывали совсем молодые, но уже пустившие листья растения.
От приглашения я тоже отказался и почти умоляющим голосом сказал, что вот-вот упаду. Даром, что ещё к Дариулю идти. Чууна вздохнула, но отпустила меня, не забыв однако пригласить в будущем. Пробубнив что-то в ответ, я дошёл до следующей поперечной улицы — последней перед лесом Светлым и свернул влево.
Дом Дариуля вскоре показался. Если бы не знал точно, ни за что не подумал бы, что здесь живёт один из старейших жителей Илибеза. Наверное, даже, самый старейший. Однако, если к дому подходить, он что в холод, что в жару сохранял вокруг себя небольшое пространство приятного тепла. Оно притягивало, и нередко здесь собирались другие жители города, чем досаждали хозяину. Только недавно он придумал способ защитить себя — развесил всюду растения, которые даже в защищённой одежде лучше не трогать. Не убьёт, конечно, но чесаться потом будет страшно.
Рассматривать дом дальше я не стал, а обратил внимание на самого Дариуля, который находился в открытом внутреннем дворике, огороженном невысоким заборчиком. Он ходил вокруг большого горшка какого-то оранжевого цветка со множеством маленьких чёрных пятнышек
— Похоже на застывшее пламя, — сказал я. — Приветаю, Дариуль, как он называется?
— О, ветаю, Роулл! Хорошо, что ты пришёл! — Он облегчённо вздохнул. — Помоги пока, отнесём это за дом.
— Да, конечно. Первый раз такой вижу, — сказал я и взялся за ручки горшка. — Что это?
— Аздахарский цвет, — ответил он. Горшок действительно оказался тяжёлым. — Название мне канохи не сообщили. Пол оборота с корнями маюсь.
Мы прошли по дому, не разуваясь, протиснули горшок с цветком в едва подходящее дверное отверстие и зашли внутрь, где я быстро нашёл себе сидячее пространство.
— Далеко, — выдавил я, выдыхая.
Лично мы с ним познакомились давно, в белый период моего пятидесятого года. Неудачно получилось, скажу правду, он шёл себе куда-то, а я выпрыгнул ему почти наперерез. Столкнулись, упали — лежим. Встав, я извинился, что-то ещё сказал, и он что-то сказал, но с тех пор как ни приду сюда — найду работу. Он, будто караулит, хотя, конечно, случалось здесь проходить безнаказанным — Дариуль засиживался в Светлом, что-то там делал, а потом приходил с разными растениями, проводил здесь миг времени, отправлял свой корабль, дожидался его и снова уходил в лес. Многие считали его мудрецом, хотя в свои — не знаю — пять с ладонью сотен оборотов он иногда вёл себя, как я в двадцать.
