— Сколе месяцев, Намух, как оно, житие?

— Всё отлично! — Он явно попытался вспомнить моё имя. — Ан-ро?

— Почти — Андро, через «Д». — Такое имя мне придумал Видим, чтобы не смущать местное население, когда мы пришли в Норгдус. — Ты, я смотрю, не изменился совсем! — сказал я, осмотрев кузнеца сверху до пуза.

— И ты тоже, — усмехнулся он. — Раньше на тебе было больше одежды. А вот меч, смотрю, сохранил.

— Может, тебе новые ножны сделать? — спросил Намух, глянув на старые чуть подпалённые.

— Обойдусь, да и времени нет. Ищу кой-кого.

— Но хоть покажи клинок, — настойчиво попросил он, и я медленно вынул Полосатика. Намух цыкнул и ни то разочарованно, ни то удовлетворённо добавил: — Совсем его не использовал.

— Шлифанул перед отлётом. А боёв и впрямь было немного.

— Покажешь бой?

— Тю, с удовольствием, — ответил я, возвращая клинок в ножны и заходя во внутренний двор. Намух закрыл прилавок выдвижной деревянной шторой и дополнительно ещё поставил это дело на засов. — Давай толе по-быстрому.

Он отчего-то скривился, но пояснил:

— Думал, слух подвёл, но нет: ты разговариваешь, как ялы.

— Учился у них чуть меньше оборота, — ответил я, пожав плечами.

— Не думал, что они кого-то из наших берут. Так ты теперь из двадцатников?

— Напомни, ланни — это кто?

— Пятидесятник? — Намух аж брови поднял, доставая болванку, более-менее подходящую по весу.

— Корень его знает, — ответил я, разминая плечи. — Ток давай без фанатизма, боевого опыта у меня немного.

Взяв оружие в руки, я привык к его балансу, повертел его по-всяку, снял с себя лишнее и встал в боевую стойку. Во внутреннем дворе стало заметно просторнее — кожевенную мастерскую со всем скарбом куда-то перенесли, а помощника, который чем-то занимался, Намух быстро прогнал в дом.

— Времени у меня немного, так что бой до первого попадания или падения.

— Будь твоё, — ответил он и взял меч левой рукой. Как-то этого я и не замечал раньше. Что же, ещё одно усложнение.

Мы начали приближаться друг к другу. Намух решил ударить первым, но я отскочил в сторону и попытался коснуться его плеча, дистанция позволяла. Без понятия, правда, каким образом, но он вставил меч между плечом и моим оружием ровно в тот момент, когда мне оставалось несколько сантиметров. Кроме того, чтобы самому не схлопотать, мне пришлось кувыркнуться вперёд, потому что противник сделал очень интересный быстрый замах, а по предполагаемой линии удара я понял, что назад отпрыгнуть уже никак. Разве что на пол рухнуть, но в таком случае кузнецу останется просто довести оружие чуть дальше.

Поняв, что противник слишком силён, я решил использовать только силовые ялийские приёмы. Тратиться на мелочь, а тем более серьёзные самодельные удары мне не хотелось, хотя при парировании всё-таки, сделал разок так, заставив Намуха самого отпрыгнуть.

Были у меня в арсенале и такие приёмы, от которых крайне сложно уклониться или блокировать их, и я даже порывался их сделать, но каждый раз вспоминая, что у нас товарищеская дуэль, на половине отводил их для более безопасных ударов. Те же в свою очередь эффективно блокировались или просто не доставали до противника каких-то сантиметров.

Снизу, сверху, даже сбоку я пытался ударить кузнеца, но он каждый раз адаптировался к моей меняющейся тактике и оставался неприступным. А силы уже начинали покидать меня. Собрав остатки в кулак, я в последний раз заставил противника уклониться, но после этого мой меч стал слишком тяжёл.

Пока руки поднимали оружие, сзади последовал толчок, от которого я неловко кувыркнулся вперёд, а дальше меч, приставленный к шее. В общем, всё по старому сценарию. К счастью, сейчас меня не хотели убить, и Жидкая Смерть даже не почесалась.

Лёжа на примятой траве, я рассмеялся, не понимая от чего, и задал вопрос в пространство:

— Да-а, и на сколе паршивый из меня боец?

Впрочем, меня не стали добивать, ни физически, ни морально. Наоборот, Намух подал руку и сказал:

— Вообще-то, всё не так плохо, — сказал он, когда восстановил дыхание. — Раза четыре меня чуть не проткнул.

Мы отошли в тень и уселись на широкое бревно, хотя и там от жары спастись было затруднительно. Немилосердное солнце сегодня разыгралось по полной, а облака предательски обходили его стороной.

— Почему ты приёмы не доводил? — спросил кузнец, вытирая лоб тряпкой из кармана своего фартука.

— А зачем мне тебя убивать?

— Понятно, — пожал он плечами.

Когда я вернул Полосатика в ножны, а лук с сумкой на плечо, мы вышли на улицу.

— Значит, ты почти не пользовался оружием? — спросил кузнец.

— Хороший воин тот, у кого меч — домашний кот, а не уличная собака. Да и язык порою острее всякого лезвия.

Должно быть, кузнец понял, что я имел в виду и ни слова мне не ответил. А может быть, и не дошло, кому знать?

— Кстати, не подскажешь, встречал яла? Телли, такой высокий, сильные руки, широкие плечи, тёмные волосы. При нём меч и лук.

— Вообще-то недавно видел такого, шёл к центру. Обычно белобрысые ходят, а тут эк-мо невидаль — тёмные волосы, я даже удивился.

— Ты, видно, в Илибезе не бывал, — усмехнулся я. — Там ялы всех расцветок.

— Он пару раз заходил, про Сеть узнавал, а потом спросил про… Точно, слушай! Он же хотел точно такой клинок! — сказал Намух, ткнув пальцем в направлении моих ножен. — Иди дальше по улице. В «Ложке» их брат обитает.

— Он имя не назвал? — Ожидаемо, кузнец покачал головой, и я усмехнулся: — Да, конечно, но десять против одного, что это он. Вот это помог, спасибо.

— Беги, мож догонишь, — напутствовал Намух, и я, послушав его совета, быстрым шагом пошёл по улице.

Вскоре мне на глаза попалось ещё одно знакомое заведение. Осмотрев себя, я подумал и плюнул на внешний вид:

«В прошлый раз было хуже».

Решившись, я шагнул в дверной проём и сразу же вспомнил местный сухой чуточку перегорелый воздух, наполненный лёгким амбре посетителей — перегаром с тонкой ноткой немытых тел и капелькой сожжённого свечного сала. Посетителей оказалось немного — человек шесть, пара из них в капюшоне, а четверо — судя по однообразной одежде, военные или стража. На меня из всех обратил внимание только один, тот, который сидел рядом с наливающим и скрывал своё лицо капюшоном, но прежде чем я посмотрел на него, он отвернулся.

В помещении стоял негромкий шум разговоров, и разобрать отдельные слова в нём я не мог. Вместо этого пошёл к стойке с наливающим — немолодым пузатым дядькой в тусклой красной рубахе и таком же тусклом, но уже жёлтом фартуке.

«Какие знакомые цвета», — подумал я, вспомнив красно-жёлтый быстрожёр на соседней улице, куда я захаживал пару раз.

Не изменилась в наливающем только ранее бывшая белой тряпка, торчащая из кармана фартука.

— Здоровья, — сказал он прежде, чем я открыл рот, — чем ослужить, молодь?

— Придержи выпивку, вопрос есть.

— Ну, задавай, — ответил он, пожав плечами.

— Яла ищу, примерно вот такого роста, широкие плечи, тёмные волосы, военный телли.

— Тут таких за день по десятку приходит, хотя темноволосых редко видно.

— Ну, так был или нет? Может, что про Сеть спрашивал? — Когда я сказал волшебное слово, наливающий занервничал.

— Не знаю я никакую Сеть, — спешно протараторил он, — и яла твоего тут не было, и вообще, мы закрываемся.

— Ладно, ладно, не хочешь говорить, так и скажи, — ответил я, подняв руки и отойдя от стойки. — Желаю твоей корчме процветания и всё такое. — Впрочем, ничего страшного не произошло. Наливающий лишь проводил меня до выхода пристальным взглядом.

— Яла ищешь? — спросил неожиданно кто-то прямо у входа, где я остановился в задумчивости. — Не оборачивайся, человек.

— Угрожать вздумал? — прошипел я, не послушавшись совета и развернувшись. Рука сама легла на рукоять Полосатика.

— Нет, — испуганно ответил ял в капюшоне. Не тот, который мне нужен, к сожалению; его я бы по комплекции узнал, а этот какой-то слишком худощавый.