Мы были экспертами в тихом сексе, таком, когда рот и руки скрывают звуки оргазма, когда ты украдкой идешь в душ или занимаешься сексом среди ночи, чтобы избежать неизбежных вторжений детей. Мы уже давно отодвинули изголовье кровати от стены. Но чтобы весь дом был в нашем распоряжении на полчаса? Это был повод проявить настоящий разгул.
Он придвинулся ко мне, и я обхватила его бедра ногами, пока он целовал меня до беспамятства. Каким бы скрытным он ни был, рассказывая о своей службе в армии, в постели он был открытой книгой. Наши тела общались без усилий, и с каждым разом нам удавалось делать это все лучше и лучше. Огонь, который, как я наполовину ожидала, должен был угаснуть, горел все ярче и жарче.
— Бекетт, — простонала я, когда он взял в рот сосок и просунул руку между моих бедер.
— Всегда такая готовая. Боже, я люблю тебя, Элла.
— Я. Люблю. Тебя, — каждое слово сопровождалось вздохом. Этот мужчина точно знал, как довести меня до грани всего лишь несколькими…
Звонок. Звонок. Звонок.
Я повернула голову в сторону, где увидела сотовый телефон Бекетта, лежащий на полу рядом с его джинсами.
— Это. Твой.
— Мне все равно, — сказал он, прежде чем поцеловать меня. Между его языком и пальцами я уже выгибалась навстречу ему, отчаянно желая максимально использовать время, проведенное наедине. Это были моменты, когда ничто другое не имело значения, когда вся вселенная таяла и ничего не существовало за пределами нашей постели — нашей любви.
Звонок. Звонок. Звонок.
Черт возьми. Я снова посмотрела и различила буквы на его экране.
— Это из отделения, и если они звонили дважды…
Бекетт зарычал от досады, но наклонился над кроватью, чтобы достать телефон.
— Джентри, — он прижался ртом к моему животу, и я провела руками по его широким плечам. — Мне все равно. Нет, — его язык прошелся по изгибу моей груди, а затем резко остановился.
Он приподнялся, и еще до того, как он произнес хоть слово, я поняла, что он уходит, потому что он был уже за миллион миль от меня.
— Я буду через десять минут, — он положил трубку и посмотрел на меня таким взглядом, который говорил, что он не уйдет, если он мне нужен.
— Все в порядке, — сказала я ему, уже сидя.
Он положил руку мне на колено.
— Я бы не пошел, если бы они не…
— Ты им нужен, — закончила я за него.
— Именно. В районе водопада Брайдл-Вейл произошло ДТП, и пропала десятилетняя девочка. Ее выбросило из машины. Это… это ребенок.
Дети были единственной причиной, по которой он никогда не отказывался помочь. Даже если он не был на смене, если речь шла о ребенке, он шел туда.
Я наклонилась вперед и нежно поцеловала его.
— Тогда тебе лучше пойти.
— Мне так жаль, — его глаза пробежались по моему телу. — Так чертовски жаль.
— Я знаю. Я люблю тебя. Иди и спаси чью-нибудь девочку, — я вытолкала его за дверь вместе с Хавок, и через пять минут я стояла полностью одетая в своей спальне.
В пустом доме.
Вариантов было множество. Я могла почитать книгу. Я могла бы посмотреть что-то, что записала на DVD несколько месяцев назад. Я могла бы даже принять ванну. Сладкая, блаженная тишина. Вместо этого я выбрала стирку.
— Я собираюсь основать колонию нудистов, — пробормотала я, беря корзину Мэйзи направляясь вниз по ступенькам.
На полпути у меня зазвонил телефон, и я переложила корзину, чтобы ответить.
— Алло?
— Миссис Джентри?
Как бы прекрасно это ни звучало, я отбросила эту мысль.
— Нет, я мисс Маккензи, но я знаю Бекетта Джентри, — я дошла до маленькой прачечной и закинула туда белье. Если мы будем жить здесь после того, как Мэйзи вылечится, то первым делом я попрошу Бекетта установить новую, большую стиральную машину и сушилку. Черт побери, я только что составила планы не только на то, что Мэйзи будет жить, но и на то, что Бекетт все еще будет со мной. Ну разве не оптимистка я сегодня?
— Мисс Маккензи?
Оптимистка, которая полностью игнорировала телефон из-за своих дневных грез.
— Я здесь. Мне так жаль, что вы сказали? — я залила мыло и нажала кнопку «Пуск», а затем убралась из прачечной, чтобы послушать женщину.
— Меня зовут Даниэль Уилсон. Я из компании «Tri-Prime», — ее тон был деловым.
— О, страховая компания. Конечно. Я мама Мэйзи Маккензи. Чем я могу вам помочь? — черт, эту посуду тоже нужно было помыть. Что, черт возьми, дети делали с Адой сегодня днем?
— Я звоню по поводу письма, которое я отправила командиру сержанта первого класса Джентри. То же самое было скопировано и вам, — она определенно была раздражена.
Я вспомнила о небольшой стопке страховых конвертов на моем столе, в которых подробно описывались выплаченные страховые возмещения за лечение.
— Мне очень жаль, но я не открывала их уже пару недель, — обычно я была гораздо ответственней. Но зная, что у нас есть пара месяцев перерыва в лечении, я чувствовала себя безрассудно, не открывая почту, связанную с раком. Я чувствовала себя как Росс в эпизоде «Друзей», который говорит почте, что у нас перерыв. Потом ее слова дошли до меня. — Его командиру?
— Да. Капитану Донахью. Мы отправили ему письмо на прошлой неделе, в качестве уведомления.
Бекетт должен был уйти из службы в апреле, а была уже первая неделя марта. Я мало что знала об армии, но прошел уже целый год. О, Боже, неужели он мне солгал?
— Я хотела бы назначить время для предварительного собеседования. Следующая неделя у меня свободна. Скажем, в понедельник в полдень?
— Простите, вы хотите приехать в Теллурид?
— Да, это было бы лучше всего. Вам подойдет понедельник или лучше вторник?
Она хотела приехать в Теллурид через два дня.
— Понедельник — подойдет, но могу я узнать, в чем дело? Я никогда раньше не посещала страховую компанию.
То, что она сказала дальше, ошеломило меня и заставило замолчать. Я оставалась неподвижной, пока дети не вернулись домой с Адой. Потом я молчала до ужина и принятия ванны. Мои мысли разлетелись в десяти тысячах разных направлений, пока я укладывала детей спать… и не прекращались несколько часов. Было уже за десять вечера, когда Бекетт вошел в дверь, воспользовавшись ключом, который я дала ему семь месяцев назад. Он был уставшим, по его лицу стекали полосы грязи. Он снял куртку «Поиск и спасение» и повесил ее на вешалку у двери, а Хавок подошла к нему, чтобы немного потереться, прежде чем направиться к своей миске с водой.
— Почему у меня нет ключа от твоего дома? — спросила я.
— Что? — он резко остановился, увидев, что я сижу за обеденным столом среди раскрытых страховых бумаг.
— Я дала тебе ключ от своего дома, и теперь ты спишь здесь почти каждую ночь. Это кажется таким символичным, понимаешь? Я впустила тебя в дом, а ты держишь все под чертовым замком. Я прихожу в гости только тогда, когда ты открываешь дверь.
Он сел в кресло, напротив моего.
— Элла? Что происходит?
— У тебя все еще есть командир? Донахью?
То, как изменилось выражение его лица, подсказало мне ответ. Такое же выражение было у Райана всякий раз, когда я спрашивала его о подразделении.
— Ты собирался сказать мне, что не уходил из армии?
Он снял кепку и провел руками по волосам.
— Это формальность.
— Я отношусь к службе в армии как к беременности. Или ты беременна, или нет. Нет никаких формальностей, — темное, гневное сомнение, которое я до сих пор сдерживала в себе, начало пробиваться сквозь грудь, прокладывая себе путь к сердцу. — Ты лгал мне все это время? Ты все еще в деле? Неужели ты просто ждешь, пока я перестану в тебе нуждаться, чтобы вернуться? Я для тебя все еще просто миссия? Младшая сестра Райана?
— Боже, нет, — он потянулся к моей руке, но я отдернула ее. — Элла, это не то, о чем нужно беспокоиться.
— Объясни.
— Сразу после того, как я приехал сюда, кое-кто появился и попросил меня вернуться, но я отказался. После того, что случилось, я все равно не гожусь для возращения, а Хавок может слушаться ребят, но она не будет принимать рабочие команды от других кураторов.
