— Милая, мы в глуши. Никто не украл твою машину.

Ее глаза закрылись.

— Зачем мне оставлять их в машине? Потому что так поступают взрослые люди, верно? Они оставляют ключи в машине, а сами убегают и делают все, что им вздумается.

Она была такой взволнованной и милой, но я знал, что послужило причиной небольшого срыва, и мы должны были разобраться с этим. Сейчас.

— Открой глаза. Элла. Пожалуйста.

Медленно ее ресницы дрогнули, и на меня посмотрели голубые глаза ребенка.

— Что?

— Я люблю тебя. Я был влюблен в тебя еще до того, как мы переспали, и буду влюблен в тебя до конца жизни, если верить моему сердцу. Прошлая ночь ничего не изменила. Я это я. Ты это ты. Мы… такие, какими ты хочешь нас видеть.

— Кто мы?

— Кем ты хочешь, чтобы мы были? — моя грудь напряглась в ожидании ее ответа. Чего бы она ни хотела, я бы дал ей это.

— Кем ты хочешь, чтобы мы были?

Она все перевернула для меня. Внезапно я увидел, как в течение следующих пятидесяти лет мы обсуждаем, что будем есть на ужин.

— Я хочу тебя. Я сказал тебе об этом прошлой ночью.

— Ты хотел секса. Сейчас светло, и я не держу тебя за то, что ты сказал прошлой ночью. И я знаю, что это должно быть самое неловкое утро после секса, так что извини, но у меня не так много опыта в этом деле, — она зажала дрожащую губу между зубами.

— Я хочу тебя. Всю тебя. Поверь, возможность прикоснуться к тебе это очень большой плюс, потому что, не знаю, говорил тебе кто-нибудь или нет, но ты невероятно красива. Но я хочу большего, чем просто ночь с тобой в моей постели. Или на кухонном столе.

Похоже, она действительно может стать еще более красной. Я и не думал, что такое возможно.

— И что же у нас остается?

— Ну, день у меня свободный. Поэтому я решил, что мы будем стоять в офисе регистратора, пока они не откроются в понедельник, а потом сразу же поженимся.

У нее отпала челюсть, и я не мог не продолжить.

— Если только ты не предпочитаешь прыгнуть в самолет и улететь в Вегас, в таком случае я согласен. Потом мы присоединимся к небольшой, но верной группе последователей Судного дня. Я уже приготовил для тебя и детей место в убежище, где ты будешь ухаживать за виноградом.

Она моргнула, ее рот все еще был открыт.

— Если только ты не хочешь, чтобы тебя направили ухаживать за козами… — Слава Богу, за все те вечера, когда Райан заставлял меня играть в покер, я смог сохранить спокойное лицо.

— Ты шутишь.

— Да, — я взял ее лицо в свои руки.

— О, Слава Богу.

Все ее тело расслабилось.

— Я думал, мы будем встречаться. Как нормальные люди. Слушай, ты ждала свадьбы, чтобы переспать со своим первым парнем, так что я знаю, что это для тебя значит. И если бы ты захотела выйти замуж сегодня, я бы абсолютно…

— Не заканчивай! — она закрыла мне рот рукой. — Свидания — это хорошо. Мне нравится встречаться.

Я поцеловал ее руку, и она убрала ее.

— Хорошо. Значит, мы встречаемся, — моя улыбка была такой широкой, что мне стало больно.

— Хорошо, — кивнула она.

— Ущипните меня, — я наклонился, чтобы поцеловать ее, и она отступила назад с тем самым взглядом «не мешай мне», который ей так нравился. — Элла, есть причина, по которой я ни с кем не был с тех пор, как приехал сюда.

— О, это потому, что ты не в форме и хочешь сначала немного привести себя в тонус? — она насмешливо наклонила голову.

— Ха. Потому что с того момента, как я увидел твое лицо и услышал твой голос, ты стала единственной, кого я хотел. Ты погубила меня для всех остальных еще до того, как узнала мое имя, — она погубила меня с той самой секунды, когда сказала, что жалеет о том, что пишет ручкой. Когда я закончил то первое письмо, она завладела каждой частицей моей души. — Теперь, когда у меня была ночь с тобой, я не хочу только одну. Я хочу их все, и я готов принять все, что ты захочешь мне дать.

На секунду она растерялась, а потом разочарованно вздохнула.

— Это было действительно хорошо. Я не могу сказать ничего такого потрясающего. Я просто люблю тебя.

Я нежно поцеловал ее, просто лаская наши губы, потому что не мог удержаться.

— Это самое потрясающее, что ты могла сказать. Поверь мне. Это не то, что я привык слышать, — я не заслуживал этого, но я был тем засранцем, который собирался это принять.

— Что мы скажем детям о нас? Я знаю, что это не обычный разговор на первом свидании, но мы не совсем обычные.

— Я буду брать пример с тебя. Что бы ты ни хотела им сказать, мы скажем.

Она обняла меня за шею.

— Ну, я имею в виду, что ты их отец.

— Должен сказать, что мне нравится это слышать, — даже если это только между нами. Я знал, что это не изменит ее отношения к сохранению тайны усыновления, и это было нормально. Впервые с тех пор, как я приехал в Теллурид, я почувствовал, что у меня есть время. Время, чтобы завоевать ее расположение, время, чтобы заслужить ее доверие.

— Ладно, мы скажем им, что встречаемся. Все равно мы не сможем долго скрывать это от них, — она прижалась ко мне.

— И почему же?

— Потому что я не представляю, как можно не целовать тебя все время, когда я знаю, как ты невероятно хорош в этом, — ее пальцы запутались в моих волосах.

— А теперь посмотри, кто говорит все эти потрясающие вещи.

Затем я напомнил ей, насколько я хорош в этом деле. Пока она не вытеснила все мысли из моей головы, и я снова не оказался в ее власти.

***

Разве людям позволено быть настолько счастливыми? Это казалось почти противоестественным, если бы только это стало моей новой нормой. Я просыпался, шел на работу, ужинал с Эллой и детьми и украдкой целовал ее, когда они не смотрели. Я не лгал, когда говорил, что могу целовать ее вечно. В ней была тысяча разных поцелуев: мягкие и нежные, глубокие и страстные, жесткие и отчаянные. Все вокруг было Эллой.

Я решился и снял домик на неопределенный срок. Элла протестовала против стоимости, но я с улыбкой протянул Хэйли свою кредитную карту. Бессрочно это не навсегда, и я уже нашел идеальное место, чтобы начать что-то более постоянное. Когда-то друг дал мне несколько дельных советов по инвестированию, и место было идеальным.

— Что скажешь насчет канатной дороги? — спросил Кольт выглядывая из дома Эллы, глядя на домик на дереве, который мы строили последние десять дней.

— Думаю, об этом тебе нужно спросить у мамы, потому что я не собираюсь ввязываться в эту войну, — я взъерошил короткие, зачесанные назад локоны его волос. Он перестал их брить в тот месяц, когда Мэйзи удалось избежать химиотерапии, и они быстро отрастали.

Прошел месяц с тех пор, как я усыновил детей, и одиннадцать дней с тех пор, как Элла отвезла Мэйзи в Денвер на ее первую терапию.

— Я бы надел шлем! — возразил он.

Не падать духом, напомнил я себе. Последние одиннадцать дней мы с Кольтом были вдвоем, конечно, с небольшой помощью Ады и больше половины этих дней он провел в школе. Хэйли, и я были удивлены, что он еще не стал тут главным.

— О, не думаю, что это вообще можно обсуждать. Хватит испытывать судьбу, парень.

Он вздохнул.

— Ладно. Но как насчет грунтовой дороги для моего квадроцикла?

Хм. Вот это идея.

— Хммм…

Он увидел мою слабость и набросился, демонстрируя ухмылку.

— Знаешь что?

— Что? — спросил я, положив руку ему на плечо.

— Думаю, я был прав. Знаешь, тогда, на футболе.

Я попытался вспомнить, какую игру он имел в виду из десятков, которые он провел с тех пор.

— В чем?

— Вот каково это «иметь отца».

О, черт, я собирался заплакать.

— Ну, не все папы одинаковые. Я знаю, что отец Бобби не смог бы построить такой домик на дереве. Папа Лоры очень крутой, он летает на самолетах. Может быть, все папы просто крутые по-разному, понимаешь?

— Да, — тихо сказал я, потому что не мог придумать другого слова. Мой мозг превратился в кашу вместе с сердцем.

— Я много думал об этом, — он серьезно кивнул.