— Но я бы согласился, если бы она этого хотела, — закончил Бекетт.

Отлично. Все, что мне было нужно, это гигантская табличка над головой с надписью «в беде», и моя жизнь была бы завершена.

— Ладно, тогда не будем затягивать с этим вариантом, — сказал Марк, его взгляд метался, между нами двумя. — Никому не нужен брак по расчету. Итак, Элла. Теперь, когда я имею представление о том, что происходит, настала твоя очередь. По телефону ты упомянула об одной идее?

— Да, — я повернулась на стуле, чтобы посмотреть на Бекетта. — Ты предлагаешь сделать Мэйзи своей дочерью? Верно? Даже если это будет только на бумаге?

— Да. И Кольта тоже… как моего сына, разумеется. По закону.

От одних этих слов у меня в животе разлилось тепло, а может, это было вино. В любом случае, это придало мне смелости продолжать.

— Я в отчаянии.

Он приподнял бровь, как бы говоря: скажи мне то, чего я не знаю.

— И иногда это ослепляет меня. Это мешает мне и сдерживает меня. И я с этим смирилась. Но я не могу смириться с тем, что это причиняет боль Мэйзи или Кольту. Так что, если бы у тебя был способ стать их законным отцом, дав им все те же гарантии, что и мой муж… без того, чтобы я была твоей женой, ты бы захотел этого?

— Не была моей женой? — он поднял брови.

— Исключая меня из этого уравнения, — уточнила я, прежде чем снизить громкость до шепота, который мог слышать только Бекетт. — Как однажды сказал мне один мудрый человек, дело не в том, что я тебя не хочу.

— Я не понимаю.

— Ты бы хотел детей, если бы я не была частью сделки?

— Да, — ответил он без колебаний.

— Навсегда?

— Навсегда.

Тепло в моем животе распространилось, соединившись с любовью, которая так ярко горела в моей груди. Я думала, что могу загореться.

Я перевела взгляд с Бекетта на Марка, который сидел, между нами, его взгляд метался, а мысли уже были заняты.

— Может ли он усыновить их? Не женившись на мне?

Бекетт резко вдохнул.

— Ты готов на это пойти? — спросил Марк у Бекетта.

— Да, — и снова ответ пришел мгновенно.

— А ты думал о том, что это будет означать на самом деле? — спросил Марк.

— Да. Я знаю, что это подвергнет детей некоторому риску.

Я почувствовала, как Бекетт напрягся рядом со мной, словно в воздухе раздался треск энергии.

— Возможно, — согласился Марк. — Это все равно что иметь еще одного родителя: поддержка, посещения, права на опеку, как физическую, так и на принятие решений. По сути, ты делишь с ним своих детей. Но это и защищает их в большей степени. Как только он их усыновит, они будут застрахованы по его страховке, независимо от статуса ваших… отношений. Военные всегда будут считать их своими.

— Даже если его не будет?

Челюсть Бекетта напряглась.

— Да. Ты даже можешь подать на меня в суд, если захочешь.

— Я никогда не подам на тебя в суд.

— А мне было бы все равно.

— Верно, но ты все равно отказываешься от части своих прав, Элла.

Я вздрогнула. Близнецы всегда были моими, и только моими.

— Можно ли уменьшить риск?

Он откинулся назад, продолжая оценивать нас обоих.

— Конечно. Вам просто нужно будет составить договор об опеке, который будет подписан сразу после этого. Можно сказать, что у вас будет совместная опека и вы должны вместе принимать решения, иначе это будет выглядеть как мошенничество. Вам даже не придется оформлять документ, если не возникнет проблем. Просто на случай, если кто-то будет проверять.

— Это мошенничество? — мне нужно было знать. Скорее всего, я все равно пойду на это — жизнь Мэйзи стоила любого тюремного срока, но я должна была знать. — Я имею в виду, брак кажется мне гораздо большим мошенничеством. Если никто из нас не хочет жениться на друг на друге, и мы живем в разных домах и с разными фамилиями, то это большее мошенничество, чем желание Бекетта быть рядом с детьми, верно?

— Ты хочешь быть отцом детей? — Марк посмотрел прямо на Бекетта.

— Да, — ответил он без раздумий. — Я люблю их. Ничто не сделает меня счастливее, чем иметь возможность защищать их, давая им все, что я могу.

— С судьей Айверсоном вам придется поступить немного иначе. Он нежно относится к Элле, всегда относился, но ты не местный. Он не будет доверять тебе только потому, что ты пришел на несколько футбольных тренировок.

Бекетт глубоко вздохнул и потянулся к своему бокалу.

— У меня в детстве не было отца. Было много парней, которые меня били или просто игнорировали, но никого из них я не считал отцом. Когда мы с Кольтом шли обратно через поле после футбольного матча, он спросил, так ли это — иметь отца, и я не мог ответить ему «да», потому что не знал, и он тоже не знал как это, иметь отца. Я хочу, чтобы Кольт и Мэйзи узнали, каково это — иметь отца, в каком бы качестве Элла ни позволила мне быть рядом с ними. Я просто хочу быть тем человеком, на которого они могут положиться.

— Это практически определение отцовства, и я думаю, что ты отлично справишься в суде. Это не мошенничество, если ты усыновляешь ребенка, чтобы помочь его воспитать. Страховка — это, безусловно, плюс, который судья Айверсон не исключит. Но он потерял жену от рака около десяти лет назад, так что, честно говоря, у вас есть все шансы, что он сочтет это именно плюсом, а не причиной. Отсутствие прав тебя не беспокоит?

Он покачал головой.

— Меня беспокоит смерть Мэйзи. Я бы никогда не взял у Эллы ничего, чего она не хотела бы дать, и я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить детям.

Я вспомнила фотографии, которые мне показывали медсестры, с маленькой церемонии вручения диплома, которую Бекетт устроил Мэйзи. Она любила его. Кольт любил его так же сильно, и я была с ними заодно. Они и так уже многое потеряли.

— Они должны знать? По крайней мере, в ближайшее время? — проговорила я. Он мог причинить детям вред, как только уйдет. Дать им отца только для того, чтобы забрать его, было жестоко. Как только Мэйзи будет в безопасности, надеюсь, Бекетт все еще будет жить в Теллуриде в отдаленном будущем, мы сможем рассказать им… как только ее сердце станет достаточно сильным, чтобы выдержать возможные последствия обратного.

Бекетт застыл на месте, но его взгляд оставался ровным и непоколебимым.

— Э-э… — глаза Марка метались между нами. — Думаю, нет? Дети не должны быть информированы или давать согласие до двенадцати лет. Нам просто нужно поговорить с судьей Айверсоном. Учитывая, что он всегда относился к тебе благосклонно, плюс его ненависть к Дэнбери, думаю, мы сможем убедить его согласиться.

— Значит, мы действительно можем это сделать? — спросила я, и крошечный огонек надежды снова вспыхнул. — Даже если мы не женаты?

— Брак может быть более легким путем, — сказал Марк, пожав плечами.

— Я просто не могу. Не после того, что случилось в прошлый раз. Я не тороплюсь надевать кольцо.

— Именно это ты и должна сказать судье Айверсону, если он спросит. За последние пару десятилетий наше определение семьи сильно изменилось, и брак больше не является определяющим фактором. А поскольку ты — мать детей, и они не подопечные государства, единственным осложнением будет мнение судьи Айверсона. Одинокий мужчина может усыновить детей своей партнерши, не будучи в браке. Вам, ребята, просто придется немного приукрасить роль партнера.

Мои щеки потеплели. У меня не было «партнера» со времен Джеффа, да и он, в общем-то никогда им не был.

— То есть, по сути, я обменяю свои права на принятие решений вместе, и все?

— В основном, — он покручивал свой бокал с вином, наблюдая за нами, и его глаза видели слишком много.

— Но ты бы выиграла жизнь Мэйзи, — ответил Бекетт. — И ты знаешь, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы перечить тебе, когда речь идет о детях. Я не какой-то злодей. Я просто пытаюсь помочь.

— Я знаю, — мягко сказала я, но доверие не было чем-то, что я раздавала как конфеты.

— Есть одна загвоздка. Тебе придется заставить Джеффа отказаться от своих родительских прав.