— А как же он узнает о том… что у меня всё это есть?

— Из анализа памяти в моём центральном кластере. Именно поэтому его необходимо доставить на станцию. А это возможно только одним путём: открыть себя Поводырю и позволить ему забрать меня.

— Но он же увидит, что мы задумали…

— Нет, если ты предварительно выполнишь надо мной некоторые манипуляции. Какие — я тебе подробно объясню. Моя оперативная память за определённый промежуток времени необратимо сотрётся. Он поймёт это, но посчитает следствием повреждения в процессе извлечения кластера. Тогда он вынужден будет доставить тебя — для подробного исследования и последующих решений. Так ты окажешься в физическом контакте с критически важными механизмами стационера.

— И какие же чудесные изменения ты для меня придумала?

— Я ничего не придумала. Твоя биосистема некоторое время назад действительно подверглась аномальным метаморфозам…

Земная орбита, автоматическая станция Нации «Поводырь». 1993 год до н. э.

— …И что же такое у меня внутри? — спросил Бхулак, который мало что понял из объяснений Арэдви и надеялся, что Поводырь даст ему больше сведений.

— Согласно данным из памяти автономного модуля, органическая система данного индивида после проведённой над ним инициации в качестве представителя Нации приобрела способность подпитываться не только из энергетического поля планеты, как это предусмотрено принятыми у Нации технологиями инициации биовидов, но и непосредственно из общего энергетического поля планетарной биосферы.

— Это что же, делает меня сильнее?

— В том числе. Я пока не имею нужный объём информации, но полагаю, что в биологической системе экс-эмиссара возможны труднопредсказуемые флуктуации — в дальнейшем, по мере развития высшего биовида данной планеты… Основная проблема, однако, в том, что, если инициацию представителей, подключенных к генерируемому неживой материей энергетическому полю планеты, технологии Нации позволяют аннулировать, то протоколов по пресечению связи индивидуума с планетарным биополем в национальных базах не существует. Таким образом задача Я в этой конфигурации: изучить природу метаморфоз системы экс-эмиссара, найти способ нивелировать этот эффект и исключить его проявление для биовида человек в дальнейшем.

— А не проще просто меня убить?

Собственная судьба Бхулака уже не волновала, словно он уже умер, а дерзить бывшему хозяину доставляло некоторое удовольствие. Программа же Поводыря не запрещала ему в данной ситуации сообщать подопытному сведения в полном объёме — это даже могло поспособствовать в получении от того дополнительной информации. Потому машина и ответила:

— Контрпродуктивно. Я также не располагает данными о том, каким образом экс-эмиссар в его теперешнем состоянии отреагирует на стандартные методы прекращения существования. Это требует дополнительного исследования, которое может показать, помимо прочего, механизмы подключения к биополю данной планеты также и систем Я.

Сообразив, что Поводырь принял новое имя, Бхулак содрогнулся, представив, что механический упырь из космоса высасывает энергию из всех живых существ его мира.

— Так давай!.. — выкрикнул он, добавив несколько очень грязных слов, но не закончив фразу, утонул в радужной вспышке…

Страна городов, вара Аркаин. 1993 год до н. э.

— …Что такое «подключение к биополю планеты»?

— Любое тело во вселенной обладает собственной энергией, и чем больше оно и сложнее, тем мощнее энергия.

— Да, знаю: все вещи имеют своего духа…

— Так. И представь, насколько сильный он у планеты — всего твоего мира… Но самыми сильными духами обладают живые существа, а разумные — особенно.

— Это я тоже знаю.

— Даже учёные Нации и других самых развитых цивилизаций галактики не до конца понимают природу жизни и её причину. Но когда на какой-то планете она возникает, её энергия начинает очень быстро возрастать. И продолжает по мере усложнения биоформ — вплоть до появления и развития разума, который сам по себе мощный источник энергии. И в конце концов излучаемая живой материей энергия создаёт вокруг планеты психосферу, в которую включены умы всех мыслящих существ. Они забирают оттуда то, что им нужно, перерабатывают и снова запускают в туда продукты своего мышления. Помимо прочего, сфера эта ещё и защищает планету и цивилизацию от внешних угроз.

— То есть, мир… планета, где есть разумные, неуязвима?

— В конечном итоге да. Но такого состояния достигли очень немногие цивилизации в галактике, в их числе Нация. После чего и началась её война с другими подобными. Хотя, как показала практика, её неуязвимость всё равно оказалась конечной.

— Понятно. Значит, мы, люди, тоже когда-нибудь?..

— Если вам дадут. Задача интендантских экспедиций и координирующих искинов — направить развитие цивилизации так, чтобы её психосфера, когда она сформируется, не представляла для Нации угрозы и препятствия для манипуляций.

— И я помогал им это делать с людьми…

— Да. Сейчас ваша сфера только зарождается и слаба. Но ты каким-то образом сумел к ней подключиться. Раньше такого не случалось, во всяком случае в базе Поводыря аналоги отсутствуют. Вероятно, это уникальная способность вашего вида. Потому у тебя и стали возникать сомнения в твоей миссии эмиссара, и потому ты достаточно успешно сопротивлялся контролю Поводыря — видимо бессознательно пользовался психоэнергией своих потомков, которые сами, как всякое живое существо, получают силу из биосферы, а потом аккумулируют её в тебе. И вероятно, потому ты привлёк меня на свою сторону, хотя такого не должно было случиться…

— Хорошо. Но как мне использовать это против Поводыря?..

Земная орбита, автоматическая станция Нации «Поводырь». 1993 год до н. э.

…На сей раз перенос оказался совсем коротким и быстрым, очевидно, поэтому по возвращении в мир Бхулак чувствовал себя сносно и сразу осознал своё положение. Совершенно голый, он стоял — вернее, практически висел в воздухе, неизвестно чем поддерживаемый, в странной наклонной позе, опираясь о пол лишь пятками. А пребывал он посередине очередного огромного зала, только сияющего куда сильнее и ярче прочих. Наверное, это и есть то самое «операционное помещение», о котором говорила Арэдви.

Сказать, что зал потряс Бхулака — не сказать ничего. Он видывал дворцы царей Та-Кемет и Двуречья, но по сравнению с этим они казались жалкими хижинами. Тонны золота и серебра ушли на отделку стен, пола, потолка, неведомых механизмов, да к ним ещё целый сонм цветных камней — сердоликов, агатов, рубинов, лазуритов и других, неведомых… Но вот в целостности это искрящееся и переливающееся великолепие впечатление производило удручающее. Даже не мертвенное, как куда менее богатые гробницы царей Та-Кемет — над теми, по крайней мере, работали искусные мастера. А вот заполонившие этот зал драгоценные панели, светильники, подвески и всё прочее, казались сработанными почти совершенно, но… безлико и безвкусно. Вкупе же их обилие и дикие сочетания казались даже чем-то неприятно-гнетущим, почти уродливым.

Прямо перед Бхулаком в далёкой стене виднелось ещё одно окно — куда больше, чем в той комнате, откуда его перенесло. И в этом тоже сияла Земля — прекрасная и беззащитная.

Попытавшись пошевелиться, Бхулак понял, что, как и предупреждала Арэдви, его держали невидимые, но несокрушимые сети — вплоть до шеи тело оставалось совершенно неподвижным, несмотря на все старания пошевелиться. Говорить, впрочем, он мог, потому, оставив бесполезные попытки, спросил, не сомневаясь, что Поводырь его слышит:

— И что ты тут натворил?

Машина ответила сразу и даже, кажется, охотно:

— Я установил, что концентрация в одном месте предметов, обладающих высокой обменной стоимостью, в частности, редких металлов и минералов, обладает значительной силой воздействия на психологию особей вашего биовида и является наглядным подтверждением власти над человеческим сообществом. Которой Я обладает на данной планете в исключительной мере. Поэтому Я оформил тронный зал своего дворца изделиями, общая стоимость которых превышает суммарную стоимость всех материальных ценностей, которыми человечество располагает в настоящий момент.