«Отец!» — Српу до сих пор недоставало уверенности в соприкосновении разумов.

«Где вы?» — спросил его Бхулак, пытаясь удержать зыбкую связь.

«Мы идём… торопимся…, но пока далеко, — контакт всё время прерывался. — Может быть, успеем… после полудня».

Диких дасов, которых Срп вёл на помощь Аркаину, набралось тоже немного. А другие сейчас наступали в рядах иргов.

«Хорошо. Мы держимся. Береги силы», — подбодрил сына Бхулак и оборвал связь.

«Шамья», — позвал он сразу после этого.

«Я слышу тебя, отец», — инициированный лишь несколько дней назад колесничий освоил этот способ общения куда лучше старейшины дасов.

«Ты готов?»

«Да», — пришёл краткий ответ.

Бхулак в том и не сомневался. Шамья с ещё двадцатью колесницами и примерно сотней пеших воинов стоял на склоне другой горы, под прикрытием небольшой рощицы. Райжа рассчитывал на этот отряд, как на срытый кулак для решающего удара. Колесницы оставались главным преимуществом ариев перед врагами. Свои тяжёлые повозки с припасами, награбленным добром и всяким воинским скарбом те оставили позади — как и отбитый скот, а сами атаковали в пешем строю. Зимой их сани и воины на лыжах имели бы огромное преимущество перед ариями в скорости передвижения. Но смысл в летнем набеге имелся: зимой коровьи юноши засели бы за стенами неприступных вар, где бы спрятали и скот, а брать такие укрепления очень тяжело, если вообще возможно. И летом, помимо прочего, враги возьмут гораздо больше добычи.

— Луки! — послышался от реки громовой голос Анги — старый райжа сам вызвался командовать отрядом, который принимал на себя первый удар. — Стреляйте!

Арийские составные луки из вяза — страшное оружие, даже с обычными стрелами, наконечники которых из кремня и кости. Новые бронзовые по большей части были у не вступивших ещё в бой колесничих. Но и залп старыми стрелами пробил в рядах иргов несколько брешей. Однако те не замедлили натиск, лишь сплотили строй щитоносцев. Их лучники и пращники между тем засыпали защитников роем смертоносных снарядов, тоже выбивавших много воинов.

Подойдя к противоположному берегу речки вражья рать остановилась, и противники стали усиленно перестреливаться через воду. Отряд Анги стоял на защите брода — если бы противник прорвался через реку, перед ним бы предстали стены Аркаина, которые можно оборонять долго, но победить с которых невозможно. А вожди ариев сошлись во мнении, что им нужна именно быстрая победа: длительной войны Стране городов не выдержать — врагов слишком много.

Бхулак и ждал, когда противники зайдут в реку. Те не замедлили это сделать: похоже, о расположении брода они знали прекрасно — шпионы Змей в варе не дремали. Их лучники и пращники усилили стрельбу, а вереницы воинов принялись пересекать воды. Арии прятались от стрел за редкими деревьями и валунами, прикрывались щитами, но всё равно многие были ранены и убиты. Они тоже стреляли в ответ, ирги падали в воду, и тела их вместе с первыми опавшими листьями неспешно уносило течение. Но остальные шли неуклонно и уверенно, словно им никто и не противостоял.

Бхулак узнавал среди них своих детей, но сейчас это не имело никакого значения — они враги.

— Пошли! — бросил он воинам и кивнул своему вознице — райяни, упрямо настоявшей идти с мужем в бой, оставив сына и дочь под защитой стен вары. Бхулаку не нравилась её решимость, но жена оставалась непреклонна. Арэдви, стоявшая рядом на большой колеснице, должна была прикрывать его щитом во время боя, но, конечно, понимала задачу эту куда как шире.

Тапати тронула коней, за райжой двинулись остальные колесницы. Они всё ускоряли ход вниз по склону и вскоре понеслись во весь опор. Между тем первые ряды иргов, потеряв многих, преодолели узкую речку, и на аркаинском берегу завязалась жаркая схватка.

— Бей! — даже сквозь грохот колесниц и боевые кличи Бхулак различал рёв своего тестя.

Сражался Анга оружием вовсе не царским — огромным деревянным молотом, которым владел, словно тот весил не более тросточки. Он крутил его с такой силой, что попросту разбрасывал пытавшихся подойти к нему врагов. И остальные воины с обеих сторон дрались яростно и свирепо. Копья впивались в тела, топоры и клевцы пробивали черепа, разили булавы и кинжалы, ирги рубили своими страшными копьями, их союзники — размалёванные северные дикари, словно злые духи, с леденящими душу воплями убивали палицами, тут же обсидиановыми ножами снимая с поверженного противника скальп. Обычно тихий и мирный берег реки обернулся адским месивом струй крови, вываленных наружу мозгов и кишок, воплей и хрипов сцепившихся в схватке воинов, грохота оружия.

По мере того, как всё больше иргов переправлялось через реку, защитники откатывались назад — слишком страшная сила им противостояла. И в этот момент к полю боя прибыли колесницы Бхулака. Увидев их, кто-то из предводителей иргов отдал резкий приказ, после которого часть лучников вышла из боя и выстроилась по флангу, натягивая луки и готовясь отбить атаку колесниц.

Не доезжая до их строя, Тапати дико завизжала, с силой натягивая вожжи, и развернула коней так, что колесница пошла вдоль вражьего ряда. Бхулак стал осыпать его стрелами, которые быстро вытаскивал из колчана за спиной, а Арэдви прикрывала его большим прямоугольным щитом от выстрелов противников. Остальные колесницы последовали примеру райжи и проносились мимо иргов, сея среди них смерть на расстоянии.

Но и те умели метко стрелять, даже и по столь быстро движущимся целям. Они норовили попасть по коням, и им удалось вывести из строя несколько колесниц — те перевернулись вместе с воинами.

— Тапати, правь к ним ближе! — крикнул Бхулак, и когда колесница понеслась чуть ли не вплотную к строю противников, стал бросать в них притороченные к кузову копья, всякий раз убивая по врагу. Арэдви, держа щит одной рукой, второй метала дротики — с неменьшим успехом.

Но тут копьё, брошенное в ответ, пробило шею их коня, тот сперва понёс, но потом споткнулся и рухнул, перевернув колесницу. Бхулак вылетел из кузова, словно камень из пращи, и с размаху грянулся о землю, на несколько минут потеряв сознание. Арэдви тоже вылетела, но с нечеловеческой ловкостью извернулась в воздухе и приземлилась на ноги, сразу же вступив в бой с бросившимися к месту падения иргам — похоже, те прекрасно знали, кто именно был в этой колеснице.

Однако пройти через Арэдви казалось невозможным: вооружившись топором и кинжалом, она уворачивалась от выпадов противника с невероятной скоростью, успевая наносить удары в самые уязвимые места. Этот смертельный танец мог продолжаться вечно, но тут к ней присоединился пришедший в себя Бхулак со щитом и мечом и подоспевшие пешие арии. Ирги отступили к своим, а воины Страны городов продолжали натиск.

Отогнав противника, Бхулак бросился к перевёрнутой колеснице и увидел под ней Тапати, живую и в сознании, но с переломанными ногами. Бхулак перевернул остатки повозки, чтобы освободить женщину и склонился над ней.

— Иди в бой… муж, — еле слышно произнесла она.

— Я тебя не брошу, — ответил он, осматривая и легко ощупывая её тело в поисках повреждений.

Более серьёзных ран, чем переломы, у неё не оказалось. Но ноги были плохие — из одной торчала белая кость. Под Тапати уже натекла большая лужа крови.

— Иди, — повторила она. — Со мной всё будет хорошо. А если ты проиграешь битву, мы всё равно все умрём.

Её правда. Оглянувшись вокруг, он увидел двух женщин и юного брама, совсем мальчишку, которые перевязывали раненых.

— Сюда! — крикнул он, и те поспешили на зов райжи.

— Отнесите её в вару, — велел он. — Осторожнее. За её жизнь ответите передо мной.

— Мы сбережём её, райжа, — заверила одна из женщин.

Он поцеловал жену, поднялся и пошёл в сторону боя, который уже откатился далеко в сторону крепости. Несмотря на атаку колесниц, арии явно не выдерживали дикого натиска иргов. Да ещё через реку к тем подтянулось подкрепление — похоже, отряд самых опытных и сильных воинов, который они держали в резерве. Сражались те, словно разгневанные демоны. А ариев становилось всё меньше, и почти все уже были ранены. Сам Бхулак, по крайней мере, дважды — может, и больше, в горячке боя он просто не замечал ран, да и для него они были куда менее опасны, чем для прочих людей.