— Хватит, соберись, — пыталась Ева успокоить сама себя за дурные мысли. Не хватало еще, чтобы Стефан когда-нибудь покопался в этом.

Ева беспомощно окинула взглядом крохотную комнату, служившую одновременно и кухней и гостиной. Но единственным реальным выходом отсюда, кроме входной двери, было зеркало, которое можно превратить в портал. Но портал куда, если даже родные отец с матерью ей были не рады…

— Окно, кстати не такой уж и плохой вариант, — иронично хмыкнула Рид в ответ на размышления о возможных выходах. — Седьмой этаж наверняка лишит все мои проблемы…

И Ева пошла, но только не выбрасываться из окна, а в ванную комнату в надежде, что хотя бы холодный душ охладит ее эмоции, но все без толку. Разместившись за парфюмерным столиком, Ева снова замерла перед своим отражением, словно позабыв, что оставалось не так уж и много времени до того, как один из верных псов генерала окажется на ее пороге, чтобы сопроводить на новую «работу».

— Дай ему шанс, — скривилась Рид отражению, передразнивая Алларда, когда он попросил дать Лазару проявить себя. — А мне кто-нибудь дал шанс?

Чем больше она позволяла себе все эти мысли и эмоции, тем сильнее чувствовала отвращение к самой себе. Когда-то она знала, что делает. Верила, что все ее унижения и преступления принесут желаемый результат. Рид никогда не ждала освобождения или искупления. Все, чего так жаждала Ева все эти годы — возмездия.

Нехотя она протянула руку за ватными дисками и увлажняющим кремом и — скорее, на автомате, чем осознанно — стала готовить лицо к вечернему макияжу. Раньше у нее была цель, которая оправдывала любые средства, а что теперь? Ради чего теперь Ева должна унижаться и терпеть издевательства над собой?

«Родители?» — мысленно спросила себя шпионка и тут же задалась другим вопросом — а так ли она им помогала своей работой на Советника Амхельна? Да, они все еще живы, однако отец каждый раз негодовал, что он и мать существуют, но точно не живут. Зато Льюис и Мелисса Рид служили сильным рычагом давления, когда Равену Галбрейту нужно было проверить верность их дочери.

Ева уже нанесла основу и взяла в руки тональник, когда встретилась с застывшим взглядом зеленых глаз в зеркале.

«Что ты творишь?» — безмолвно глянула она сперва на ссадины на шее, а потом на тень на оконной занавеске, словно способности генерала могли достать Еву и на другом конце города. — «Какого Всадника ты еще здесь и делаешь все, что прикажут эти выродки?»

— Ты же пообещала себе… сделать все, чтобы однажды увидеть, как их разрывают на части, — прошептала она уже вслух и почувствовала мурашки на коже лишь от того, что посмела озвучить свои заветные желания. — А теперь всерьез будешь служить им?

Ей вдруг стало даже тошно смотреть на свое отражение.

— Ты заигралась, детка, — горько подвела итог Рид, снова посмотрев в зеркало, размазывая тональник. — Пора признать это…

Следом пошли в ход корректор и румяна, ведь, несмотря на отчаяние, Ева очень быстро пришла к выводу, что пока у нее просто нет иного выбора. То, что она точно такой же адепт Тьмы, как и большинство в этом городе, еще ничего не значило. Ей оставалось только мечтать о свободе, которую могли позволить себе другие темные. Особенно после того, как Рейн бесповоротно испортил ей репутацию. Даже если Рид попытается сбежать, у нее ничего не выйдет. По крайней мере, не в этом круглосуточно охраняемом общежитии.

— Так нельзя… — покачала головой Ева, наблюдая за тем, как эмоции на ее лице, наконец, вновь скрылись за косметическими штрихами, словно за непроницаемой маской.

Шпионка закрепила результат своей работы пудрой и повернулась к стойке с париками, задумчиво выбирая между прямым золотистым блондом и вьющейся пепельно-серой укладкой, за которыми мало бы кто узнал роковую брюнетку. Она понимала, что неосмотрительно оказалась на еще более тонком льду, чем раньше. Если ей кто-то срочно не сотрет память, то следующую проверку симбионтом она вряд ли пройдет.

— Пожалуй, побег был бы не такой уж дурной идеей, — вздохнула Рид, закончив преображение ярко-красной помадой и еще раз поправила прямые золотые волосы.

Она замерла перед зеркалом, на миг представив, что с ней сделает Рейн, если когда-нибудь доберется до этих мыслей, и тут же вспомнила лицо Эштона Грея, когда того привели в кабинет Генерала. И если до этого ей хотелось не то убить кого-нибудь, не то выпрыгнуть в окно, то сейчас у нее внутри все сжалось от чувства вины. Ева как никто другой знала, что ничего общего между ней и Греем, за исключением ее кузена Дина, не было, однако он оказался втянут в эту историю именно из-за нее.

— Мне нет никакого дело до него, — дернула она головой, пытаясь вновь взять свои мысли под контроль.

В конце концов, ей не привыкать отправлять совершенно незнакомых людей на верную гибель. Достаточно вспомнить всех тех эфиристов, которых она выискивала для Леорика Вагнера. И все же имелась значительная разница. Никто из обреченных ранее Евой людей не переживал за нее, а эстеровец будто специально приглядывал за ней.

Так могла ли она отпустить его тогда? Безусловно, этим поступком Рид обеспечила себе еще какое-то безопасное время… но ценой жизни человека, который не сделал ей ничего плохого.

— Да чем я могу помочь ему, если не могу помочь даже самой себе? — снова выдохнула она, но внутри что-то зудело, словно споря с ней.

Ева закусила губу, вертя в руке циркуляр, словно всерьез размышляла о том, что она может сделать и кому позвонить. Ни один охранник тюрьмы не подпустит ее к Эштону Грею, да и потом, как его вывести из Лонде-Бри и доставить в Эстер?

— Нет, это бред, — Рид встала и в который раз сделала несколько глубоких вдохов. — Мне нужно, в первую очередь, думать о своей жизни.

Казалось, только стук в дверь наконец позволил ей собраться, она вмиг нацепила привычную безразлично-ехидную маску и открыла своему гостю.

— Ты в курсе, куда отправил тебя Рейн? — презрительно хмыкнул Лазар и оглядел ее наряд секретарши из черных брюк, белой блузки и очками в оправе, словно она только что сбежала из офиса. — Преподавать историю в университете ты будешь точно не сегодня.

— О, поверь, многим куда больше нравятся именно такие, — как ни в чем не бывало проворковала Рид, проходя мимо Фела, недовольно сложившего руки на груди. — Помню-помню, что тебя привлекают крутые девчонки в кожаных куртках на дорогих мобилях.

Ева довольно хихикнула, намекая на их встречу в Клеменсе, когда она увела у него пленника. Но капитан не оценил ее шутку. Резко дернув Еву за плечо, он прижал ее к стене, а другой рукой схватив ее за лицо подбородок.

— Ты же не думаешь, что я просто спущу тебе твою выходку с тем эфиристом⁈ — прорычал Лазар. — Меня могли казнить, и ты мне слегка задолжала…

Фел явно злился, и на секунду Ева даже всерьез испугалась, он своими молниями мог испепелить ее, в открытой борьбе она бы явно ему проиграла. Но затем заметила, как его глаза скользнули по ее губам и ниже, по шее.

— И что же вы сделаете, капитан? — Рид наклонилась к нему поближе, насколько это позволяла хватка Лазара, и слегка понизила голос, словно шепча ему на ухо. — Убить просто так не получится, за это точно не погладят по головке. Пытать? Тебе от этого никакой пользы… Думаю, мы всегда можем сойтись на чем-то более приятном.

Она провела свободной рукой по его груди, а затем слегка толкнула, почувствовав, что Лазар куда больше злился на себя — за то, что шпионка, несмотря на все, будоражила его мысли.

— Следи за языком, я могу и воспользоваться ситуацией, — недовольно пробурчал он, не скрывая своего желания, а Рид, воспользовавшись моментом, вырвалась из его хватки и уже спускалась по лестнице. — Вот же дрянь…

Капитан нагнал ее уже у выхода из подъезда, Ева, явно вживаясь в образ, застенчиво стояла возле того самого эфикара, которым ей когда-то удалось соблазнить Фела, и который Аллард благополучно конфисковал у нее, как и другие блага шпионки Равена Галбрейта. Включая ее репутацию и свободу. Все это служило очередной пощечиной для гордости Евы, но давать выход эмоциям она уже не собиралась.