Он нужен мне.

Но я пришла сюда, чтобы показать ему, что он потерял, и я не из тех, кто так быстро отступает.

— Я надеялся увидеть тебя снова, — низкий голос разносится по VIP-залу, заставляя меня оторвать жадный взгляд от Айзека и посмотреть на мужчину, стоящего за спиной Бекс у бара. На мгновение я решила, что это Райатт Маркин, продолжающий свою тенденцию преследовать меня, как только я вхожу в клуб, но обнаруживаю другое лицо, с которым Бекс была очень близко и лично знакома.

— Привет, — говорит она человеку, который с радостью пригласил ее в лучшую группавушку, в которой она когда-либо участвовала. — Я не ожидала увидеть тебя здесь.

— То же самое можно сказать и о тебе, — бормочет он, и когда его темный пристальный взгляд поднимается на мой, его глаза прикрыты и наполнены глубоким интересом, а затем они снова возвращаются к Бекс. — Я уже начал думать, не отпугнули ли мы тебя.

— Вовсе нет, — отвечает она, и ее щеки краснеют. — Это была… ммм… определенно незабываемая ночь.

— Ты заинтересована в повторном представлении? — бормочет он, проводя пальцами по ее коже.

— Я… эээ. Не пойми меня неправильно, я действительно хочу. Та ночь была… Вау. Я никогда не испытывала ничего подобного, но я жду кое-кого, и я надеялась, что, может быть, когда он приедет сюда…

Мужчина смеется.

— Ни слова больше, — упрекает он. — Я знаю этот взгляд. Ты нашла кого-то особенного.

Бекс бледнеет.

— Ух ты. Давай не будем торопиться. Не надо пугать девушку подобными обвинениями, — говорит она, жадно делая еще один большой глоток своего “Cosmo”, пока я смеюсь над ее страданиями, отчаянно игнорируя тяжелый взгляд, устремленный на меня с другого конца клуба. Странно, что он не исчез в своем кабинете, как обычно делает, когда не готов играть.

— А как насчет тебя? — спрашивает мужчина, не сводя с меня взгляда, пока он обходит Бекс и протягивает мне руку, а его ослепительные глаза смотрят на меня. — Цезарь.

Я беру его за руку, и мои щеки краснеют под его тяжелым взглядом.

— Я Аспен.

— Красивое имя для красивой девушки.

Проклятье. Мои дурацкие щеки. Я чувствую жжение, но я также чувствую пристальный взгляд Айзека, словно два лазера, пронзающих мой затылок.

— Благодарю.

Его взгляд опускается на зеленый браслет.

— Ты носишь зелёный, — заявляет он.

— Да, — киваю я, поднося “Cosmo” к губам. — Я никогда раньше этого не делала.

Цезарь кивает.

— Не будем торопиться, — говорит он, снова предлагая мне руку. — Не хотела бы ты пойти куда-нибудь в более уединенное место?

Мой взгляд скользит к Айзеку, и я наблюдаю, как он медленно качает головой. Честно говоря, я даже не знаю, осознает ли он, что делает это, но его неодобрение заставляет меня подняться на ноги и вложить свою руку в руку другого мужчины.

Цезарь ведет меня через VIP-зал к небольшой зоне отдыха, и нервы у меня внутри начинают сдавать. Здесь немного тесновато и не поместится много людей, не то что в прошлый раз, когда он был с Бекс на широком пространстве. В ту ночь с ней было по меньшей мере четверо парней, но это пространство рассчитано максимум на троих. Хотя до сих пор он не сделал ни малейшего движения, чтобы пригласить кого-либо на вечеринку.

Он берет бокал из моей руки, прежде чем поставить его на маленький столик перед нами. Я ожидаю, что он попросит меня сесть, чтобы облегчить задачу, но вместо этого он заходит мне за спину, поворачивая мое тело ровно настолько, чтобы я оказалась прямо на линии взгляда Айзека.

Руки Цезаря опускаются на мою талию, а его губы скользят по моей шее.

— Мммм, прекрасная Аспен. Ты божественно пахнешь, — бормочет он, когда его рука опускается вниз по моему бедру и касается обнаженной кожи.

Я втягиваю воздух, снова растворяясь в нем, не в силах удержаться от того, чтобы не представить руки Айзека на моем теле, его губы на моей шее.

Его пальцы находят тонкую бретельку моего платья, и он медленно спускает ее с моего плеча, прежде чем его губы блуждают по обнаженной коже. Мои колени дрожат, и когда его рука сжимает мою талию, я чувствую, как еще одно тело прижимается ко мне сбоку.

Я ахаю, но прежде чем успеваю осознать это, его руки оказываются на мне, касаясь моей чувствительной кожи. Невозможно отрицать, насколько это приятно, но, когда мой взгляд возвращается к Айзеку, я не могу не ощутить, что это неправильно. Чертовски неправильно.

Гнев вспыхивает во взгляде Айзека, его руки сживаются в кулаки, и становится ясно, что какую бы чушь я ни пыталась доказать, это работает. Он отслеживает каждое их движение, наблюдая, как их руки предъявляют права на то, что уже принадлежит ему, как их губы танцуют по коже, которая ему так знакома.

Черт возьми, это так приятно, но они — не он.

Взгляд Айзека возвращается ко мне, и боль, которую я вижу в нем, отражает агонию, которая всю неделю смотрела на меня из зеркала, и часть меня хочет продолжать, хочет увидеть, как далеко я могу зайти в этом, но другая часть — рациональная часть — знает, что мне нужно остановиться. Это не то, чего я хочу, и все, что я делаю — это причиняю боль ему и себе.

Рука Цезаря скользит по моему бедру и спускается ниже, пока снова не касается обнаженный кожи, но на этот раз он не идет по тому же пути вверх, а задерживается, потому что его пальцы приближаются к моей сердцевине, и в тот момент, когда они касаются моей киски и мои бедра вздрагивают в ответ, Айзек поворачивается и уходит.

Агония разрывает меня, и без его взгляда чары рассеиваются, и я чувствую себя грязной.

— Прекрати, — говорю я, и все мое тело напрягается. — Остановитесь, пожалуйста.

Двое мужчин тут же отстраняются, их руки исчезают с моего тела, как будто я причинила им физическую боль, и я отворачиваюсь, а мои глаза уже начинают наполняться слезами. Мне нужно все исправить. Как, черт возьми, я могла подумать, что это хорошая идея? Айзек никогда бы не опустился до такого уровня, чтобы пытаться причинить мне боль таким образом.

— Вау, красотка, все в порядке? — спрашивает Цезарь. — Мы не причинили тебе вреда?

— Нет, вовсе нет, — говорю я им, позволяя им увидеть сожаление в моих глазах. — Извините. Я просто… я в растерянности. Мне не нужно было приходить сюда сегодня вечером.

— Ни слова больше, — говорит другой парень, прежде чем они оба кивают и уходят.

Какого черта я наделала?

Мне нужно выбираться отсюда. Только как я могу оставить все так с Айзеком? Мне нужно его увидеть.

Не желая рисковать и забирать свой напиток после того, как его поставил какой-то мужчина, с которым я никогда не встречалась, я оставляю его и пересекаю VIP-зал. Мои руки трясутся, когда я пытаюсь смахнуть слезы. Боже, он больше никогда не заговорит со мной.

Зная, что он должен быть где-то здесь, я подумываю вернуться в бар и спросить, не могут ли они позвать его для меня, но есть только одно место, куда, я знаю, он придет за мной, где мы сможем по-настоящему побыть наедине и поговорить обо всем — темная комната.

Минуя бар и Бекс, я дохожу до знакомой комнаты и делаю шаг внутрь, приглушая свет, как я люблю. Достаточно светло, чтобы я все еще могла видеть, но достаточно темно, чтобы успокоить мои нервы. Я больше не нервничаю из-за него, если не считать бабочек, но мне кажется правильным вернуть нас к истокам.

Пройдя в центр комнаты, я приготовилась ждать. Он не будет бегать за мной, как влюбленный дурачок. Он заставит меня страдать, оставит меня здесь ровно на столько, чтобы я задумалась, придет ли он вообще, но в конце концов он придет, потому что не сможет смириться с мыслью, что причинил мне боль, даже если я была хладнокровной сукой, которая решила заставить его страдать.

Что я могу сказать? Айзек Бэнкс — лучший человек, чем я. Он всегда был таким.

Секунды быстро превращаются в долгие, томительные минуты, и вот уже прошло не менее тридцати минут, когда я наконец слышу, как за мной закрывается дверь. Облегчение переполняет меня, и я закрываю глаза, испуская тяжелый вздох.