— Вот дерьмо. Мне так жаль, — говорит парень, пытаясь получше удержать свой напиток и положить конец моим страданиям.

Он берет себя в руки, прежде чем, наконец, поднять голову и одарить меня лучезарной улыбкой, которая могла бы сразить меня наповал, если бы я не была такой замороженной и смущенной.

— Все в порядке, — говорю я, стряхивая с себя воду. — Это просто вода. Я в порядке.

— Ты промокла насквозь, а твой обед разбросан от одного конца бара до другого. Это не нормально, — говорит он, его зеленые глаза встречаются с моими, и он вслепую тянется за салфетками на стойке. — Позволь мне загладить свою вину.

Вода обильно капает с моей одежды, пока Бекс подходит ближе, разглядывая зеленоглазого красавчика.

— О-о-о, он симпатичный, — одобряет Бекс, не заботясь о том, что парень очень хорошо ее слышит. — Знаешь, помимо того, что ты купишь Аспен новый ланч, ты всегда можешь загладить свою вину, пригласив ее куда-нибудь поужинать.

— Подожди. Что? — спрашиваю я, а мои глаза расширяются от ужаса.

Парень выгибает брови, и в его глазах вспыхивает явный интерес, когда он снова смотрит на меня.

— Я… эээ… с удовольствием пригласил бы тебя куда-нибудь. Конечно, если, тебе интересно.

— Она хронически одинока, — смеется Бекс, пока я пытаюсь промокнуть как можно больше воды. — Конечно, ей будет интересно.

— Какого хрена? — Остин рявкает мне в ухо, напоминая, что он все еще здесь. — Кто тебя приглашает?

— Черт, — ворчу я, пытаясь взять предложенные салфетки и одновременно передавая свой телефон Бекс. — Ты сможешь поговорить с Остином?

Она осторожно забирает телефон у меня из рук и подносит к уху.

— Привет, Горячий красавчик. В чем дело?

Я закатываю глаза, когда парень находит мою упавшую содовую и поднимает ее с пола, практически преподнося ее мне, словно собираясь сделать предложение.

— Не думаю, что смогу спасти твой обед, но, по крайней мере, твой напиток уцелел.

Я не могу удержаться от смеха, когда беру банку у него, и мгновение спустя он поворачивается к персоналу за стойкой и повторно заказывает мой обед.

— В этом действительно не было необходимости. Тебе не нужно было заменять мой обед. Я могла бы это сделать сама.

— Я так хочу, — говорит он. — Я бы не смог жить в мире с самим собой, если бы позволил красивой женщине самой покупать себе обед после того, как я уничтожил ее первый. Кстати, меня зовут Харрисон.

— Аспен, — говорю я.

Улыбка растягивает мои губы, и я не могу не заметить, насколько он на самом деле симпатичный, но мысль обрывается, когда я слышу, как Бекс разговаривает по телефону с моим братом.

— Ты должен был это видеть. Этот парень только что залил жидкостью сиськи твоей сестры, а теперь собирается пригласить ее на свидание. Это как тот самый “Особенный момент”.

Бекс встречается со мной взглядом, слушая, что отвечает на это Остин, и, поскольку ее ухмылка расширяется, я могу только представить, что он говорит.

Харрисон наклоняется ко мне.

— А она ведь не ошибается, — говорит он. — Я действительно хотел бы пригласить тебя на свидание.

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь придумать, как на это ответить, когда Бекс нарушает неловкое молчание.

— Остынь, Остин. Тебе определенно понравится этот парень. Он… подожди, — она наклоняется к нам, и ее взгляд останавливается на Харрисоне. — Чем ты занимаешься?

— Юриспруденцией, — утверждает он.

Улыбка расползается по ее лицу.

— Аллилуйя. Бог есть, — восклицает она, прежде чем вернуться к разговору с Остином. — Он юрист, как раз такой, какого ты ей всегда желал.

Наступает небольшая пауза, прежде чем она говорит снова.

— О, прекрати. Ты так драматизируешь. Научись справляться с ударами. Кроме того, разве не этого ты хотел? Если она влюбится в симпатичного адвоката, то забудет о Том-Кого-Нельзя-Называть, и ей нечего будет возразить, когда ты случайно окажешься в моей постели.

Я качаю головой, а мои щеки пылают от смущения.

— Я, ээээм… мне жаль, что тебе пришлось все это услышать, — говорю я Харрисону. — Но на самом деле, тебе не нужно чувствовать себя обязанным приглашать меня на свидание. Просто заказать мне обед будет более чем достаточно.

Харрисон кивает.

— Я не чувствую себя обязанным, — говорит он. — Я был серьезен. Я бы с удовольствием пригласил тебя куда-нибудь, но я вижу, что мы не на одной волне. Так что вместо этого, могу я дать тебе свой номер телефона, и когда ты неизбежно передумаешь, ты сможешь пригласить меня на свидание?

— Оооо, — говорит Бекс Остину. — Он самоуверенный. Мне это нравится.

— Может, ты уже повесишь трубку? — спрашиваю я ее.

Она только усмехается, но я снова обращаю внимание на Харрисона и неохотно соглашаюсь.

— Ладно, прекрасно. Ты можешь дать мне свой номер, но для протокола: я не собираюсь звонить по нему.

— Угу, — говорит он тем же самоуверенным тоном, только теперь его глаза искрятся весельем, и от этого у меня что-то трепещет глубоко под ложечкой. Не так, как это всегда происходит рядом с Айзеком, но потенциал здесь определенно есть.

Очевидно, видя, что мой телефон в данный момент занят, Харрисон хватает одну из неиспользованных салфеток и берет ручку со стойки, прежде чем записать свой номер и передать его мне.

— Смотри случайно не потеряй, — говорит он. — В противном случае я буду вынужден стучаться во все двери кампуса, пока не найду тебя.

Я не могу удержаться от смеха, когда беру у него салфетку, и, словно по сигналу, появляется мой новый цезарь с курицей. Он забирает его у бедной женщины, которой пришлось переделывать его, прежде чем протянуть мне.

— Приятного аппетита, — говорит он мне, подмигивая, и с этими словами выходит из салат-бара, а его взгляд возвращается к моему, перед тем как он заворачивает за угол и направляется к двери.

— Святооооое дерьмо, — говорит Бекс. — Он был идеален. Что, черт возьми, с тобой не так? Ты же знаешь, что он пошел домой, чтобы подрочить на тебя в душе.

Бекс вздрагивает, а потом морщится.

— Черт, извини, — смеется она, явно обращаясь к Остину. — Забыла, что ты там.

Я закатываю глаза и забираю телефон, когда мы наконец-то выходим из салат-бара, и, не буду врать, не могу удержаться, чтобы не понаблюдать за Харрисоном, пока он идет в сторону кампуса.

— Ты звонил только из-за своего дня рождения? — спрашиваю я Остина, более чем готовая высказать Бекс все, что думаю.

— Ага, — заявляет он. — Если только ты не готова поговорить о том, что засунули тебе в задницу несколько недель назад, или ты с этим покончила?

— Я вешаю трубку.

— Не смей…

Я нажимаю маленькую красную кнопку, прежде чем испустить тяжелый вздох и сунуть телефон в задний карман.

— Срань господня. Он невозможен, — говорю я, задаваясь вопросом, как быстро моя футболка сможет высохнуть на этом палящем солнце.

— Он невозможен? — Бекс смеется. — Ты смотрелась в зеркало в последнее время? Только что идеальный парень пригласил тебя на свидание, и ты ему отказала. Что, черт возьми, с тобой не так? Я думала, ты в своей эре “Кто, блядь, такой Айзек?”

Я морщусь, когда мы находим дерево, дающее достаточно тени, и опускаем свои задницы на покрытую листьями траву.

— Я имею в виду, что, возможно, я уже не совсем в своей эре “Кто, блядь, такой Айзек?”.

— Что? — ворчит она, вскидывая голову, и ее медово-карие глаза останавливаются на мне. — О чем, черт возьми, ты говоришь? Весь смысл нашей ночи в “Vixen” заключался в том, чтобы ускорить твою детоксикацию. Какого хрена, Аспен?

— Ах, черт, — бормочу я, чувствуя себя дерьмовым другом из-за того, что скрыла это от нее, но я слишком хорошо ее знаю, и если она думает, что единственная причина, по которой я не согласилась на свидание с Харрисоном, это то, что я не могу забыть Айзека, то она не сдастся. Черт, да я даже не стала бы отрицать, что она обманом попытается вынудить меня встретиться с ним. — Обещаешь, что не будешь психовать?