— И какой же? — попробовала зайти Диана с другой стороны. А я мечтательно уставилась куда-то вдаль, пытаясь подобрать слова.

— Ну, он очень жесткий. И мужественный. Никогда не знаешь, о чем он думает, потому что его настроение может поменяться в одну секунду. И еще с ним совершенно невозможно спорить. Что ни скажи, он тут же парирует. Да так, что еще час будешь с мыслями собираться, что ему ответить. Он очень творческий, и актер талантливый. Только никогда не понимаешь, что у него в голове. И это ужасно пугает.

Я хотела сказать что-то еще, но вернувшись взглядом к лицу Дианы, натолкнулась на ее понимающий и немного сочувственный взгляд.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты, кажется, все-таки влюбилась, — констатировала подруга, вогнав меня в краску и заставив тут же начать рьяно опровергать эту нелепую догадку.

— Нет! Ты что, с ума сошла? Никогда в жизни! Он же как инопланетянин, с другой планеты.

— Непредсказуемый и опасный красавчик. Адская смесь, — подвела неутешительный итог Диана.

— Вот именно, что адская. Мне это не нужно, и вообще, я ему точно не могу быть интересна. Ему бы какая-нибудь булгаковская Маргарита подошла, а не такая простушка, как я, — пыталась я убедить Диану, но видя, что мои слова действуют на нее прямо противоположно, привела последний аргумент. — И вообще, у меня Макс есть.

Я тут же поняла, что упоминать любовь всей своей жизни мне не стоило, потому что Диана недобро сощурила глаза, и я поняла, что мне не избежать лекции на ее излюбленную тему.

— Ты что, снова с ним? Спятила? Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты вышвырнула этого придурка из своей жизни?

— Я не могу, — примирительно сказала я. — Я люблю его, понимаешь? Мне с ним хорошо.

— Я не понимаю, что ты нашла в этом слащавом придурке, — в отчаянии всплеснула руками моя подруга. — Объявляется раз в сто лет, лапшу тебе на уши вешает. Да по нему же видно, что гуляет направо и налево, и не нужны ему никакие отношения!

Я благоразумно не стала добавлять к перечисляемым грехам еще и то, что он у меня опять денег взял. Не хочется ощущать себя совсем уж круглой дурой. И вообще, я для себя давно решила, что меня устраивает даже такой формат отношений. Даже хорошо. Завтраки готовить не надо, носки ему стирать, отпрашиваться на посиделки с подругой… Это все я говорить тоже не стала, боясь получить еще более гневную отповедь.

— Вот скажи мне, ты же красивая, самодостаточная, талантливая. На кой тебе сдался этот дебил?

— Ди, не надо. Я его люблю, и быть с ним — это мое решение, — я добавила в голос твердости, и Диана разочарованно откинулась на спинку, подняв руки в сдающемся жесте. Она уже по долгому опыту общения со мной знала, что спорить бесполезно, когда я начинаю говорить таким тоном. Она называет это «наехала на пень», потому что знает, что сдвинуть меня с места, если я что-то решила, совершенно невозможно.

— Элли, потом не говори, что я тебя не предупреждала.

— Не буду. Так что скажешь про этот поцелуй? Что мне с этим делать?

Диана посмотрела на меня задумчиво.

— Ничего не делать. Продолжай работать, учить роль. Если этому Артуру будет нужно, то он сам объяснит, что хотел от тебя. Но лично я уверена, что не стал бы он тебя целовать просто для обучения. И вообще, я на съемках уже такого насмотрелась! Мужики там, как павлины. Сам ухаживать ни-ни, только хвост распушить и заставить бегать за собой. А потом бросают.

Диана втянула остатки напитка через трубочку и отставила стакан.

— То есть мне просто сделать вид, что ничего не было?

— Ну, можешь побегать за ним, — хохотнула Диана. — Думаю, он оценит.

— С ума сошла? — тут же содрогнулась я. — Просто мне не нравится, когда я не понимаю, чего от меня хотят.

— Ох, Элли, если б я об этом заморачивалась, давно с ума бы сошла, — закатила Диана глаза и начала рассказывать о своих новых съемках.

От тех курьезов, что творятся у нее на съемочной площадке, я хохотала до слез, и уже через полчаса Диане удалось заставить меня забыть о своих переживаниях, сделать их совсем незначительными. Может, я и правда слишком заморачиваюсь, и Артур просто настолько творческий человек, что все проблемы решает нестандартными способами? А я уже напридумывала себе столько всего, что впору садиться писать роман.

Еще с полчаса я с восторженными охами слушала рассказ Дианы о ее новой богатой жизни и искренне радовалась за подругу. Особенно потому, что глаза у нее светились от счастья. Домой она, правда, не торопилась, потому что ее Герман снова уехал в командировку, так что просидели мы с ней чуть ли не до закрытия кафе. Мы наболтались, наверно, на год вперед, и посадив подругу в такси, я пошла в свою квартирку. И только лежа в кровати я снова подумала об Артуре и его странностях. А засыпая, совершенно иррационально подумала: «Хоть бы Арт завтра пришел на репетицию».

На следующий день я уже привычно прибежала в театр раньше остальных, поздоровалась с охранником и побежала переодеваться. Моя крохотная гримерка без окон уже стала мне родной. Я даже принесла себе чашку, из которой по утрам пила чай, и упаковку печенья. Позавтракала я в одиночестве, не выпуская из рук сценария и доучивая те места, которые еще не до конца отложились в памяти.

Кажется, я начала вливаться в атмосферу театра, в его жизнь и быт, и мне безумно это нравилось. Ощущать себя актрисой, да еще на главную роль, у которой вот-то состоится премьера, было очень приятно и необычно. Неужели я все-таки достигну своей заветной цели и смогу доказать родителям, что моя мечта не была пустой и глупой фантазией?

Мы репетировали полдня, и мне казалось, что сегодня у меня получается даже лучше, чем вчера. Наверно, благодаря этому Марго стала меньше меня доставать, но я заметила, что взгляд у нее стал злее, как будто она решила притаиться, как кобра, копя яд, а потом подло и внезапно атаковать, чтобы ужалить побольнее. И что я ей сделала? Неужели она сама по себе настолько злобная, что ей и повода не надо?

Я не собиралась задумываться об этом, только радовалась, что у нас с ней нет сцен вместе. Складывалось впечатление, что она выцарапала бы мне глаза, если б пришлось отыгрывать какие-нибудь совместные эпизоды.

Еще продолжал напрягать Эдик. Он, кажется, сменил тактику, и теперь больше не угрожал, а только нахваливал или мягко журил, если сцена мне не удавалась. Только вот я уже успела увидеть его истинное лицо, и маска добродушного толстячка мне казалась еще более опасной. Я для себя решила держаться с ним ровно, и если опять начнет лезть, отшивать вежливо, но твердо. А если совсем не захочет слов понимать, пригрожу, что расскажу обо всем Артуру, и тот вряд ли обрадуется такому поведению своего сотрудника, хоть и очень ценного.

Сегодня часто приходил Марат, и присутствие этого мужчины меня успокаивало. Он всегда был вежлив, добродушен, и Эдик его побаивался, а Марго становилась как шелковая, подобострастно заглядывая мужчине в глаза. Марат мне нравился. Была в нем какая-то молчаливая сила, как у русского богатыря. Если не доставать – не тронет, и даже будет вежлив и радушен. Но если разгневать, то лучше бежать подальше, потому что возмездие не заставит себя долго ждать. Я видела, что уважение Марат вызывает не только у меня, но и у всего коллектива. К тому же, я успела уже узнать, что в театре он работает несколько десятилетий, тогда как Артур вступил в наследство чуть больше года назад. Даже удивительно, что Марата совсем не смущает молодой парень, который ему в сыновья годится, в роли начальника. Нет, у мужчины тоже было достаточно полномочий и власти, но Артур все-таки считался единственным владельцем театра.

На обед мы сегодня отправились уже сложившейся небольшой компанией, так что я могла назвать их уже почти своими друзьями. Как и Влада, кстати. Мне нравилось поведение моего компаньона. Он был настолько светлым, открытым и разговорчивым, что невольно вызывал искреннюю симпатию. Я уже не раз убеждалась, что Влад умел и рассмешить, и посочувствовать, и дать дельный совет. Даже говорить не стоило, что его обожала вся наша труппа, а некоторые девчонки откровенно смотрели влюбленными глазами. Но Влад почему-то не пользовался их расположением, предпочитая дружеское общение, чем очень разочаровывал бедных влюбленных девчонок.