— Я знаю, что ты дохрена самостоятельная, но сегодня я хочу за тобой поухаживать. И решения принимать за тебя. Потому что достало меня твое «я сама».

— Я всю жизнь так живу, и ничего.

— Ничего хорошего, — проворчал я. — Просто побудь послушной хотя бы сегодня.

Ей пришлось мне подчиниться, и я продолжил подносить ей лакомства к губам, не забывая, впрочем, и о себе.

Когда мы наелись, я увереннее перехватил Элли и притянул к себе. Мы сидели на пушистом ковре, привалившись спиной к дивану, и потягивали вино. Я чувствовал, что Элли расслабилась. Она, почти не отрываясь, смотрела на свечу на столе, а я просто наслаждался ее близостью. За окном лил дождь и сверкали молнии, но от этого было только уютнее сидеть в обнимку с Элли.

Впрочем, тревожные мысли скорее соответствовали разыгравшейся на улице стихии, и я решил, что глупо держать в себе вопросы, которые так меня бесят, не дают мне покоя.

— Что у вас с Владом? Я так понимаю, все серьезно, раз даже уезжали вчера вечером вместе? У него ночуешь? Или он у тебя?

Я старался говорить непринужденно, но Элли подняла голову с моего плеча и с удивлением посмотрела на меня. А потом рассмеялась, впервые за вечер.

— Артур, ты сделал слишком поспешные и в корне неправильные выводы. Мы с Владом просто друзья. Я считаю его хорошим парнем, очень милым и добрым, несмотря на его прошлое, о котором он мне, между прочим, сам рассказал. Но я не питаю к нему никаких романтических чувств. И, может, это позволяет мне чувствовать себя в его компании свободно, в отличие от тебя.

— А что со мной не так? — не понял я наезда.

— Ну, ты постоянно смотришь так, что хочется куда-нибудь исчезнуть. А еще обнимаешь. И целуешь. Я не знаю, как себя с тобой вести. Потому что я для тебя – работа, интересная задачка, максимум – девушка на одну ночь. А я так не могу. И вообще, может, Катерина потому и стала получаться у меня лучше, что у меня к Владу только симпатия. Испытывай я к нему что-то большее, сбежала бы, как от тебя.

Я незаметно выдохнул. Ели девушка называет мужчину милым и добрым, то это точно не про страсть. Впрочем, развеивать ее сомнения и копаться в эмоциях в мой адрес я не собирался. Самому бы разобраться. Так что комментировать не стал, а просто задал следующий вопрос.

— Тогда куда вы ездили вчера вечером?

Элли вдруг помрачнела, как будто вспомнила о чем-то таком, что ей хотелось бы забыть.

— Мы хотели потусить вместе в каком-нибудь баре или клубе, и я собиралась позвать подругу Диану. Мы с ней учились вместе, в общаге делили комнату. Но когда набрала ей, она попросила о помощи. Я хотела нашу тусовку отменить, чтобы к Дианке ехать, но Влад сказал, что отвезет меня. В общем, там такая грязная история… Ди жила с обеспеченным мужиком, и вроде все хорошо было, но вчера он ее избил. Приревновал и начал руки распускать. Пришлось Ди отвезти в больницу, это Влад настоял. Потом я хотела Дианку к себе забрать, но Влад убедил, что она к нему должна поехать.

Так вот в чем дело… Я тут от ревности сгораю, а между Элли и Владом нет ничего. Он просто помог, подружку выручил. Но в груди снова заворочался колючий комок недовольства.

— И снова ты пошла за помощью не ко мне, — горько усмехнулся я.

— Влад был ближе, — пожала Элли плечами. — И вообще, мне показалось, что моя Дианка очень понравилась Владу. Он так на нее смотрел! А сегодня он ее еще и в полицию собирался отвезти, чтобы Ди заявление написала на этого своего мужика.

— А, так поэтому он отпрашивался у меня на сегодня? — догадался я.

— Да, наверное. Я, кстати, не знала, что его не будет, он мне не сказал. Я вообще-то обещала вечером позвонить Диане или ему, но, если честно, у меня на это нет сил. Только, знаешь, я почему-то уверена, что с Владом моя Ди в безопасности.

— А что с твоим Максом? Почему ты проводишь вечера с кем угодно, но только не со своим парнем? — задал я последний интересующий меня вопрос. — И не надо мне рассказывать про командировки.

— Я хочу с ним расстаться, — тихо произнесла Элли и вздохнула.

С моего сердца будто внезапно сорвали клетку, которая мешала ему нормально биться, давила, больно впивалась жесткими ребрами. Я понял, что могу наконец-то нормально дышать, и тут же воспользовался этой возможностью, глубоко втянув воздух. Губы сами расползлись в широкой улыбке. Элли не видела моего лица, так что разоблачение мне не грозило.

— Почему? — стараясь говорить нейтрально, спросил я.

— Я его не люблю. И у меня сложилось впечатление, что он меня тоже. Просто использует, тянет из меня деньги. Я Владу рассказала вчера на обеде, и он подтвердил, что мне бежать от Макса надо, потому что он – альфонс.

— Да, маленьким девочкам надо бежать от альфонсов, — усмехнулся я.

— А как же Влад? Ты ведь знал о его истории, — изумилась Элли, снова посмотрев на меня.

Я чуть не расхохотался.

— А я что, маленькая девочка? Мне нет никакого дела до его отношений с женщинами. Если обе стороны все устраивало, то почему бы не пользоваться этим?

— А ты не боишься, что это повлияет на репутацию театра и спектакля в целом?

— Ты не поверишь, но его прошлое только сыграло нам на руку. Все вдруг вспомнили о Владе Ставрове, всем стало интересно, что с ним сейчас. И не думай, что его сильно осуждают. Даже сейчас полно тех, кто захочет отблагодарить его крупной суммой денег за жаркую ночь. И, между прочим, Влада уже на несколько передач позвали, только он отказывается.

— То есть ты считаешь, что мужчина-проститутка — это норма? — удивилась Элли.

Я почесал нос. Ну вот как объяснить ей?

— Конечно нет. Только у меня свои критерии. Мне плевать на то, что говорят окружающие, я руководствуюсь только собственным мнением. Его я и составил, когда пригласил Влада на собеседование. И после нашего разговора я не могу назвать его проституткой. Жизнь скрутила его по-своему, он был вынужден торговать своей внешностью. Но я понял, что душу он не продал, и поэтому только всерьез предложил ему роль в своем спектакле.

— Знаешь, я тоже так считаю. Он прекрасный актер, и сыграть Андрея вряд ли кто-то смог бы лучше. Разве что ты, но ты не хочешь. А как человек… если у него и было такое прошлое, то сейчас он точно от него отрекся.

Мне хотелось еще раз сказать, что Элли права, и ей нужно избавляться от Максимки, но решил, что не хочу, чтобы его имя звучало в моем доме, поэтому замолчал. Элли тоже притихла, а я просто сидел и наслаждался вновь обретенной свободой в груди.

Мы помолчали какое-то время, когда Элли вдруг сказала:

— Все-таки у тебя очень странная квартира.

— Слишком банальное замечание, — тихо рассмеялся я. — Тебе здесь некомфортно? Может быть, даже жутковато? Мое жилище на всех производит такое впечатление.

Элли задумчиво помолчала.

— Нет, ничего такого. Я просто думаю, что это жилье тебе очень подходит. Оно не такое, как большинство, и все эти картины, статуэтки, мебель… Они словно код или ключ к какой-то загадке. Ты и сам такой. Мне порой кажется, что ты весь состоишь из загадок, причем не уверена, что ко всем ним есть ответ.

— А что, ты бы хотела меня разгадать? — поддразнил я Элли, приподняв ее лицо за подбородок, чтобы увидеть ее взгляд.

— Хотела бы. Но, боюсь, на это может уйти вся жизнь, а ты мне столько времени не дашь.

Элли говорила это спокойно, совершенно без кокетства, и даже немного грустно. А я вдруг понял, что мое сердце, получившее свободу от клетки ревности, умеет делать кульбиты, вызывая приступы эйфории. Я ей все-таки интересен, она хочет узнать меня, стать ближе. Какое, оказывается, чудесное чувство – знать, что ты нужен кому-то не из-за умения доставлять удовольствие, не из-за красивой физиономии, не из-за денег, а просто так, потому что я, черт побери, загадка. Про время я комментировать не стал. Она права, долго я с ней не буду, потому что эйфория очень скоро закончится. И даже хорошо, что она это понимает сама.