Дома я не приняла валерьянки. Просто уселась с ногами на диван и рыдала, не в силах успокоиться. Все-таки я дура. Думала, что смогу выйти из этой истории без потерь, но снова ошиблась. Влюбилась в мужчину, к которому мне даже приближаться было нельзя, и теперь вот страдаю от опустошающего понимания, что больше у нас ничего не будет. Ведь сразу было понятно: он слишком хорош для меня, слишком циничен и опытен. Чем такая простушка, как я, могу привлечь его? Ну да, спас, вытащил из липких лап придурка Эдика, показал красивую романтичную историю, но на этом все. И ведь вчера я думала, что попытка изнасилования долго будет вспоминаться мне, сниться в кошмарах и отдаваться паникой от любого чужого прикосновения. Но нет, вчерашние события с Эдиком отошли далеко на задний план, потому что их с успехом перекрыл Артур, и я не могла думать и вспоминать ни о чем другом, кроме его жадных прикосновений и поцелуев.

Закончить мокрое дело меня заставила мысль, что Арт мог мне написать. От такой догадки, от всколыхнувшейся глупой надежды, я вскочила с дивана и подбежала к брошенной в коридоре сумке. Сердце колотилось, как бешеное, когда я разблокировала аппарат, но тут же заныло, уже привычно и тоскливо. Ни сообщений, ни звонков. Ему действительно наплевать. Я шмыгнула носом и решительно набрала Диане.

Удивительно, но подруга даже не подумала меня отчитать, что я пропала и даже не поинтересовалась ее состоянием. А когда узнала, что случилось у меня, тут же кинулась утешать. Особенно она жалела меня, когда узнала о том, что у меня произошло с Артуром, но я быстро пресекла ее ругательства в адрес Данилевского и потребовала рассказать, как дела у нее самой.

Оказалось, что Влад возился с ней половину ночи, потому что она просыпалась от боли, когда уколы перестали действовать, и почти не спал. Вчера он все-таки настоял на подаче заявления в полицию и отвез ее в отделение. Перед этим, правда, свозил еще раз в клинику, где Дианке снова сделали уколы и прописали обезболивающие и успокоительные. После отделения они поужинали в ресторане, а на ночь Влад снова отвез ее к себе. Сопротивляться Диана не смогла, потому что от лекарств, допроса полицейских и выматывающего дня на это не было сил, и она отключилась уже в машине.

— Он сегодня спал со мной в одной постели, представляешь? — воскликнула Ди, не то восторгаясь, не то возмущаясь. — У нас ничего не было, но я-то понимала, что он был совсем не против. Просто пожалел меня, потому что я вся в синяках. Но Влад такой нежный! А целуется как! Все делает по высшему разряду. Даже представить страшно, что он мог бы со мной делать, если бы у нас реально был секс.

Диана протянула это так мечтательно, что мне не составило труда представить, как она томно закатывает глаза. Я невольно улыбнулась. Может, у них что-нибудь получится? Я была бы рада за обоих. Пусть хоть у кого-то будет счастье. Я-то в отличие от циника Данилевского прекрасно знаю, что любовь существует.

— А что с твоим Германом? Не боишься, что он начнет вредить?

— Не знаю, — тон подруги сменился на грустный. — Надеюсь, что нет. Но я в любом случае к нему не вернусь. Пусть ищет себе другую девочку для битья.

— А где ты будешь теперь жить? — поинтересовалась я.

— Я уже договорилась с Ленкой. Ну, из нашего потока. Она снимает квартиру, разрешила мне пожить с ней. Побуду у нее немного, а там сниму квартиру сама.

— А чего ко мне не поехала? — немного обиженно спросила я.

— Так Влад же еще тогда сказал, что у тебя квартирка маленькая, и кровать одна. И вообще, она от театра. Вряд ли твой Артур будет в восторге, что ты у себя кого-то поселила. А у Лены двушка, там целая комната свободна. Не хочу тебя стеснять.

— Ну, смотри сама. Только знай, что ко мне всегда можешь приехать, я буду рада. И плевать мне на мнение Артура, даже если он вдруг стал бы возражать, — сказала я, а потом спохватилась. — А Влад что сказал на твое решение уехать к подруге? Неужели не предложил пожить у него? Мне показалось, он совсем не против твоего общества.

— Ха, еще как не против! Только тут уже я не хочу. Знаешь, Элли, я не готова сейчас к новым отношениям. Влад классный, но вот так переехать к мужчине… Он же попользуется мной, а потом ручкой сделает. Хочет чего-то серьезного, пусть сначала поухаживает за мной, побегает.

Я усмехнулась.

— Знаешь, твоя ситуация чем-то похожа на мою. Только, поверь, от Влада добиться ухаживаний намного проще, чем от Артура. Этот вообще непробиваемый, и отношения ему не нужны. Он сам мне открытым текстом вчера это сказал.

— Ох, Элли, детка, несчастные мы с тобой. Но ничего, прорвемся, — подбодрила меня Дианка, но тут же торопливо зашептала. — Ой, Влад пришел из магазина, я тебе потом перезвоню. Пойду рассказывать ему новость, что уезжаю.

— Давай, удачи, — хмыкнула я, но из трубки уже раздавались короткие гудки.

После разговора с Ди легче мне не стало, и я не нашла ничего лучше, чем завалиться в постель и устроить себе вечер тюленя, излечивая страдания книгами и вином.

А поздно вечером мне позвонил Макс, сообщил, что вернулся из командировки и попросил о встрече. И я согласилась. Надо было заканчивать эту историю больной любви, которая теперь казалась мне детской и наивной. Это все потому, что я попробовала настоящую всепоглощающую страсть, и теперь я даже не сомневалась, Макс мне больше не интересен не только как человек, но и как любовник.

Ошибка, боль и ужас осознанья…

Я сволочь, гад, достойный наказанья!

Пьеса «Заблуждения»

Ушла – и черт с ней. Я сам обычно выпроваживал девиц из своей квартиры, а если ночевал у них, то уходил сам, стараясь не задерживаться. А сейчас так злюсь просто потому, что еще не наигрался с Элли. Уверен: еще одна ночь – и это опьянение выветрилось бы из моей головы, оставив только приятные воспоминания.

А вспомнить было что. Девчонка оказалась такой горячей, такой податливой и такой сладкой, что мне и сравнить-то было не с кем. В какой-то момент я почувствовал, что теряю контроль над собой и над всем происходящим, но все равно позволил себе отключиться и делать все, чего потребуют наши распаленные тела.

И это было прекрасно. Начиная от ее растерянного вида утром в постели, когда она выглядела такой забавной, маленькой в моих шмотках, такой взъерошенной, и заканчивая той дикой кошкой, которая делала со мной все, о чем я только мог мечтать.

Элли была искренней в своем безумии. Я видел, что она плавится в этом вулкане так же, как и я, и это подкупало. Она была со мной потому, что просто хотела этого. Не преследовала никакой цели, ничего от меня не требовала, не пыталась доказать, как делали это остальные. А я ведь так устал искать подвох. И, что самое противное, всегда находил его.

Нет, у меня были женщины, которые хотели меня из-за моей внешности или харизмы, без учета популярности или денег, но такие обычно готовы были трахаться с любым, кто умел доставлять удовольствие. Я презирал их, и это презрение портило собственный кайф, опошляя его и делая грязным. А те, кто ложился со мной в постель ради выгоды, чаще играли свою страсть, плохо и неубедительно. Мне порой казалось, что я для них – что-то вроде олимпийской медали, которую надо заслужить. Если заслужат – получат то, за чем пришли. Противно. Но я к этому привык и не ждал ничего иного.

Но с Элли почему-то все было иначе, и бескорыстная страсть на двоих оказалась намного круче игры в одни ворота. Она напрочь вышибала мозги и отключала все тормоза. Мне безумно нравилось, как пахнет моя Элли, и даже немного раздражал запах геля для душа, которым она успела воспользоваться, потому что он перебивал ее собственный тонкий и нежный, едва уловимый, аромат нектара. Обожаю сладкое, а она – самый вкусный мой десерт.

Я планировал после завтрака посидеть в джакузи, где можно было понежиться и ласкать друг друга медленно и вдумчиво, а потом вернуться в кровать. И все было прекрасно, пока мы не выбрались из постели. Мое настроение начало портиться, когда я увидел растерянность и грусть в глазах Элли. Вот что опять не так? Я не понимал, и спрашивать не собирался. Впрочем, догадывался, что ей наверняка не хватило романтики, и вообще она жалеет о близости со мной по сотне выдуманных причин. Нет уж, не хочу выслушивать претензии после такого жаркого секса. Хочет домой – пусть проваливает. Я не жилетка, чтобы собирать ее глупые страдания.