— Когда долго не видишься, первый концерт получается самый кайфовый. Вот это, наверное, из той же области. Мы же долго с Сашкой не играли... Он говорит: «Серега, тут я такой рифф придумал — сыграй». Я начинаю играть, начинаю что-то добавлять: «А вот я еще здесь нотку зацеплю, можно? Если ломает — всё, сразу выбрасываем». Он: «Не, нормально». Всё, больше ничего не надо! И Саньке кайфово, потому что лом — вот он, попер, никаких этих вычурностей... Нас просто поперло. И альбом записался очень быстро.

«Когда еще мы с ним задружились, — рассказывал позже Чернецкий, — я понял, что он настолько понимает мои песни, насколько я сам не понимаю. Я могу сочинить песню и сыграть ее на гитаре, на большее у меня фантазии не хватает. Я не знаю, как сделать, чтобы “это было круто”. А Чиж понимает и делает даже сверх того, что я бы хотел сделать и представить. Мои песни в нашем с ним исполнении — это моя душа и голос + руки Сережи Чигракова».

К тому же Чижа вдохновляли новые песни Чернецкого, из которых полностью исчезла тема политики, но по-прежнему присутствовали пронзительность, горькая ирония и сумасшедший завод: «Мне очень нравится песня “Нажраться водки и трахнуть бабу”[121]. Видимо, где-то внутри меня, глубоко, сидит такой маленький панк с ирокезом, который радуется всякий раз, когда мы ее играем».

— Альбом получился хороший, драйвовый, — говорит Олег Грабко. — И то, что не было «Разных людей», это даже плюс. Я часто слушаю Сашкины песни: это просто голое мясо, когда кожа содрана, — продирает не хуже Высоцкого. Но когда он поет эти же песни с «Разными людьми», голое мясо исчезает, появляется какая-то примитивная одежка... Мне не очень нравится группа «Разные люди» в своем корневом составе, и все их записанные альбомы — они все слабые.

После выхода «Comeback»’а журналисты спросили Чернецкого, почему на его обложке присутствует Чиж: «Это заведомо коммерческий ход?» Саша ответил: Чиж не хотел, чтобы там фигурировало его имя, но выпускающая компания всё же настояла, чтобы альбом вышел под маркой «Чернецкий & Чиж».

Когда тираж «Comeback»’а был отпечатан, новость об этом довольно быстро достигла берегов Америки. Бывший харьковчанин Александр Стецюк при помощи всё того же Александра Тарелкина собрал инициативную группу, чтобы организовать турне в поддержку альбома, и в январе 2001-го «Разные люди», включая Чижа, сыграли несколько концертов в клубах Нью-Йорка, Чикаго, Вашингтона, Бостона и Сан-Франциско.

Один из «русских американцев», побывавший в нью-йоркском клубе «Wetlands» 28 января, написал о своих впечатлениях: «...Одну песню спел Чиграков, но не хотел петь больше вопреки желанию публики. Я с ним был согласен: приехали “Разные люди”, а не Чиж, и там он простой гитарист, а звезда — это Саша Чернецкий. Очень приятно, что они снова вместе, как это было в Харькове. Во время концерта они с великим удовольствием смотрели друг на друга. Было видно, что им очень нравилось играть вместе. Часто они поворачивались друг к друг лицом, боком к залу, и рубились, глядя друг на друга. В начале концерта они просто сошлись лоб ко лбу, как на фотке с альбома “Comeback”, продолжая играть на гитарах».

Александр Стецюк записывал все американские концерты «Разных людей» на свой мини-плеер. Позже скромным тиражом был выпущен диск «Comeback In America — Live In Boston». Почему на основе именно бостонского концерта? «Может, потому, что он самый трезвый, — ответил Чиж. — А скорее всего, потому, что аппарат позволял записать это более или менее качественно. Никто ничего потом не исправлял и не переписывал... Ну да, музыканты заметят про себя, что там много лажи, но зато — да, блин, так играли! А если без лажи, то это либо фанера, либо на студии все переписано».

Давним поклонникам Чижа и Чернецкого «Comeback In America» напомнил старенькие концертные записи «РЛ» — та же атмосфера, тот же звук: «Как будто и не в Америке вовсе, как будто не прошли годы и не изменились люди...»

Поездка в Штаты помогла возрождению былой популярности Чернецкого, продолжая состоявшийся ранее его пятидневный сольный тур по Израилю и серию выступлений в Москве. В промежутке (в ноябре 2000-го) Саша стал гостем авторской программы Дмитрия Диброва «Антропология», выходившей на телеканале «НТВ». Большой друг российских блюзменов в шутку представил его так: «Я не знаю, кто этот парень, но на ритму у него — Чиж!..»

К сожалению, бешеный гастрольный график «чижей» не позволял друзьям выступать так часто, как хотелось бы. На гастроли «Разные люди» обычно отправлялись в усеченном составе, без Чижа.

«Я всегда буду ему[122] помогать! — сказал в интервью Чиж. — Он только свистнет — и всё. Так было всегда, так и будет. Жаль, что не на всех концертах, потому что — ну, блин, свое же есть! Работа...»

Однако вернемся в декабрь 1999-го, в концертный зал «Октябрьский».

Вряд ли кто-то из уважаемой публики, собравшейся там по случаю пятилетия «Чижа & Co», догадывался, что настроение главного «виновника торжества» было в тот вечер весьма далеко от праздничного.

...В один из майских дней 1998 года врач-фониатр Николай Швалёв выглянул из своего кабинета и увидел человека, лицо которого показалось ему знакомым. Доктор пригляделся и понял, что не ошибся: в коридоре диспансера, специализирующегося на болезнях «уха-горла-носа», стоял Сергей Чиграков. Швалёв был давним поклонником «Аквариума» и не только знал, что Чиж младший товарищ БГ по рок-сцене, но даже бывал на нескольких его питерских концертах.

«Я спросил Сергея: “Что вы хотели?”» — «Доктора». Как у всех курильщиков со стажем, у него тогда началось обострение хронического ларингита, что сразу же отражается на голосе. Тогда я его пролечил, дал рекомендации, и он уехал на гастроли.

С точки зрения фониатров, узких специалистов по голосовым расстройствам, вокалист — тот, кто может петь не менее двух часов каждый день, не меняя качества. Выдержать эти условия непросто. Ведь голос очень тонкий инструмент, который весьма чувствителен к чересчур горячей или холодной пище, сквознякам (а как избежать их в поездах, автобусах и самолетах?), недосыпанию и даже к продолжительным разговорам. Что уж говорить о нагрузках во время гастрольных туров, когда концерты идут один за одним практически каждый день.

К тому же Чиж никогда не берег свои связки. «Он даже не распевался перед концертами, я очень ругалась», — вспоминает Света Кукина, опекавшая «ГПД» в Горьком. В свою очередь Морозов рассказывает, что, когда весной 1993-го они работали над сольной пластинкой, Чиж часто выбегал на улицу покурить, хотя там было довольно холодно.

— Я говорил: «Ты смотри, побереги горло...» А Чиж отмахивался: «Да нормально!»

Однако через несколько лет ему все же пришлось обратиться к врачу, а самый настоящий кризис случился летом 1999-го.

— Проблемы были жуткие, — вспоминает Морозов. — Мы ездили в тур, и полконцерта голос есть, полконцерта — нет. Аппарат в провинции старинный, скорее для музея — пытаешься тащить голос, и там всё начинает свистеть. Публика смотрит на меня, думает, что проблема во мне, в звукооператоре, а проблема в том, что у Чижа просто сип идет... И так продолжалось несколько месяцев. Честно говоря, я тогда думал, что его карьера вообще закончилась.

— Переживал, конечно. Думал, стану студийным музыкантом — клавишником, гитаристом, — говорит Чиж. — Куда-нибудь да пристроился бы... От спиртного я старался воздерживаться, потому что принимал разные лекарства. И с крепких сигарет «сполз» на облегченное «Marlboro».