На прощание Джон поблагодарил нас за то, что мы взялись за такой нестандартный проект. “Если бы опытные терапевты чаще признавали свои терапевтические катастрофы, от этого выиграла бы вся наша отрасль. Немного честности и открытости однозначно пошло бы на пользу и новичкам в нашей профессии, и в первую очередь нам самим”, — подытожил Джон Норкросс.

За плечами у Лена Сперри два высших образования: медицинское и психологическое. Эта разноплановая подготовка нашла свое отражение в его научных изысканиях и в клинической практике. В своих знаменитых книгах, многие из которых написаны в соавторстве с Джоном Карлсоном, Лен рассматривает духовные аспекты психотерапии: Ministry and Community (Священнослужители и сообщество), Spirituality in Clinical Practice (Духовность в клинической практике), Transforming Self and Community: Revisioning Pastoral Counseling (Преобразование себя и сообщества: пастырское консультирование). Также Лен размышляет на тему индивидуальной терапии Адлера (Counseling and Psychotherapy. An Integrated, Individual Psychology Approach, Adlerian Counseling and Therapy [Консультирование и психотерапия. Интегрированный индивидуальный психологический подход, консультирование и терапия по Адлеру]), когнитивной терапии (Cognitive Behavior Therapy of DSM IV Personality Disorders [Когнитивно-поведенческая терапия расстройств личности по классификации DSM-IV]), планирования психотерапевтических вмешательств (Psychopathology and Psychotherapy: From DSM-IV Diagnosis to Treatment [Психопатология и психотерапия: от диагноза по DSM-IV к лечению], Handbook of Diagnosis and Treatment [Лечебно-диагностический справочник], Treatment Outcomes in Psychotherapy [Исходы лечения в психотерапии]), брачной терапии (Marital Therapy: Integrating Theory and Technique [Брачная терапия: интеграция теории и техник], The Disordered Couple [Разлад в паре], The Intimate Couple [Близость в паре], Brief Therapy with Individuals and Couples [Краткосрочная индивидуальная и семейная психотерапия]) и общественного здравоохранения (Health Counseling [Профилактическое консультирование], Psychiatric Consultation in the Workplace [Психиатрические консультации на рабочем месте], Aging in the 21st Century [Старение в XXI веке]).

Лен Сперри преподает на факультете психологии и управления службами здравоохранения в Университете Барри, Майами-Шорс, шт. Флорида.

Беседу с Леном Сперри мы начали с вопроса о том, что в его понимании представляет собой терапевтическая катастрофа. В свое время Лен уделил немало времени раздумьям на эту тему и постарался подойти к предмету обсуждения сразу с нескольких точек зрения. Во-первых, по мнению Сперри, это нежелательный исход, когда по итогам терапевтического процесса клиент оказался поставлен в неприятное положение. Во-вторых, согласно видению Лена, терапевтическими катастрофами в некотором смысле можно считать и те ситуации, когда неприятный осадок после общения с клиентом остался у терапевта. Если первое определение было вполне очевидным, то второй ответ показался нам несколько неожиданным, сами мы никогда не задумывались о подобной возможности. Впрочем, в словах Сперри была определенная логика. Если психотерапия — некое партнерство между клиентом и специалистом, то и результат ее стоит оценивать с точки зрения обоих участников процесса.

После такого небольшого вступления Лен Сперри достаточно быстро проникся темой нашего интервью и принял более объективную точку зрения. “Я бы определенно отнес к разряду катастроф ситуации, когда специалист необоснованно прибегает к тому или иному терапевтическому вмешательству, в результате чего клиенту был причинен некий вред”. Далее наш собеседник решил поднять несколько провокационный вопрос: “Я бы сказал, что применение большинства известных регрессивных методик в работе с людьми со слабым эго практически неизбежно ведет к терапевтической катастрофе”. Лен Сперри бросил на нас лукавый взгляд, словно ожидая, что мы вступим с ним в полемику, но, поняв, что желаемой реакции не последовало, несколько разочарованно продолжил: “Итак, на уровне общих понятий я считаю, что любая терапия, которая тем или иным образом вредит одному либо обоим участникам процесса, является заведомо неэффективной и может быть смело зачислена в разряд катастроф. Если же говорить более конкретно, я бы выделил целый ряд терапевтических моделей и методик, которые не подходят отдельным уязвимым категориям клиентов, в силу их состояния не способным принимать информированное решение об участии в подобном вмешательстве”.

В ответ на просьбу привести пример, Лен охотно принялся описывать ситуацию работы с нестабильным клиентом, страдающим пограничным расстройством личности или расстройством идентичности. По мнению нашего собеседника, когда речь идет о лицах с подобными диагнозами, регрессивные методы им не просто не рекомендованы, а категорически противопоказаны, поскольку терапия практически наверняка принесет им больше вреда, чем пользы. Голос Сперри дрожал от праведного гнева, когда он, чеканя каждый слог, произносил главную заповедь всех врачевателей и целителей, взявшихся лечить телесные и душевные недуги: в первую очередь — не навреди. Лен Сперри был не из тех, кто готов мириться с терапевтами, применяющими в работе клинически не обоснованные или научно не подтвержденные методы.

“Предположим, передо мной сидит человек с явной психологической травмой, а я предлагаю ему исследовательскую, регрессивную терапию с примитивной динамикой. Что из этого выйдет? У клиента начнется декомпенсация. Позвольте напомнить, что люди, о которых я сейчас говорю, и без того отличаются слабыми защитными механизмами и границами. Если что-то пойдет не так, клиенту будет причинен серьезный вред, от которого он нескоро оправится”.

Впрочем, немного подумав, Лен все же добавил, что такая категоричность оправдана только в случае отдельной категории лиц, в то время как в работе с другими клиентами с относительно целостным эго и развитыми защитными механизмами столь нелюбимые им регрессивные методы могут оказаться безопасными и даже полезными. Как бы то ни было, главный постулат нашего собеседника был предельно понятен: за каждой терапевтической катастрофой всегда скрывается превратное суждение специалиста.

Поймав себя на том, что беседа успела принять характер абстрактных и отстраненных интеллектуальных размышлений, мы решили напомнить Лену о главном предмете нашего интервью и постепенно перейти от профессионального измерения к личному. Когда мы попросили Сперри рассказать о худших ошибках и просчетах в собственной терапевтической практике, ему вспомнились сразу две разные истории: один случай произошел во время работы с группой, а вторая катастрофа постигла его, когда он пытался помочь одной семье. Это было закономерно: если бы Лена Сперри попросили назвать два самых нелюбимых вида работы, которые всегда давались ему с наибольшим трудом, это однозначно были бы групповая и семейная терапия.

Лен Сперри начал свой рассказ. Дело было в самом начале его карьеры, когда он проходил интернатуру в стационаре психиатрической больницы. Ему поручили вести групповую психотерапию для нескольких пациентов, которые регулярно собирались вместе пять дней в неделю. “В тот день главврача нашего стационарного отделения не было на месте, и мы были фактически предоставлены сами себе. Обычно мы вели эти группы вместе с коллегой, в обязанности которой входило помогать мне и иногда выступать в качестве второго терапевта. В тот раз она тоже была со мной, мы делали все, как всегда, но группа с самого начала не задалась. Один из пациентов — мужчина с пограничным расстройством личности — почему-то сильно разнервничался. Стоит отдать этому парню должное: в считанные минуты ему удалось взбудоражить всю группу и сорвать все психотерапевтические процессы, которые только существуют”, — Лен усмехнулся, вспоминая, что последовало дальше, а нам, слушавшим его историю, было не до смеха.