Фрэнк Питтман — психиатр из Атланты и научный сотрудник при Университете штата Джорджия. Он специализируется на семейной терапии и работал с парами в состоянии кризиса еще в те времена, когда большинство из нас пешком под стол ходили. Пожалуй, Фрэнк Питтман мог бы смело побороться за первенство сразу в двух номинациях: по количеству семей, в свое время побывавших у него в кабинете, и по количеству ошибок, которые он успел совершить за свою многолетнюю карьеру. Фрэнк никогда не искал легких путей и в желании помочь своим клиентам никогда не боялся идти на риск и преодолевать препятствия.

Способность брать на себя ответственность за свои моральные выборы, поступки и их межличностные последствия всегда была одной из основных тем, которые Фрэнк Питтман стремился раскрыть и в своих публикуемых дважды в месяц колонках в журналах Psychology Today и Psychotherapy Networker, и в вышедших из-под его пера книгах Turning Points: Treating Families in Transition and Crisis (Поворотные точки: работа с семьями в переходный и кризисный период), Man Enough: Fathers, Sons, and the Search for Masculinity (Настоящий мужчина: отцы, сыновья и поиск мужественности), Grow Up: How Taking Responsibility Can Make You a Happy Adult (Пора взрослеть: как умение брать на себя ответственность делает взрослого человека счастливым) и Private Lies: Infidelity and the Betrayal of Intimacy (Сокровенная ложь: неверность и предательство близости).

Фрэнк Питтман начал нашу беседу с неожиданного признания, заявив, что вопрос о худшей сессии в его карьере, который мы задали ему накануне, застал его врасплох. “В моей жизни было столько ужасных сессий, что, честно говоря, ума не приложу, какую из них выбрать”, — развел он руками.

Когда мы настояли на том, чтобы он все же остановился на одном примере терапевтической катастрофы, который оставил у него самые неизгладимые впечатления, Питтман, немного поразмыслив, решил рассказать нам о случае, который произошел в его практике много лет назад. “Впрочем, это неточно. Буквально на прошлой неделе я провел две настолько провальных сессии, что они могли бы смело претендовать на звание терапевтической катастрофы. Ладно, если хорошо подумать, не две, а три”, — с улыбкой добавил он.

Вспоминая, с каким нежеланием некоторые наши предыдущие эксперты признавали свои ошибки, мы искренне удивились столь обезоруживающей честности. Впрочем, если учесть репутацию Фрэнка Питтмана, это было ожидаемо.

История, которой решил поделиться с нами Фрэнк, произошла в начале 1970-х на глазах у огромной аудитории. “Мне выпало проводить демонстрационную сессию с одним почтенным семейством. Молодой человек, который чем-то переболел и недавно выписался из больницы, переехал жить к маме, бабушке, тете и сестрам. Конечно, женщины немедленно сговорились удушить беднягу своей любовью и опекой, не оставляя ему ни малейшего шанса на то, чтобы он мог нормально функционировать, как подобает взрослому человеку. К тому моменту, как они попали ко мне, они уже успели перепробовать несколько других терапевтов, но никому из коллег так и не удалось побороть коллективное влияние этих заботливых дам, у которых сердце кровью обливалось при виде несамостоятельного и неприспособленного к жизни мальчика”, — начал Питтман.

Сессия происходила на глазах у оживленной толпы зрителей, которые потирали руки от нетерпения в ожидании того, что Фрэнк сейчас покажет им пример волшебного исцеления. Питтман закатал рукава и взялся за дело.

“Молодой человек со слезами на глазах рассказывал о том, как ему плохо, при этом не мог сформулировать причину. Ему было «просто плохо», как это часто бывает у людей, которые сначала переборщили с психотерапией и поверили, что мир вертится вокруг их моральных терзаний и хрупкой душевной организации, а теперь носятся с оторванными от жизни экзистенциальными страданиями, на которые у обычного человека просто не остается времени. Спустя примерно час нашей содержательной беседы я стал откровенно смеяться над ним”.

Мы тоже рассмеялись, не столько потому, что ситуация показалась нам забавной, сколько потому, что прекрасно понимали, что молодой человек невольно наступил Питтману на больную мозоль. Фрэнк терпеть не мог легкомысленных людей, которые отказывались брать на себя ответственность за свою жизнь и предпочитали обвинять в своих бедах окружающих. Все же мы решили поинтересоваться у Питтмана, нес ли его смех в себе какую-либо терапевтическую функцию и можно ли считать его хитрым психологическим приемом.

“Не знаю, был ли там хитрый прием. Я просто понял, что пора что-нибудь сделать. Зрители заплатили за то, чтобы попасть на мою демонстрацию, и за свои деньги хотели получить от меня интересное шоу. Позвольте напомнить, дело было во времена Вирджинии Сатир и Карла Уитакера.[3] Уж кто-кто, а они умели развлекать аудиторию. По сравнению с ними я был неопытным юнцом, у которого кишка тонка устроить по-настоящему большое представление, так что приходилось довольствоваться малым. В любом случае настало время действовать, и я делал все, что в моих силах, чтобы удержать внимание зрителей, параллельно выслушивая этого неудачника, пока обступившие его сердобольные родственницы патетически заламывали руки и одобрительно похлопывали «бедного ребенка» по коленке”, — ответил Фрэнк.

Ему бросился в глаза тот факт, что чем выше поднимался градус напряжения во время беседы, тем участливее и хлопотливее вели себя женщины.

Это был ожидаемый эффект, но, к сожалению, полностью противоположный тому, чего пытался добиться Фрэнк, которому нужно было, чтобы родственницы наконец-то оставили клиента в покое, а молодой человек осознал, что сам в состоянии о себе позаботиться. Ну или по крайней мере в состоянии оторвать пятую точку от дивана и наконец-то найти работу.

“Я невозмутимо заметил, что даже шизофреник с острыми галлюцинациями вполне способен устроиться куда-нибудь мыть посуду. Я это официально заявляю как психиатр. А если он действительно настолько не хочет жить, что подумывает о самоубийстве, в мире существует множество опасных работ, которые замечательно подойдут человеку, стремящемуся к саморазрушению”, — продолжал Фрэнк Питтман.

Где-то на этом моменте он и не сдержал язвительный смешок, а молодой человек окончательно утратил контроль над собой и разрыдался. Фрэнк поинтересовался у родственниц, как, по их мнению, стоит реагировать на подобное поведение взрослого человека, который постоянно давит на жалость и пытается манипулировать окружающими. Он рассчитывал, что они осознают, что лучшим выходом из ситуации было бы не вмешиваться и позволить молодому человеку самому разобраться со своими проблемами, однако его ожидания не оправдались. Женщины, хоть и признали, что их подопечному не помешает чуть больше самостоятельности, но, завидев слезы в глазах юноши, бросились его утешать. Молодой человек немедленно принялся сокрушаться о том, какие все злые и как его обижают.

“Знаете, будь я на вашем месте, — вкрадчиво прошептал Фрэнк Питтман, — и если бы меня настолько не ценили, я бы уже давно съехал от родни и нашел бы себе других людей, которые не будут постоянно жаловаться, что им приходится со мной нянчиться, пока я ни черта не делаю. Покажите им, что они вам не нужны”.

Дальше произошло нечто совершенно неожиданное. К огромному всеобщему удивлению, в том числе и Фрэнка (который был ошарашен не меньше других, однако старался держать хорошую мину при плохой игре, притворяясь, что все так и задумано), молодой человек резко встал с кресла, молча спустился со сцены и вышел из помещения.

“Понятия не имею, куда он пошел. С тех пор я больше его не видел”, — признался Питтман.

В зале началось волнение. Родственницы вскочили, чтобы броситься в погоню за своим “блудным сыном”, Фрэнк попытался отговорить их от этой затеи и настоятельно призвал оставаться на местах. “Я сказал женщинам, что не нужно за ним бежать. Я заверил их, что подобная реакция — хороший признак, который показывает, что терапия работает. Объяснил им, что наша задача — сделать так, чтобы он перестал цепляться за их юбки и начал что-нибудь делать. Я распинался как мог, чтобы донести эту мысль до женщин, а заодно и до зрителей в зале. Я пытался преподнести все так, словно заранее знал результат, и это была одна большая терапевтическая уловка: только что вы наблюдали именно ту реакцию, которой я целенаправленно добивался от парня, и вообще он только что совершил огромный шаг на пути к победе над своими психологическими проблемами”.