Она призналась, что столь смиренный подход особенно тяжело дается в работе с клиентами, которые злятся на терапевта или разочарованы результатами работы. Подобные ситуации создают для специалиста огромный соблазн натянуть на себя маску всезнающего эксперта, авторитету которого следует безропотно подчиняться, не задавая вопросов. Все эти размышления наконец помогли Джонсон окончательно определиться с примером терапевтической катастрофы, о котором ей хотелось бы рассказать.
“Пожалуй, больше всего мне запомнился случай одной женщины, которая вихрем ворвалась ко мне в кабинет и с порога заявила, что считает всех психотерапевтов некомпетентными шарлатанами. Оказалось, я была девятым по счету специалистом, к которому она обратилась, и у нее, конечно же, были огромные сомнения по поводу моей профессиональной квалификации”, — начала свою историю Сьюзан.
Как назло, у Джонсон выдался не лучший день, и она приступала к первой сессии с новой клиенткой в крайне утомленном состоянии. Гремучая смесь из накопившейся усталости и сложностей с выстраиванием терапевтического контакта не предвещали ничего хорошего. Это была проблема из разряда тех, которые не так-то просто решить.
“Женщина уселась в кресло и в достаточно агрессивной манере начала бранить своего мужа, который, судя по всему, боялся ее до дрожи в коленках. Она заявила, что ее супруг — бессердечный неудачник, а в подтверждение своих слов рассказала историю о том, как во время последней ссоры он проявил себя настолько никчемным слабаком, что у нее не осталось ни малейших сомнений: «эта размазня и тряпка» будет сидеть сложа руки, даже если она будет лежать при смерти. Дальше клиентка сначала бросила в лицо «размазне и тряпке», что такой муж ей не нужен, их отношения окончены, а потом решила окончательно запугать его, разыграв попытку самоубийства. Она взяла веревку, объявила супругу, что собирается повеситься, спустилась в подвал и начала демонстративно шуметь, изображая звук выбитой табуретки. Дальше она засекла время, устроилась поудобнее и стала ждать, когда ее нерасторопный муж прибежит в подвал вынимать ее из петли. В итоге ему потребовалось для этого целых десять минут, что наглядно иллюстрирует, какое же он бесполезное ничтожество”.
Подобная “проверка” откровенно ужаснула Сьюзан Джонсон. Кроме того, во время сессии клиентка вела себя невыносимо: постоянно перебивала терапевта и один раз повысила на нее голос. В общем, эта женщина все больше начинала действовать ей на нервы.
“Только представьте себе мое состояние. Я до смерти устала, в кабинете адская жара, а эта дама огорошила меня своей потрясающей историей. Конечно же, я невольно начала ее обвинять. Я сказала ей что-то вроде этого: «Должно быть, у вас были свои причины пойти на такие крайние меры. Наверняка, своим поведением вы рассчитывали доказать, что ваш муж неправ». Не самое лучшее решение с моей стороны”.
Сьюзан Джонсон знала, что подобные комментарии делу не помогут, однако не могла разорвать порочный паттерн взаимодействия, который с самого начала наметился между нею и клиенткой. Когда сессия закончилась, Сьюзан с облегчением выдохнула и всерьез задумалась о том, что это вообще было. У нее остался неприятный осадок. Ей казалось, что она недоработала: так и не смогла поставить себя на место женщины, посмотреть на ситуацию ее глазами, понять ее аргументы”.
“Я поймала себя на том, что невольно примеряю к ее поведению симптомы различных расстройств личности, и поняла, что пора бить тревогу. В конце концов, суть моей модели заключалась в том, чтобы поставить себя на место клиента и расширить его восприятие, привнося в него ключевые вытесненные элементы”.
Вместо того чтобы искать способ установить контакт с клиенткой, Сьюзан Джонсон принялась мысленно обзывать ее разными нелицеприятными диагнозами, словно пытаясь подсознательно переложить с себя ответственность. В конце концов, если у этой женщины действительно нарциссическое или пограничное расстройство личности, то у кого повернется язык обвинять Сьюзан в неспособности выстроить прочный терапевтический альянс.
“Я никак не могла выбросить эту сессию из головы, сидела и думала о ней до вечера, а потом, не знаю, как это случилось, но меня внезапно осенило. Видимо, иногда для этого просто нужно время. Неожиданно я поймала себя на том, что снова и снова прокручиваю в голове ее слова, но теперь они не вызывают у меня неконструктивных реакций. Каким-то волшебным образом мне удалось вырваться из порочного круга взаимного негатива. Теперь мой разум больше не затмевали эмоции, и я слышала только то, что она говорила, а не то, что я вкладывала в ее слова. У меня возникло четкое интуитивное чувство, что я смогу ей помочь. И действительно, наша вторая сессия оказалась полной противоположностью первой. Благодаря этому озарению мне удалось предотвратить катастрофу и спасти, казалось бы, обреченный терапевтический альянс. Я извинилась перед ней за то, что неправильно истолковала ее слова. Призналась, что начала обвинять ее и навешивать ярлыки, так как не понимала ее. Теперь наконец-то поняла”, — продолжала Джонсон.
Осознав, что главная проблема заключалась не в женщине, а в собственных превратных суждениях, помешавших Сьюзан установить подлинную эмпатическую связь с клиенткой, Джонсон приложила все усилия для того, чтобы объясниться с нею.
“Я попыталась поставить себя на ваше место и могу сказать одно: вы невероятно смелый человек. Одному богу известно, сколько нужно мужества, чтобы взглянуть в лицо своему главному страху. Вы были напуганы. Своим поступком вы хотели сказать своему мужу: «Я боюсь, что не могу положиться на тебя в элементарных вещах. Боюсь, что ты бросишь меня, даже если я буду умирать». Это сильное заявление. Вам было настолько страшно, что вы решились пойти на крайние меры, и у вас были причины так поступить, несмотря на то что со стороны этот поступок может показаться несколько экстравагантным. Я не представляю, до чего больно вам было в тот момент, если вы решились на подобную проверку. К сожалению, данная ситуация лишь укрепила вас в убеждении, что этот мужчина вам не подходит. Если все действительно так, как вы ощущаете, значит, эти отношения для вас небезопасны”, — примирительно сказала клиентке Джонсон.
Сьюзан призналась женщине, что ее до глубины души поразила эта история: она ни за что на свете не нашла бы в себе столько храбрости, чтобы сделать нечто подобное, и добавила, что искренне восхищается ее мужеством. Эти слова возымели немедленный эффект. Как только Джонсон перестала осуждать клиентку и вместо этого просто попыталась понять ее мотивы, их отношения словно возродились из пепла.
“Когда я встала на ее сторону и, наконец, смогла установить с ней контакт, к моему удивлению, эта женщина преобразилась прямо на глазах. Внезапно она превратилась в совершенно понятную, адекватную и логично мыслящую даму, которой было сложно справиться с горем и принять тот факт, что мужчина, за которого она вышла замуж после страстного романа на борту круизного лайнера, не годится на роль супруга, и с ним она никогда не будет чувствовать себя уверенно. На этом моменте клиентка не сдержала себя и разрыдалась”, — вспоминала Сьюзан.
“Да, все верно, — со слезами на глазах подтвердила женщина, — я всегда знала, что на него нельзя положиться. Он всю жизнь был убежденным холостяком и одиночкой. Я пыталась относиться к нему как к другу, но он слишком ненадежен. Это не его вина. Просто на самом деле он не стремится к семейной жизни. Выходит, я словно держу его в заложниках”.
Затаив дыхание, Сьюзан Джонсон наблюдала за этой волшебной трансформацией, происходившей прямо у нее на глазах, и поражалась тому, что искренняя неподдельная эмпатия делает с людьми. “Я вынесла из этой ситуации ценный урок. Невозможно сходу составить верное представление о незнакомом человеке, который только переступил порог твоего кабинета. Иногда клиент может казаться экстравагантным, интеллектуально неразвитым, психопатом, невеждой, инфантильным, агрессивным (нужное подчеркнуть). А потом вдруг человек обнажает перед тобой свои уязвимые стороны, и ты начинаешь видеть его иначе. Ты понимаешь, что на самом деле он до смерти напуган и растерян, словно балансирует на краю обрыва. В таком состоянии все мы склонны к неадекватным поступкам”.
