— Какие еще документы? — удивилась я.

— Тоже мне, хозяйка, — усмехнулась Ферро. — Собираетесь владеть моими фермами, а что на пару участков вам не донесли бумаги — не заметили?!

Роза, издеваясь, обвила свои ветви вокруг шляпы Ферро.

Чпок!

И шляпа вместе с роскошными черными волосами повисла на шипах.

Блестящие локоны, красиво уложенные волнами, оказывается, были париком…

А настоящие волосы Ферро оказались блеклыми, тусклыми, с широкими седыми прядями, какими-то серыми, как мертвая солома…

— Вот это поворот, — пробормотал порядком удивленный Орландо. — Мадам Ферро, да вам минимум сорок пять! А если отмыть ваши щечки от румян, то и все пятьдесят?! Хорош бы я был, если б поддался на ваши чары и женился на вас! То-то вы мне сразу не понравились.

Но Ферро, казалось, не смутил и тот факт, что объект ее обожания увидел ее в таком неприглядном виде. Она просто сдернула шляпу с шипов, нахлобучила ее обратно.

— Так я могу войти? — злобно рявкнула Ферро. — Или вы не в курсе приличных манер? Кто вас учил держать гостей на дороге!

— Что это вы так рветесь отдать свои фермы? — подозрительно поинтересовалась я.

— Чтобы потом не сказали, что я обманщица и не держу своего слова! — огрызнулась она. — Уже забыли свои угрозы не пустить меня в приличное общество?! Думаете, я хочу быть изгоем из-за пары клочков земли? От вас, аферистов, ведь всего можно ожидать! Ну, долго я буду тут стоять?

— Да не трогай ты ее, — велела я розе. — Пусть заходит.

И та послушно распахнула калитку.

Ферро влетела к нам во двор как ураган. Каблуки ее ботинок громко стучали по камешкам дорожки.

— Вот бумаги, — резко выкрикнула она, буквально выпотрошив свой ридикюль.

Она ему словно все внутренности вывернула!

— Могли бы через забор передать, — неласково произнесла я.

— Не могла бы! — огрызнулась Ферро. — Мне нужны свидетели того, что я отдала все, что была должна!

— Да, отдали, — вежливо произнес Орландо и поклонился.

— Теперь вы отдайте! — выпалила она.

— Что? — удивилась я.

Ферро гневно топнула ногой.

— Фу, какая ж вы непонятливая! — рыкнула она. — Вам по ошибке привезли пару документов… Это на мои дома. Они к нашему спору не имеют никакого отношения! Это мое! А в ваших руках оно по ошибке!

У меня было слишком мало времени, чтоб ознакомиться со всем содержимым папки, что с утра вручил мне нотариус. Если бы я хотя бы на раз все просмотрела… Но я этого не сделала. Мельком, бегом.

Где-то мелькнула мысль, что, кажется, никакой ошибки быть не может.

Но Ферро так злостно на меня смотрела, что я стушевалась и ей поверила.

— Да хорошо, хорошо, — поспешила сказать я, отступая от разгоряченной Ферро. — Я, конечно, верну то, что вам принадлежит.

— Да побыстрее, — рявкнула Ферро.

Ах, это была наша с Орландо ошибка!

Я почему-то даже не подумала о Петровиче!

Вероятно, потому что он мирно дремал у себя в курятнике и не досаждал мне своими обычными глупостями!

Я хотела поскорее отделаться от Ферро, а Орландо просто хотел побыть со мной. И мы беспечно поднялись по ступенькам на крылечко и вошли в дом.

Искать те документы, о которых толковала Ферро.

Разумеется, Ферро солгала.

Никакой ошибки быть не могло.

Она просто придержала пару бумажек, чтобы иметь возможность прийти и поискать то, что ей было нужно.

И стоило нам скрыться, как она рысью бросилась к курятнику, к странному сооружению, выкрашенному розовой краской, и вихрем взлетела по лестнице к окошечку, за которым отсыпался Петрович, так беспечно и легкомысленно проведший вчерашний вечер…

— Прекрасная погода сегодня, не правда ли? —тяжело пыхтя после восхождения по лестнице, произнесла медовеньким голоском вежливая Ферро.

Петрович в розовом халатике лежал пластом и глаз не открывал.

После шампанского у него все перемешалось в голове, он и не думал проявлять какую-то бдительность.

Может, даже спал, и ему снилась родная кафедра института, где вчера он хорошенько гульнул по поводу очередного праздника.

А про погоду наверняка спрашивает нерадивая студентка, пришедшая на пересдачу и заставшая профессора лежащим на куче учебной литературы и страдающим.

— Не правда, — грубо огрызнулся он, не открывая глаз. — Слишком холодно. Или слишком жарко. Еще не разобрал.

Этого Ферро было достаточно.

Говорящая курица в розовом испачканном халате — кому нести волшебные яйца, как ни ей?

Удостоверившись, что это именно та самая курица, которая ей нужна, Ферро тотчас сменила свой сладенький, заискивающийся тон.

Одной своей страшной рукой она ухватила расслабленного Петровича поперек лысоватой шеи. Да так крепко, что от приличного давления у него глаза сами собой открылись и выпучились.

Второй рукой Ферро отчаянно и дерзко задрала юбки, явив миру очаровательные кружевные панталоны, и решительно десантировалась вместе со стиснутым Петровичем с верха лестницы в ближайшую грядку.

— Какого х… — прохрипел удушаемый Петрович, нелепо размахивая крыльями.

От прыжка Ферро с воплями разбежались куры и цыплята. Гуси, вполне уже подросшие и оперившиеся, пошли в атаку, вытянув шеи.

Но Ферро, цепко удерживающая наивного и беззащитного Петровича в руках, не боялась гусей.

Наподдав пинка вожаку гусиного стада, она в три прыжка очутилась у калитки.

Услышавшая что-то Анника выглянула из окна, но было слишком поздно. Ферро уже была за оградой!

— Задержи ее! — закричала в отчаянии Анника, заметив дрыгающего ногами Петровича в Руках Ферро.

Роза потянулась за воровкой, быстро и страшно. В жизни своей не видела, чтоб цветы росли с такой скоростью.

Но Ферро, видимо, вложила все свои силы в этот отчаянный поступок.

И десятиметровку до своей кареты она пробежала быстрее заправского спринтера.

Роза хватала ее железными шипами за платье, за подоткнутые юбки, за мелькающие икры, обтянутые белыми тонким чулками, и даже за шляпу с растрепанным париком и выбившимися серыми волосами. Но Ферро это не останавливало.

Оставляя на шипах розы клочья ткани и собственной подлой шкуры, Ферро заскочила на ходу в свою карету. Кучер щелкнул хлыстом, и кони рванули так быстро, что никакой розе было их не догнать.

Тем более, что роза могла охранять только то место, где были ее хозяева.

— Петровича украла! — кричала в ужасе Анника. — Петрович, миленький! Я же тебя предупреждала!

***

В карете Ферро ослабила хватку, чтобы не придушить несчастную птицу, и Петрович вырвался на волю.

А вместе с ним и его демоны.

— Стареющая проститутка! — прокричал он, мечась по карете в поисках выхода и отчаянно отбиваясь от Ферро когтистыми лапами. — Не смей прикасаться к моему… телу!

— Ощипанная дура! — шипела растрепанная, истерзанная Ферро. — Прекрати дергаться, не то шею сверну!

— Я петух! — орал Петрович. — Сама ты ощипанная дура! Украли меня, подонки!

— Какой еще петух! — вопила Ферро с издевкой. — Глупая курица!

Роза и Петрович расцарапали ей лицо, спутали волосы. Шляпа вместе с париком закатились куда-то под ноги Ферро, пудра с лица осыпалась и стерлась в драке. И стало видно, что Орландо-то прав: Ферро намного, на-амного старше тех лет, какие себе приписывала.

— Хе-хе! — издеваясь, ответил Петрович.

Он вкарабкался наверх, уцепился когтями за штору на окошке, задрал хвост и прицельно цыкнул в похитительницу.

— Ах ты, мерзкая крыса! — возмутилась Ферро, отирая с щеки продукты жизнедеятельности Петровича.

Карета мчалась, не уступая, наверное, по скорости и старушке Мидоуз. Взмыленные лошади раздували огненные ноздри. Ферро и Петровича нещадно болтало, как в бетономешалке.

Но они продолжали драться, сражаясь каждый за свое.

Петрович — за свободу и за жизнь, Ферро — за мечту.

Можно было всякого ожидать от Ферро. Можно было думать, что она утащит Петровича в свой дом, и там заточит его в клетку с тем, чтобы он бесконечно несся.