Глава 32
Первым госпожу Ферро заметил Петрович.
Потому что Ферро пыталась остаться незаметной для глаз хлопочущей по хозяйству Анники и плотника, возводящего мансарду для Петровича.
А вот на курицу, сидящую на заборе и греющую на солнышке лысую спинку, мадам Ферро внимания не обратила.
А зря.
Петрович же был не дурак.
Он сразу понял, что эта широкополая красотка тут появилась не просто так.
И когда Ферро, таясь, двинула к дому, Петрович четко осознал: она идет за золотом.
За его, Петровича, золотом!
Кто знает, что Ферро хотела найти в домике. Может, правда хотела стащить золото, вырученное за яйца Петровича. Может, хотела найти камни или металлические болванки и золотую краску.
А может, рассчитывала найти золотые яйца, магические слитки, и стащить их.
Но, так или иначе, а она имела твердое намерение обыскать дом и что-нибудь украсть.
Допустить этого было нельзя!
Спрыгнув с забора, Петрович понесся за ней во весь дух. С той скоростью, какую ему позволяли развить его куриные лапы.
Но Ферро была слишком близка к цели.
— Стой! — проорал Петрович грубым мужским голосом, задыхаясь от быстрого бега. — Курва!.. Куда пошла, говорю! Стой!
Ферро не ожидала, что ее обнаружат так быстро.
От неожиданности она аж присела. А потом заметалась, ну, не хуже курицы, путающейся у нее под ногами.
Петрович шарахнулся от нее в картофельную ботву. Ему совсем не хотелось, чтоб его затоптали.
Но защищать хозяйское добро он не перестал.
— Стой, кому говорю! — проорал он. — Окружай ее, мужики! Слева заходи, слева!
Слева от мечущейся Ферро возник потрясенный плотник.
В руках он крепко держал доску.
Грубый голос, командующий наступлением, он приписал Аннике.
И был здорово потрясен не только низким басом, но и стальным напором, что в этом непривычно-грубом детском голосе слышался.
— Воровка! — не унимался Петрович. — Ну, что столбом стоишь, дуралей?! Бей ее! Она что-нибудь утащит, а спросят с тебя!
Плотник ахнул и побледнел.
Такая перспектива ему совсем не нравилась.
А потому он решительно размахнулся и врезал Ферро доской плашмя по макушке.
Прибив ее шикарную шляпу и превратив ее в плоский блин.
— Да как вы смеете! — взвизгнула Ферро и повалилась в ботву.
Тут и я подоспела.
— Как вы посмели, госпожа Ферро, — выдохнула я. — Здесь частная территория! И вас сюда никто не приглашал!
— Воровка! — снова проорал неугомонный Петрович. — Бей ее!
Плотник нервно дернулся и врезал поднявшейся и усевшейся Ферро доской. Только теперь пришлось по спине и по затылку. Ферро так и подскочила на заднице. Вокруг не в солнечном свете заплясали выколоченные пылинки.
— Хорошего леща выписал! — торжествовал злорадный Петрович. — А добавь еще, чтоб не повадно было!
Плотник, чья воля была напрочь подавлена грубым предположительно детским голосом, снова послушно замахнулся, и я едва успела остановить его.
— Достаточно! — выкрикнула я. — Она все поняла и больше не сунется сюда! А если сунется, — я указала на плотника, — то у меня есть свидетель. Я засужу вас, госпожа Ферро, за попытку кражи.
Ферро молча буравила меня взглядом.
— Кто же тебе поверит, — прорычала она. — Что у тебя брать? Скажу — заплутала, хотела спросить дорогу, а меня тут избили! Сама сядешь!
Я только усмехнулась.
— Похоже, хороший подзатыльник не помог вам прийти в себя? — спросила я. — Моим свидетелем выступит герцог. Он прекрасно знает, что вы хотите тут утащить. А еще владелица лавки, в которой вы устроили безобразный дебош. Угадайте, на чьей стороне она будет?
Ферро с ненавистью смотрела на меня. Губы ее некрасиво кривились, под уставшими глазами залегли морщины.
— Ненавистная девчонка, — выдохнула она, яростно сжимая кулаки. — Откуда ты взялась здесь на мою голову?!
Я горько улыбнулась.
— Я приехала сюда не к вам, — ответила ей грубовато. — Мне до вашей жизни и до вас и дела нет.
— До Орландо есть? — усмехнулась она. — Думаешь, он твой будет?
Я густо покраснела.
— Я ничего не думаю. И ничего специально не делаю.
Ферро усмехнулась снова.
— Не корчи из себя святошу! Я-то вижу, как ты на него вешаешься! Платьице сегодня не для того и купила, чтоб соблазнит его? Авантюристка! Только я тебе его не отдам! Костьми лягу, а докажу, что ты подлая мошенница! Я ему раскрою на тебя глаза! Он никогда не будет твоим, слышишь?! Только моим! Он будет моим!
Она адски расхохоталась, обведя нашу компанию злобным взглядом.
— Все, что я хотела, всегда становилось моим! Я любого человека могу сделать своей вещью. Послушной вещью! Вот и Орландо таким будет! Вот увидишь! Я заставлю его быть со мной! Иначе и не может быть! А ты отправишься туда, откуда явилась! И этот дом я заставлю Орландо лично у тебя отнять и отдать мне!
Мне стала глубоко неприятна эта жестокая и эгоистичная женщина.
— Вставайте и убирайтесь отсюда, — сухо велела я. — Пока я не передумала и не позвала полицию.
Глава 33
Ух, как я была зла на Ферро!
Уж за одно то, что она позволила себе явиться ко мне чтоб обокрасть.
Потому что считала, что все принадлежит ей. Все ей можно…
Рука у плотника была тяжела, угостил он ее прилично. Поэтому я здорово рассчитывала на то, что хотя б пару дней эта мадам полежит в постели.
А я тем временем успею начать мою компанию по расшатыванию ее империи.
Утром следующего дня явился гонщик Макс, как и было оговорено.
А я собрала пару мешков молодого картофеля, который мы с Анником накопали на кануне, и немного овощей. Притом красивые и ровные я положила отдельно от овощей с каким-нибудь изъяном.
Сортировкой занималась Анника. Она уж наверняка знала стандарты Ферро!
Признаться, я думала, что еще не стоит выезжать на рынок. Сомневалась.
Торгового места-то у нас не было.
Но гонщик Макс оказался тем еще неунывающим оптимистом.
— Так можно продавать прямо с повозки, — воскликнул он. — Это даже лучше! Потому что повозку можно остановить где угодно. Да хоть бы у самых лучших рядов!
— Товара маловато, — заметила я, критически оглядев наши корзины и мешки, заполненные свежими овощами. — Надо бы покататься по фермам Ферро, напокупать у работников некондиции.
— Чего? — удивился Макс.
— Овощей с изъяном, говорю! — ответила я. — Купим по два гроша за мерку, продадим за три.
— Голова! — восхитился Макс.
— Только лошадь-то выдержит? — спросила я.
Мне было жаль ее, красивую, тонконогую, скаковую. Таскать груженую тележку?..
Но Макс меня уверил, что Мидоуз все нипочем.
— Я немного усовершенствовал тележку, — пояснил он. — Вот тут немного приподнял, там наклонил. И колеса, колеса, сударыня! Пока у меня не было Мидоуз, и пока она болела, я сам таскал эту тележку, груженую, бывало, очень тяжело. Но благодаря моим изобретениям тележка катилась ну как пустая! Совсем не тяжело.
Мы собирались на рынок, а Анника снова оставалась за старшую.
Притом роль распорядительницы ей давалась очень хорошо.
С утра пришли три женщины, те, что успели прочесть наше объявление до того, как Макс его содрал.
И Анника, критически их оглядев, наняла на работу и всех распределила по местам.
Самой юной она доверила пасти птиц, варить им зерно и отгонять петуха от Петровича.
Под старой липой совсем не осталось травы.
Растолстевшие гуси в белом пуху и мелкие юркие утята мужественно сражались с мокрецом, выщипывая его зеленые сочные стебли.
А он снова отрастал.
А они пожирали его просто ведрами, забираясь между камней, под стену дома и под ограду.
И землю после мокреца удобряли как следует.
Земля была зеленоватой и скользкой.
От этого удобрения розы наши, необычные герцогские розы нежного кремового цвета, ломанулись в рост. Что еще надо? Солнышко греет, полив постоянный. Расти себе и расти.
