— Ничего у тебя не кровоточит! — принялась уверять его Анника. — Правда! Я же смотрела! Просто яйцо… немного крупнее прежних. Вот и все. А ты цел, ты абсолютно цел, Петрович!

Но Петрович ее не слушал. Он валялся на дорожке, стонал и капризничал.

И даже совсем позабыл, что расстроился-то и снесся оттого, что переволновался за меня.

А я вот вспомнила.

События прошедшей ночи закружили мне голову.

Страстные поцелуи и объятья, в которых я уснула, провалилась в глубокий сон, а затем и проснулась поутру, разбуженная лучами солнца — все это снова взбудоражило меня. И губы мои расплылись в улыбке.

— Эстелла, — произнесла Анника подозрительно, разглядывая мое довольное лицо. — А где ты, собственно, была?!

— Орландо сделал мне предложение, — просияв, ответила я. — Понимаешь? Будет свадьба.

И я продемонстрировала ей кольцо, что подарил мне Орландо.

Глаза Анники вспыхнули, но тотчас погасли.

— Так ты уедешь, — пробормотала она. — А мы еще не достроили лавку, и команду только начали собирать… Да и ферму только-только стали обустраивать… Нет, конечно, я благодарна тебе, — поспешно добавила она, — я, наверное, справлюсь сама, но…

Я рассмеялась и обняла ее крепко, ото вей души.

— Не бойся. Я тебя не оставлю. Не сейчас!

— Но свадьба, — пробормотала Анника.

— Не сейчас. Прежде мы доведем все наши начатые дела до конца! — торжественно пообещала ей я.

***

О, как удобно ходить по городу, когда на тебя никто не охотится!

Без опаски раскланиваться с полицейскими, и, не таясь, входить в лавку ювелира.

Непередаваемое наслаждение.

Ювелир меня узнал, конечно. Несмотря на маскарад, который я устраивала.

— Чего вам, — недовольный, буркнул он. Кажется, и шнурок колокольчика дернул, подзывая полицейских.

Но мне не было страшно. За дверями меня ждал Макс и Мидоуз. В крайнем случае, потребую аудиенции у начальника полиции.

— Хочу, чтобы вы оценили одну вещицу, — ответила я дерзко.

— Оценил? — хмуро глянул на меня ювелир. — Не купил?

— Для начала просто оцените, — так же дерзко ответила я. — Может, у вас денег не хватит на покупку этой вещицы.

Ювелир насмешливо фыркнул. И еще раз дернул шнурок.

— Давайте вашу вещь, — распорядился он.

Я достала алмазное яйцо и передала ему.

Луч солнца упал на грани драгоценности. По всей комнате тотчас запрыгали солнечные зайчики.

А у ювелира глаза на лоб полезли.

Он тотчас схватил лупу и принялся изучать яйцо, снесенное несчастным Петровичем.

Потом нацепил лупу на глаз, как часовщик и впился вооруженным взглядом.

Он крутил яйцо и так, и этак, всматриваясь в игру света в гранях и щурясь от ярких бликов.

Яйцо было великолепно. Не зря Петрович так страдал, снеся его!

— Невероятно! — воскликнул ювелир, наконец. — Это сокровища древних королей?! Такая редкая огранка использовалась лет двести-триста назад! Сейчас так не умеют гранить! Это же невероятно сложный расчет! А камень необыкновенной чистоты! Черт, я даже не могу себе вообразить, сколько он может стоить! Это же миллион золотых, не меньше!

Вот это удружил Петрович, так удружил…

— О, значит, он не подделка? — произнесла я небрежно, ловко ухватив его со стола.

Ювелир не поспел за моей рукой. Только шлепнул по месту, где она была миг назад.

— Но постойте! — заверещал ювелир. — Погодите! Вы же собираетесь его продать? Зачем он вам?

— У вас денег не хватит его купить. Так что вам не о чем волноваться. Остыньте.

— Такой огромный, его ни в одно украшение не вставить!

— Я сама разберусь, куда мне его вставлять, — ответила я, пятясь к дверям.

— Но подождите! — в отчаянии закричал ювелир. — Расхаживать с таким камнем в кармане небезопасно! Отдайте его мне на сохранение!

— Чтоб потом искать вас на северном полюсе с моим миллионом?! Такие вещи продают не ювелирам, а банкам. Где тут, кстати, ближайший?

Ювелир молча бросился на меня, и я выскочила из его лавки как ошпаренная.

Впервые в мою голову пришла мысль, что те, кому он звонит в колокольчик, могут быть абсолютно не полицейскими. Или полицейскими, которые в ночную смену подрабатывают бандитами.

Ах, почему я так наивна!

Макс мигом сообразил, что что-то не так.

Он спрыгнул на мостовую с повозки, втолкнул меня наверх, в тележку, и мигом оказался на козлах, с вожжами в руках.

— Н-но, Мидоуз! Пошла! — проорал он и свистнул по-разбойничьи.

Мидоуз не надо было упрашивать.

Кажется, она почуяла, что приз в этой скачке будет очень ценным.

Мы покинули улицу быстрее, чем ювелир успел выбраться из своего логова. И уж куда быстрее, чем те двое, что выскочили из-за ближайшего угла, и бросились к нам наперерез.

Но, разумеется, не успели.

Мидоуз и не таких оставляла позади.

— Я говорил, что это плохая затея, — прокричал Макс сквозь тарахтенье колес по мостовой. — Видите этих двоих? Они наверняка служат кому-то.

— Полиции?

— Помимо полиции. Какому-то богатому человеку. Вечером все богачи округи будут знать, что есть такое чудо — бесценное яйцо из алмаза. И будут стараться его заполучить, конечно.

— Ох… хорошо, что у нас есть эта роза с ее стальными шипами, — удрученно произнесла я.

— Ах, сударыня, — покачал головой Макс. — Зря вы его хотели продать. Зачем вам деньги, у вас же есть?

— Есть, — пробормотала я. — Но мне хотелось потратить их, чтобы скупить все земли Ферро. А еще оставить кое-что на свадьбу… и на приданое…

Макс лишь снова покачал головой осуждающе.

— Давайте лучше поедем к распределительнице и купим те участки, какие вы запланировали, — сказал он. — А яйцо лучше спрятать среди роз. Чтобы никто не смог взять. Они ж любого скрутят и сцапают, кто осмелится полезть!

— Думаю, ты прав, — задумчиво пробормотала я.

Дел теперь было невпроворот.

Распределительница, конечно, была оповещена насчет меня.

Но, увидев серебро, она мигом забыла все инструкции. Да и Макс рядом со мной давал повод думать, что мы семья.

Небольшая семья, возжелавшая купить немного земли.

И никакого герцога рядом с нами не терлось.

И платили мы полную стоимость, не торговались, и вели себя прилично.

Словом, думаю, Ферро хватит удар, когда она обнаружит, что я оттяпала у нее пять участков рядом со своим. И устроила островок свободы посреди ее империи правильных огурцов.

Работникам распределетельница, конечно, велела убираться прочь в манере, присущей Ферро и ее приближенным.

Горе и ужас людей, оставшихся без крыши над головой и без средств к существованию, ее не трогали.

Но я тотчас же вступилась за них.

— Зачем их сгонять? Пусть работают, — сказала я ей.

— Да? — удивилась она. — Я думала, вы сами захотите…

— Обрабатывать такую плантацию в одиночку? — усмехнулся Макс. — Тут надо быть даже не лошадью — буйволом каким-то.

— Знаете что, — я вложила в ее ладонь еще пару серебряных, сверх заплаченных за землю. — Если услышите что-нибудь о том, что госпожа Ферро продает еще землю, скажите мне! Я умею быть благодарной!

Распределительнице это понравилось.

Она крепко зажала дармовые деньги в кулаке и расплылась в подобострастной улыбке.

— Как скажете, госпожа! — защебетала она. — Все сделаю, госпожа!

Еле от нее избавились, вытолкав за ворота.

Люди, работавшие на купленных землях, стояли как вкопанные, не понимая, что происходит и что им дальше делать. И мне, как новой хозяйке земель, наверное, надо толкнуть речь?

— Пожалуй, — решительно произнесла я, — для вас жизнь переменится к лучшему. Вы остаетесь в своих домах, на своих огородах. Только штрафы я теперь отменяю.

Это обрадовало работников.

Они оживленно загомонили, на их худых лицах появились улыбки.

— Оплата вам будет выдаваться честно, согласно договору. Пара серебряных в месяц на работника. Овощи будут приниматься все. И некрасивые в том числе. Мы просто будем продавать их подешевле.