Ужас, да и только. Деловая жилка в Аннике была очень, очень прижимистой…

Для начала было решено привести в порядок наш старый домик и поразмыслить над проектом нового. Чем рабочие и занялись дружно.

Дел там было много.

И перекрыть крышу, и заменить ветхие окна и двери. Перестелить пол, отштукатурить стены. В общем, не на один день работы.

Но по их задумке, наша развалюшка должна была превратиться в маленькую, но приличную и красивую прихожую к большому дому.

— Легче было б все снести и построить что-то новое! — ворчала Анника.

— А ночевать мы с тобой где будем, глупенькая? — рассмеялась я. — Недельку-другую поживем на стройке, что же…

А к вечеру явился Орландо.

Не верхом, нет — в карете, разодетый в великолепный фрак, с белой грудью и с белым галстуком-бабочкой.

А я, как обычно, похожа на помело!

Раскрасневшаяся, с выбившимися из-под платка волосами, в подоткнутой юбке!

— Орландо, — прошептала я, разгибаясь.

До этого светлого мига я честно собирала червяков для Петровича, загрустившего в своей мансарде.

— Я, если честно, вас и не ждала…

Сказала так, а на сердце горячо от радости.

Орландо, по своему обыкновению, улыбался.

В одной руке он держал цилиндр, в другой — трость.

Белые перчатки лежали у него на сгибе локтя.

Ботинки сияли, как свежеснесенное яйцо Петровича!

— Я почему-то так и подумал, — весело ответил он. — Даже, признаться, и не рассчитывал, что вы вспомните, кто я и как меня зовут, занятые своей кипучей деятелностью.

— Орландо! — вскричала я.

— А, помните! Это уже хорошо.

— Как же я могла забыть вас! Если…

Тут я смутилась и спрятала глаза. Потому что события волшебной ночи полыхнули в моей памяти золотым светом.

— Как могли забыть? — переспросил он. — Запросто. Точно так же, как забыли, что обещали мне ужин.

— Ох!

— Вместе. Когда приоденетесь.

— Ах…

— Разумеется, вы ничего этого не сделали.

— Неправда! — возмутилась я. — Я купила красивое платье!

— А! Значит, нет причин отказывать мне сегодня?

Я покраснела. Потом побледнела. А потом принялась лепетать какие-то оправдания.

— Но туфли, Орландо… Я не успела… И Аннике наряд… она же с нами, ты сам говорил… И…

— И еще принять ванну, расчесать и уложить волосы, а после поужинать и отдохнуть, — закончил он. — Нет, нет, нет. Не принимаются никакие отговорки.

— Но…

— Принять ванну можно у меня. Не в этой вот бочке, — он указал тростью на мою импровизированную купальню, и я чуть не провалилась от стыда сквозь землю, — а в обычной нормальной ванне. В горячей воде, с душистым мылом и ароматическими маслами. Пока юную леди, — на сей раз он указал на Аннику, — будут приводить в порядок. Вы — моя невеста. О вас уже ходят слухи по городу. Да и меня несколько раз спрашивали. Так что я обязан представить вас обществу.

— Что!.. — вскричала я в абсолютной панике. — Но я…

— Все вы можете, — непреклонно ответил Орландо. — Нам нужно больше проводить времени вместе. Привыкайте!

К полуночи мы с Анникой были готовы к выходу в большой свет!

К этому моменту нас обеих как следует отмыли в теплой воде, с пеной, благоухающей духами.

Мои усталые плечи, натруженные работой руки размяли, втерли в кожу крем.

Блестящую лавину волос уложили в красивую прическу, украсили цветами.

Мозоли на руках — увы, были и такие, — спрятали под длинные белые перчатки, тонкие, как паутинка, и прозрачные.

Тонкими их сшили специально, подозреваю. Чтобы поверх такой перчатки можно было надеть любое кольцо. И мое прекрасное обручальное, подаренное Орландо, кольцо прекрасно налезло.

В довершение образа Орландо подарил мне еще и серьги и подвеску на шею на тонкой цепочке, из ярких и блестящих топазов.

Очень изящные и даже скромные украшения. Но они были такими великолепными, что идеально подчеркивали то, что следовало подчеркнуть — мою молодость и свежесть.

Я была словно эти камешки — драгоценность, которая привлекала внимание, и которая при обманчивой скромности стоила очень и очень дорого.

То пышное розовое платье, что я купила специально для этого выхода, Орландо одобрил.

— О, как пикантно, — сказал он, увидев меня в нем. — Словно лакомый зефир… Если бы я не знал вас получше, я бы решил, что вы собираетесь меня соблазнить!

— Может, так и есть? — дерзко заявила я.

— Ах, так? Тогда скажу лишь одно: вы на полпути к цели, дорогая!

Почему-то я ему верила.

У него глаза горели, когда он смотрел на меня. И не упускал возможности прикоснуться ко мне, обнять, чмокнуть в обнаженное плечико.

И в довершении образа Орландо подарил мне пару изящных шелковых туфелек на небольшом каблучке.

— В городе вы не найдете умельца, который сошьет вам похожие, — сказал он, сам застегивая блестящие пряжки. — Ишь изготавливает особый мастер в столице.

— Немного большеваты, — заметила я, несмотря на то, что Орландо крепко затянул на туфлях шелковые ленты.

— Тогда у вас есть все шансы превратиться в Золушку, дорогая, — рассмеялся он.

Я поморщила нос.

— Как официально, — недовольно заметила я. — Вы, вас… Кажется, еще недавно мы были намного ближе и проще.

— А! Так это необходимо для того общества, — ответил Орландо, — куда мы с вами отправимся. Мы часто там будем бывать. Привыкайте. Вы же любите танцы?

— Ох, танцы, — пробормотала я. — Конечно, люблю! Какая девушка откажется покрасоваться в красивом платье и в новых туфельках?

— И с обручальным кольцом от герцога, — сказал он тихо, накрыв мою ладонь своей. — Сегодня к нему будет приковано все внимание города!

Аннику тоже разодели в пух и прах.

Длинное, до самого пола, платье ее из тонкого, светло-бежевого льна, с огромным белым крахмальным воротником, было пышное, и казалось полупрозрачным.

В нем было по меньшей мере пять белоснежных нижних юбок, и одна — с кружевами шириной в ладонь!

На ногах ее были надеты полосатые чулки и блестящие, как зеркало, черные туфельки. А на голове красовался высокий чепчик. Ну, не дать, ни взять — строгая экономка из хорошего дома!

Анника довольно сопела, вертясь перед зеркалом и потуже затягивала ленты чепца под подбородком.

— Я красивая, как целая голова сахара! — сказала она, наконец.

— Ну, раз все готовы, то пора отправляться на бал? — произнесла я с замиранием сердца.

Орландо был совсем не против.

Он галантно предложил мне руку, обнял за плечи Аннику, и мы дружно двинулись по направлению к ожидающему нас экипажу.

— Строго говоря, это не совсем бал, — поправил меня Орландо, когда мы спустились по лестнице и лакей распахнул перед нами дверцы кареты.

— А что же это? — удивилась я, подбирая юбки.

В этом платье сесть в карету было делом непростым. Очень непростым. Юбка была такой пышной, что слугам пришлось мне помогать. И я одна заняла все сидение в экипаже.

Орландо и Анника вынуждены были ютиться вдвоем напротив меня.

— Прием у мадам Дега, — небрежно ответил Орландо.

— Это в том самом доме, где вы играете в карты?! — возмутилась я.

— Это приличный дом. И танцы там тоже будут. А вы, если хотите, тоже можете сыграть, — усмехнулся Орландо.

— И не подумаю! — возмутилась я.

— Верно, не стоит. Ваша матушка играет из рук вон плохо. Если вы пошли в нее по части игр, то вполне можете промотать все состояние.

— Не промотает! — звонко выкрикнула в мою защиту Анника. — У нас такое сокровище, что и десяти жизней не хватит, чтоб его проиграть!

И она достала из кармашка… алмазное яйцо Петровича!

— Ты что, взяла его с собой?! — ужаснулась я.

— Не могла же я его просто так бросить под розой, — развела руками Анника.

— Вообще-то, могла, — заметил Орландо. — И это было бы намного надежнее и безопаснее, чем брать его с собой.

Анника только руками развела, а Орландо покачал головой.