Выпрямившись, он сделал пару шагов по комнате, размышляя вслух:

— На самом деле, я предпочитаю видеть таких, как ты, в числе своих друзей, очень жаль отдавать Реке Забвения настоящие таланты. Поэтому я дам тебе шанс: добровольно отдай чёрный меч и присоединись к нам. Тогда я сохраню тебе жизнь.

Глава Лань сделал небрежный пасс рукой, и тиски ловушки чуть ослабли, теперь Цзяо Ян по крайней мере мог говорить. Стоит ли добавлять, что он предпочёл бы умереть, чем принять это холодное и надменное предложение хозяина жизни, благородного главы клана, который привык получать, всё, что захочет, по щелчку пальца?

— Да чтоб ты провалился…

Усталый вздох и омерзительно спокойное:

— Значит, ты выбрал смерть.

Внезапный, резкий удар по лицу был столь силён, что голова резко дёрнулась в сторону, и в следующее мгновение боль пронзила её, словно острый кинжал, расползалась подобно ядовитому туману, отравляя разум и лишая способности мыслить ясно. Мир пред глазами сверкнул слепящей белой вспышкой, в ушах зазвенело, как будто тысячи злых духов насмехались над его немощью. Цзяо Ян почувствовал на губах вкус крови — вместе с ней вернулась способность видеть — и чувствовать, как всё плотнее сгущается поток тёмной ци.

Если бы не коварный удар, он успел бы перехватить, остановить заклятие главы Лань, тот был далеко не так искусен в неправедном пути, но сейчас Цзяо Ян мог всего лишь подбрасывать палки под колёса окованной бронёй колесницы. Мучительно, как тогда, в детстве, заныли рёбра, каждый вздох давался с трудом. Ему казалось, будто из него вырывают часть души. Цзяо Ян даже поверил, что так оно и было, когда в воздухе, между ним и главой Лань, возник Огонь и мрак, бессильно отражающий свет ущербной луны.

Миг — и он упал на пол, печально звякнув напоследок.

— Уведите.

Магические путы всё ещё держали крепко, Цзяо Ян даже не мог как следует дёрнуться, когда двое плечистых-здоровяков заклинателей потащили его прочь, всё дальше от меча. Они вели его вдоль закрытых дверей комнат второго этажа. Каждый шаг отзывался в теле тупой болью. Не имея сил сделать хоть что-нибудь, Цзяо Ян принялся угадывать, за какой из них спряталась вероломная Лань Юэ… Вдруг кто-то сзади грубо надел на голову мешок. Плотная ткань пахла пылью и сыростью и лишала возможности видеть хоть что-то вокруг.

Его толкали и тащили вперёд, потом, как безымянный труп, швырнули на деревянный пол какой-то повозки. Повозка тронулась, но не покатилось на колёсах, а взмыла в воздух. Зашумел ветер. Было невозможно определить, сколько это продолжалось, время словно растянулось в бесконечность.

Но и эта пытка неизвестностью закончилась, повозка остановилась, и Цзяо Яна снова куда-то потащили, ноги почти не касались земли, только звук шагов тюремщиков гулким эхом отдавались в тишине. Наконец мешок резко сорвали с головы, и Цзяо Ян осознал себя в маленькой и тёмной клетке с массивной дверной решёткой между давящих каменных стен. Единственное окно было столь узким, что едва бы пролезла и кошка.

— Сиди здесь и постарайся без глупостей, — напоследок напутствовал его один из заклинателей, запирая клетку.

Цзяо Ян вцепился в решётку, глядя на удаляющиеся спины ненавидящим взглядом. Он обязательно выберется отсюда, обязательно. И тогда клану Лань сильно не поздоровится!

В Облачный Пик Лань Юэ вернулась мёртвой внутри. Она безупречно исполняла свои обязанности, наставляла и тренировала своих шимэй, присутствовала на советах и помогала Лань И Чэню, но больше не чувствовала от этого ни радости, ни гордости, ни удовольствия. Высокое положение в клане тяготило её. Какая была бы радость, если наследницей, как того желала, стала бы Лань Цзи Ли, безупречная и идеальная. Лучше бы Лань Юэ так и оставалась недотёпой. А теперь, когда в руки попал могущественный артефакт и признал её хозяйкой, и был наконец пойман и пленён Цзяо Ян, уважением и даже благоговейным страхом прониклись к ней даже те, кто ещё недавно хихикал за спиной и не слишком-то верил в неё.

…Летящий Снег со свистом рассёк воздух в отработке очередного удара, оставляя за собой инеистый след. Трава, которую коснулся кончик меча, покрылась изморозью, сверкающей в свете полумесяца. Лань Юэ сосредоточилась и взмыла в прыжке в воздух, позволяя Летящему Снегу вести руку и тело и слиться с её собственной энергией. Поворот в полёте, взмах наотмашь, высвобождение потока вместе с криком боли…

Веер ледяных осколков вспорол землю и посёк ближайшие деревья на лесной поляне в окрестностях обители. Под ногами Лань Юэ хрустнули замороженные травы. Она тяжело дышала, не ожидая, что Летящий Снег способен на такое. Морозное мерцание вокруг клинка угасло по мере того, как спокойнее становилась Лань Юэ.

— Не знала, что ты так умеешь, — сказала она мечу, переводя дух.

Летящий Снег сверкнул в ответ. Я многое умею, будто говорил он, и это было правдой. Постепенно с тренировками и новыми заданиями они узнавали друг друга лучше. Техники, которые раньше давались с трудом, сейчас уже не казались такими сложными. Было бы ошибкой считать, что завладеть магическим мечом достаточно для того, чтобы стать сильнее. Летящий Снег, имеющий собственный дух и силу, мягко и ненавязчиво раскрывал и собственные умения хозяйки. Лань Юэ слышала, что слишком могущественные мечи, попав в неподготовленные руки, способны были свести с ума того, кто ими владеет, в итоге полностью разрушив заклинателя. Особенно опасны были тёмные клинки, способные настолько сильно исказить потоки ци, что восстановить их уже невозможно. Летящий Снег же требовал усердных тренировок.

— Что же, попробуем ещё раз.

Ещё раз, пока смертельная усталость не отключит сознание в надежде на то, что ночью не будет снов, в которых она сидит в холодной каменной темнице настолько крохотной, что нельзя даже лечь в полный рост.

От тренировки её отвлекли голоса внизу, где проходила тропа, по которой редко кто-то ходил кроме Лань Юэ, когда она прогуливалась по лесам. А иногда предпочитали вести уединённые разговоры подальше от чужих ушей. Лань Юэ подкралась к краю поляны и спряталась в зарослях, откуда открывался вид на дорожку вдоль обрыва. Достаточно широкую, чтобы по ней можно было неторопливо пройтись вдвоём, чем иногда пользовались парочки, чтобы никто не узнал об их связи.

Один голос принадлежал Лань И Чэню, а второй незнакомцу.

— Кто бы мог подумать, твоя давняя ставка на девчонку сработала. Признаю, был не прав, когда уговаривал тебя бросить её умирать.

Они шли неспешно, ничуть не беспокоясь о том, что их разговор услышат. Незнакомец продолжил:

— Если белый меч не подчиняется иначе, чем через родство, так и быть, — согласился он, — я заберу его вместе с женой. Ты ведь всё равно собирался найти мужа для дочери, не так ли?

Лань Юэ замерла. Они говорили о ней! Как о какой-то вещи или трофее, за счёт которого можно усилить влияние и власть.

— Всё так, всё так, — согласился Лань И Чэнь, — но помолвка и свадьба должны быть по правилам, Сяолун.

— О, об этом не беспокойся, дорогой друг.

— Что будем делать с этим бродяжкой? Он отказался с нами сотрудничать и, кажется, совсем не дорожит своей жизнью.

— Я сам его убью, когда придёт время. Чёрный меч из этой пары признаёт власть крови и право убийцы. Живым Цзяо Ян нам особенно не нужен. Если то, что про них говорят правда, ты даже не представляешь, на что способна эта пара в одних руках.

— Ты прав, — снова согласился Лань И Чэнь, — не представляю. Когда-то у мечей был один хозяин, теперь история повторится, но творить её будем уже мы.

Голоса удалялись и Лань Юэ не могла расслышать, о чём они говорили дальше. Она рванулась было вперёд, чтобы подслушать ещё, но тут же кто-то схватил её со спины, крепко прижал к себе и закрыл рот рукой.

— Не делай глупостей, красавица. И не дёргайся, иначе мне придётся причинить тебе боль. А теперь успокойся и кивни, что не побежишь за ними на верную смерть.