Последний раненый, пожилой мужчина, поднялся на ноги. Его покрытое морщинами лицо озарилось улыбкой, когда он осознал, что больше не чувствует боли.

— Больше никого, господин, — произнёс Нис, вырвав меня из раздумий.

— Отлично, — сказал, оглядывая поляну. — Выдели пятерых шустрых ребят, чтоб присматривали за тылом. Враги рано или поздно начнут прочёсывать территорию.

— Конечно, господин.

— Нам предстоит долгий путь.

Нис кивнул и, развернувшись, поспешно зашагал прочь, на ходу раздавая приказы солдатам.

— Ты вернул этим людям надежду, — раздался голос Азары.

Я обернулся и встретился с её лучистыми глазами:

— Это меньшее, что я могу для них сделать.

Она на миг задержала на мне внимательный взгляд, а затем перевела его на возвышающиеся горы:

— Мы уходим прямо сейчас?

— Да, — ответил я. — Мы и так задержались.

Следующие полчаса прошли в спешных сборах и распределении провизии и снаряжения. Мужчины наполняли мешки и помогали нагружать поклажу на редких коней, женщины собирали детей и следили, чтобы никто не потерялся. В воздухе висело напряжение, но люди работали быстро и слаженно, понимая всю серьёзность ситуации.

Мы двинулись в путь, и лес вскоре поглотил нас, укрыв от палящего солнца прохладной тенью вековых деревьев. Я шёл во главе колонны, внимательно вглядываясь в чащу и напряженно прислушиваясь к каждому шороху.

Несмотря на все старания, мрачные мысли то и дело лезли в голову. Всего день назад моя жизнь была простой и понятной, а теперь я остался один на один с грузом ответственности, к которой не был готов.

Как мне вести этих людей? Что я могу им дать кроме своего дара исцеления? Хватит ли моих сил, чтобы защитить их от грядущих бед? Меня готовили к управлению Домом, к тому, чтобы быть лидером, но никогда не говорили, как вести людей через кошмар, ставший явью.

Я украдкой бросил взгляд на Азару, шагающую рядом. Папа всегда говорил, что наша сила в единстве и вере друг в друга. Пришло время применить его уроки на практике.

Я сосредоточился на дороге, которая была непростой. Люди не роптали, молча преодолевая препятствия с упорством и смирением тех, кто привык к лишениям. Я невольно залюбовался их стойкостью. Эти простые крестьяне и ремесленники, ещё вчера мирно трудившиеся в своих домах и на полях, сегодня проявляли недюжинную выдержку перед лицом невзгод. Матери с маленькими детьми на руках шли вперёд, не жалуясь на усталость. Старики, опираясь на клюки, упрямо передвигали ноги, не желая обременять других. Мужчины помогали расчищать свежие тропы и несли нелёгкий груз.

Глядя на них, я чувствовал, как крепнет моя решимость. Эти люди заслуживали лучшей доли, и я был намерен приложить все силы, чтобы привести их к ней. Пусть я пока не знал, как именно это сделаю, но твёрдо верил, что найду способ. В конце концов, теперь я глава Дома, наследник древней магии и мудрости своих предков. Пока у меня оставалась хоть капля сил, я буду бороться за тех, кто от меня зависит.

Мы вступили в предгорья, и идти стало труднее. Я оглянулся и увидел, что люди начали отставать, выбиваясь из сил на крутых подъёмах.

Ко мне подоспел Нис, тяжело дыша.

— Господин, — начал он, переводя дух, — с лошадьми становится всё сложнее. Они не приспособлены к такому.

— Что ты предлагаешь? — спросил я.

Он задумался, потирая подбородок.

— Мы могли бы пустить их на мясо, — наконец произнёс он. — Что-то пожарим, что-то засушим и засолим…

Я обдумал его слова. Лошади верно служили нам, но сейчас мы не могли поступить иначе.

— Хорошо, — сказал я после недолгой паузы. — Займитесь этим. Распорядись, чтобы мясо разделили поровну между всеми.

— Будет сделано, господин, — ответил Нис и отправился выполнять приказ.

Я посмотрел на небо. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая горизонт в багряные тона. Пора было думать о ночлеге.

— Разбиваем лагерь! — крикнул я, обращаясь к людям.

Все оживились, радуясь возможности отдохнуть после долгого перехода. Они начали споро обустраивать стоянку.

Ко мне подошёл один из солдат, молодой парень с русыми волосами и открытым лицом.

— Господин, — обратился он, — мы сейчас соорудим вам шатёр для ночлега!

Я улыбнулся его рвению, но покачал головой:

— Не стоит. Я посплю, как и все. Лучше присмотрите за детьми и стариками.

— А… Как скажете, господин.

Я проводил его взглядом и отправился помогать Азаре, которая успела взять у кого-то два покрывала. Пока мы готовили место ко сну, к нам подошла маленькая девочка, робко держа в руках бурдюк с водой. Её тёмные волосы были заплетены в аккуратные косички, а большие карие глаза смотрели на нас с любопытством и лёгкой застенчивостью.

— Господин, госпожа, — произнесла она тихим голоском, — мама сказала принести вам воды. И ещё передала, что скоро будем есть.

— Спасибо, милая, — сказала Азара, принимая бурдюк из её рук.

Девочка одарила нас ещё одной застенчивой улыбкой и упорхнула к небольшому костру, где собирались остальные женщины. Через пару минут наше скромное ложе было готово, и мы уселись рядом, наблюдая за лагерной суетой.

— Как думаешь, скоро Вотрийтан вступит в войну? — тихо спросила Азара, нарушив молчание.

Её вопрос прозвучал неожиданно, словно она читала мои мысли.

— Не знаю, — ответил я после паузы. — Но выбора у вашего народа точно не будет. Конфликт неизбежен.

— Папа говорил то же самое, — вздохнула она, обнимая колени руками. — А мама всегда просила его не разговаривать об этом за столом, поэтому он обычно рассуждает о рыбе…

Я удивлённо поднял брови:

— «О рыбе»?

— Ага, — слабо улыбнулась Азара. — Мы поставляем её во все части Вотрийтана так быстро, как никто другой.

— Не люблю рыбу, — признался я.

— Я тоже, — тихо хихикнула она. — Как говорил дедушка: «Живёшь у воды и не ценишь её даров».

— То же самое талдычил мастер Талваг, — ударился в воспоминания я. — Каждый раз…

— Талваг? Кто это?

— Мой наставник, — ответил я. — Емрис учил меня держать меч в руках, а Талваг — ковал мой интеллект.

— Он был в замке, когда на нас напали?

— Да, — вздохнул я.

— Надеюсь, он выжил, — сказала Азара, а через миг прикрыла рот ладонью. — Прости, я не это…

— Я понимаю, — мягко прервал её я.

Она коснулась моей руки в знак поддержки:

— Мы со всем справимся.

— Справимся, — кивнул я, глядя ей в глаза, и вдруг, сам не зная почему, спросил: — Так что я сказал тебе тогда?

— А? — Азара слегка покраснела, и этот румянец, проступивший на её щеках, показался мне самым прекрасным, что я видел за последние дни.

— В Гилиме, в момент прощания, — уточнил я, чувствуя, как в груди разрастается странное, незнакомое мне волнение.

Азара замялась, её взгляд устремился куда-то вдаль. Наконец, она едва слышно прошептала:

— Ты сказал, что ещё никогда не видел таких красивых глаз…

Воздух между нами словно наэлектризовался. Я почувствовал, как внутри всё сжимается от нежности. Медленно, боясь спугнуть момент, я наклонился к ней, любуясь медовым сиянием её взора. Азара не отводила взгляда, её грудь часто вздымалась, а губы слегка раскрылись. Я провёл рукой по её щеке, ощущая под пальцами гладкую кожу, и наклонился ещё ниже… Мы замерли в миллиметре друг от друга, наше дыхание слилось воедино.

Азара подалась навстречу, прильнув к моим губам в робком, но полном желания поцелуе. Это было странное ощущение: так неуклюже, так горячо, так непохоже на все прежние моменты близости. Она целовала меня так, словно это был её первый поцелуй — неумело, но с таким жаром, что у меня закружилась голова. Её руки неуверенно скользнули по моим плечам, и я притянул её ближе, углубляя поцелуй.

— Господин Эйдан!

Голос Ниса, хриплый от напряжения, ворвался в наш хрупкий мир как удар грома. Я резко оторвался от губ Азары, в груди вспыхнула тревога — холодная и острая, как клинок.