— У границы с Ултоей всегда стояло много солдат, — ответил он, потерев лицо. — Они там чуть ли не на каждом шагу.

— Куда же тогда?..

— Пойдём через горы.

Глаза Азары широко распахнулись от удивления:

— Эйдан, но ведь…

— Сейчас это самый короткий и безопасный путь, — произнёс он. — Там полно ущелий и безопасных троп. Я знаю те места… Бывал там с Емрисом и… отцом.

В его голосе на мгновение проскользнула что-то болезненное, но он быстро взял себя в руки. Азара посмотрела на светлеющее небо, по которому неспешно плыли пушистые облака, и решительно кивнула:

— Тогда не будем тянуть.

Густые леса значительно затрудняли продвижение. Приходилось пробираться сквозь переплетение ветвей и корней, обходить поваленные стволы и коварные овраги. Конь осторожно ступал по мягкому ковру из опавших листьев и мха, словно опасаясь оступиться.

Азара сидела позади Эйдана, прижавшись к нему. Она чувствовала исходящее от его кожи тепло и мерное биение сердца — это странным образом успокаивало даже в такой тревожный момент.

— Тебе не холодно? — тихо спросила она.

— Нет.

Азара помолчала немного, собираясь с мыслями, а затем задала вопрос, который мучил её с самого бегства из Навира:

— Почему они напали на вас?

— В основном из-за земель и ресурсов, — ответил Эйдан. — Отец готовился к этому, но… Теперь вот так…

— Ты говорил о договорённостях с Вотрийтаном, — напомнила она.

— Да… — тяжело вздохнул он. — Ты помнишь, как закончилась война между Вотрийтаном и Оикхелдом?

— Вы… — сказала она и на миг осеклась. — Твои предки похитили принца Зорина, и королю Доззатану пришлось отступить.

— Похищение было подстроено самим Зорином, — неожиданно произнёс Эйдан.

— Что?.. — изумлённо выдохнула Азара. — Как подстроено?

— Доззатан не хотел сдаваться и готов был биться до конца, — произнёс Эйдан. — Зорин же хотел сохранить жизни. Он уговорил моего прадеда, Ягона Кастволка, устроить похищение.

— Ты хочешь сказать…

— Кастволкам пришлось стать предателями, чтобы остановить войну, — произнёс Эйдан и, горько усмехнувшись, добавил: — Нет худа без добра… Мы получили не только постыдное клеймо, но и право основать Дом, а ещё земли в придачу.

Азара надолго замолчала, пытаясь осмыслить услышанное. Сколько она себя помнила, вотрийцы всегда презирали Кастволков. Эта ненависть, казалось, была неискоренима, передаваясь из поколения в поколение. И всё это время… всё это было лишь ширмой, пустышкой.

— Кто об этом знал? — спросила она.

— До недавнего времени только король Вотрийтана и мой отец, — ответил Эйдан. — Весной и я узнал об этом секрете, а в начале лета — ещё и Емрис.

— Подожди, а то письмо от незнакомца…

— Да, — негромко произнёс он. — Если Емриса действительно допрашивали в Зале правды, то о соглашении теперь известно крупным дворянам Оикхелда.

— Вот почему они напали так внезапно.

— Может быть, — вздохнул он. — Когда-нибудь мы всё узнаем.

— Эйдан, если бы ты рассказал мне сразу… — с досадой произнесла Азара.

— Не мог, — тихо сказал он. — Ты ведь понимаешь.

— Мне так жаль…

— Мне тоже.

Азара прильнула к Эйдану, прижавшись щекой к его широкой спине. Чувства переполняли её: горечь от того, что ему пришлось пережить столько боли и несправедливости, облегчение от того, что теперь она знает правду, и даже… да, к своему стыду, она испытывала странное воодушевление. Теперь никто не посмеет встать между ними. Никто больше не назовёт его предателем — мракотворца, нового главу Дома Кастволк, в котором течёт вотрийская кровь.

Они продолжали свой путь, и с каждым часом горы становились всё ближе, вздымаясь к небу неприступными каменными исполинами. Лес начал редеть. Вскоре перед ними раскинулась неширокая река. Эйдан направил коня прямо в воду, и тот, всхрапнув, принялся осторожно перебирать копытами по скользким камням. Вода доходила животному до брюха, но течение в этом месте было не очень сильным, поэтому они благополучно добрались до другого берега.

За рекой местность стала более открытой, и какое-то время они ехали по залитой солнцем поляне, поросшей высокой травой и яркими полевыми цветами. Однако лес снова сомкнулся вокруг них зелёной стеной, и они оказались в сумрачном плену ветвей.

Внезапно Эйдан напрягся и резко остановил коня. Не говоря ни слова, он спрыгнул на землю и жестом велел Азаре сделать то же самое. Она мигом соскользнула вниз и настороженно замерла рядом.

— Что случилось? — одними губами спросила она.

— Я слышал голоса, — тихо ответил Эйдан, напряжённо вглядываясь вперёд.

Азара прислушалась, и её лицо побледнело от страха. Она схватила его за руку и потянула в сторону, шепча:

— Уходим отсюда! Скорее!

Но Эйдан остановил её и покачал головой:

— Подожди. Слышишь?

— Что?

— Похоже на детский плач. Вряд ли это солдаты. Давай проверим.

Они осторожно двинулись вперёд, стараясь не шуметь. Вскоре до них донеслись новые голоса и всхлипывания. Эйдан и Азара притаились за деревьями и выглянули на небольшую прогалину, где расположилось множество простолюдинов вперемешку с солдатами. Азара заметила также парочку дворян, выделявшихся богатыми одеждами.

Вдруг Эйдан сказал:

— Тут даже торговец из Навира. Я узнаю его. Идём.

— Эйдан! — Азара инстинктивно схватила его за руку, но он уже выходил из-за деревьев, не скрываясь.

Его появление вызвало волнение в лагере. Мужчины тут же вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Но Эйдан лишь поднял руки в знаке миролюбия.

— Спокойно! — произнёс он. — Я — Эйдан Кастволк!

— Господин Эйдан! — Из толпы вышел пожилой мужчина с лицом, изборождённым морщинами. — Вы… вы живы!

— Это господин Эйдан!

— Где ваша одежда, господин Эйдан?

— Господин Эйдан!

В следующий миг его окружила толпа. Все хотели задать вопросы, поделиться своей бедой. Он поднял руку, призывая к тишине, и громко спросил:

— Среди солдат есть командир?

Вперёд выступил крепкий мужчина средних лет:

— Я за старшего.

На голове у него была плотная окровавленная повязка, скрывавшая правый глаз.

— Как зовут? — спросил Эйдан.

— Нис. К вашим услугам, господин.

— Расскажи кратко, что здесь происходит? Сколько вас всего?

— Здесь люди из окрестных деревень и некоторые сбежавшие из Навира, господин. Всего около четырёхсот голов. Мы собирались идти в Вотрийтан, как и велел ваш отец перед началом атаки.

— Через горы?

— Да, господин, — ответил Нис. — Других путей и не осталось.

Эйдан одобрительно кивнул и спросил:

— Что с лицом?

— Ерунда, господин, — отмахнулся тот. — Копьём задело.

— Сними повязку, — спокойно приказал Эйдан.

Нис колебался лишь мгновение, прежде чем подчиниться. Когда он снял повязку, Азара едва сдержала вздох. Рана была ужасной: глубокая и рваная, она пересекала половину лица. Глаз же отсутствовал — осталась лишь пустая, воспалённая глазница.

Внезапно Нис охнул и отступил на шаг назад.

— Господин… — прошептал он. — Простите, я…

Эйдан протянул к нему руку:

— Не волнуйся, подойди.

Азара, стоящая позади, поняла, что Эйдан вошёл в поток Мрака — его глаза, должно быть, стали совершенно чёрными, что и напугало Ниса. В наступившей гробовой тишине Эйдан протянул руку и коснулся изуродованного лица. Мгновение ничего не происходило, а затем рана начала затягиваться.

По толпе пронёсся шёпот, переходящий в возгласы удивления. Люди толкали друг друга, пытаясь лучше разглядеть происходящее чудо. Нис осторожно коснулся своего лица, его пальцы дрожали. Он посмотрел на Эйдана, и в его взгляде читалось не просто изумление — это было благоговение.

— Господин… — выдохнул Нис. — Как же так?..

Эйдан, казалось, не обратил внимания на его реакцию. Вместо этого он громко обратился к толпе:

— Приведите ко мне всех раненных! И принесите какую-нибудь одежду…

Один за другим солдаты и простолюдины, чьих имён я не знал, склонялись предо мной в глубоком поклоне. В их глазах читалась неподдельная благодарность, а на лицах играли искренние улыбки. Я чувствовал исходящее от них тепло, видел проблески надежды в их взглядах. Каждый исцелённый, каждая затянувшаяся рана, каждый радостный вздох были бальзамом на моё собственное сердце, истерзанное болью утраты.