Краем глаза я увидел, как вражеский воин замахнулся на одного из моих солдат. Не раздумывая, я метнулся наперерез и снёс голову нападавшему. Моё лезвие разрубило шею, как масло, и фонтан крови окатил кольчугу. Потрясённый солдат поднял на меня взгляд, полный изумления и благодарности.

— Вставай! — рявкнул я. — Держись рядом!

Вдвоём мы начали пробиваться сквозь врагов, прикрывая друг друга. Я атаковал, а солдат оборонялся, отражая удары щитом. Так, плечом к плечу, мы с боем пробились к своим. Емрис возник рядом, разя неприятелей молниеносными выпадами. Его меч был повсюду, каждое движение отточено до совершенства. Рядом с ним я почувствовал себя увереннее.

Но враг не желал сдаваться. Не считая численного перевеса и рьянков, у них имелись сильные стихийники. Моих товарищей убивал не только огонь, но и крепкие ледяные копья, которые не могла остановить ни одна кольчуга.

В какой-то момент Емрис вдруг пошатнулся, и я заметил кинжал, торчащий из его плеча. Он стиснул зубы, пытаясь удержать меч, но тот предательски дрожал. Недолго думая, я закрыл его собой и продолжил отбиваться.

Положение становилось всё хуже. Враги теснили нас, грозя окружить и смять. Мы держались из последних сил, но надежда таяла с каждой секундой.

И вдруг, откуда ни возьмись, с флангов на врага обрушилась конница. Закованные в стальные латы всадники с пиками наперевес влетели в ряды противника, сминая и топча.

— Группируемся! — раздался усиленный артефактом голос Морна. — Отходим назад!

Воспользовавшись моментом, наши поредевшие отряды начали отступать. Конница сдерживала наседающего врага, давая нам возможность отойти. Мы с Емрисом, прикрывая друг друга, пробивались в тыл.

Раненые других отрядов хрипели и корчились на земле. Я хотел поднять одного из них, но Емрис остановил меня:

— Назад! Ты никого не вытащишь!

— Но…

— Не спорь!

С трудом добравшись до основных сил, мы остановились, тяжело дыша. Морн собирал уцелевших солдат, готовясь дать отпор ещё одной атаке. Я стиснул зубы, оглядывая поле боя. Многих моих боевых товарищей уже не было в живых.

И в этот момент я заметил, как показались вражеские резервы. Свежие отряды, не участвовавшие в битве, спешили на подмогу своим. Их было много, слишком много.

— Отступаем! — приказал Морн. — Отступаем! Немедленно!

Наше войско дрогнуло и начало разворачиваться. Но было уже поздно — враг пошёл в решающую атаку. Воодушевлённые прибытием подкрепления, они с удвоенной яростью набросились на наши ряды.

Началась паника.

Мы бежали, отбиваясь и уклоняясь от атак. Войско рассыпалось, разделившись на мелкие группы. Многие, не выдержав напора, в страхе разбегались кто куда. Враг преследовал нас по пятам, безжалостно истребляя бегущих.

К счастью, среди нас ещё оставалось несколько боевых магов. Огненные шары засвистели над полем, прожигая тела; ураганный ветер сбивал вражеских солдат с ног и пугал лошадей. Ценой неимоверных усилий магам удалось ненадолго сдержать натиск, выиграв для отступающих драгоценное время.

Воспользовавшись передышкой, я начал собирать вокруг себя уцелевших бойцов своего подразделения. Все были измотаны, ранены и едва держались на ногах.

— Держимся вместе! — крикнул я, перекрывая грохот битвы.

Вдруг я увидел яркую вспышку пламени чуть в стороне. Присмотревшись, с ужасом осознал, что огненный шар врезался прямо в Рони, который в этот момент метал боевые заклинания. Он закричал: жутко, надрывно, нечеловечески.

Не раздумывая, я рванул к нему. Краем сознания отметил, что Емрис что-то орёт мне вслед. Когда я добрался до Рони, он уже не кричал — лишь лежал на земле. Пламя угасло, оставив после себя страшную картину.

Половина его тела была обожжена: рука покраснела и покрылась волдырями, лицо превратилось в сплошной ожог. Нога дымилась, одежда частично сгорела, обнажив воспалённую кожу.

Рони вдруг открыл уцелевший глаз и посмотрел на меня.

— Время пришло, — прохрипел он. — Ондора заберёт меня в свои блаженные сады…

Я мог исцелить его, но не здесь и не сейчас. Не заботясь о боли, которую мог причинить, я резко поднял его и помчался обратно. Он стонал первые секунды, а затем затих. Умер или потерял сознание — неважно, потому что бросать его я не планировал.

— Эйдан! — закричал Емрис. — Какого!..

— Отступаем!

Солдаты сгрудились вокруг меня, помогая тем, кто не мог идти самостоятельно.

— К роще!

Все рванули к спасительной роще, уворачиваясь от стрел и магических снарядов. Добравшись до первых деревьев, я на миг обернулся. Наше войско было разбито и разбросано. Поле битвы усеивали сотни трупов — и врагов, и союзников. Победные крики ювийцев доносились со всех сторон. Они добивали раненых, преследовали бегущих. Это было сокрушительное поражение.

Стиснув зубы, я повёл остатки своего подразделения вглубь рощи. Нужно было уходить, пока враг не организовал полноценную погоню. Стоило зализать раны и продумать дальнейшие действия.

Мы бежали сквозь заросли, спотыкаясь о корни и поваленные стволы деревьев. В воздухе висели приглушенные стоны боли и тяжёлое дыхание. Страх и отчаяние окутывали нас подобно густому удушливому туману.

Вдалеке мелькали другие группы беглецов.

— И все мчатся по прямой… — вдруг сказал Емрис.

— Что?

— Нельзя возвращаться назад той же дорогой, — ответил он. — На месте ювийцев я бы устроил засаду у пограничного перехода. Они ведь готовились встретить нас здесь.

— Тогда мы должны предупр…

— Никого мы не будем предупреждать, — отрезал он. — Выйдешь к остальным — считай, мертвец.

— Емрис…

— Выжить — вот твоя главная задача.

Да, нас втянули в эту войну насильно, но чувство вины всё равно грызло меня изнутри. Бросив последний взгляд на остатки своего войска, я вышел из потока Мрака и, крепче сжав Рони, направил в него кроху магии. Его магическое ядро откликнулось.

«Живой», — с облегчением подумал я.

Только сейчас я ощутил, как ломило всё тело от боли. Неестественная мощь, дарованная Мраком, имела свою цену — от перенапряжения звенели мышцы, ныли суставы и связки.

Постепенно мы отдалялись от дороги, и звуки сражения таяли позади, растворяясь в зловещей тишине леса. Солдаты бежали на пределе возможностей, но усталость брала своё, и темп начал неумолимо сбавляться. Первый боец, споткнувшись о корягу, рухнул на землю, за ним последовали ещё двое. Остальные, тяжело дыша, замедлили шаг, явно борясь с желанием упасть без сил.

— Ещё немного, мужики, — прохрипел Емрис. — Поднажмите.

В этот момент Рони тихо застонал у меня на плече.

— Нам нужен привал, — сказал я. — Он долго не протянет.

— За нами могут гнаться.

— Мне нужно его исцелить, — настоял я.

Емрис бросил на Рони хмурый взгляд и махнул рукой в сторону:

— Давай в тот овраг.

Мы спустились по склону в неглубокую ложбину. Я бережно уложил Рони на землю и стащил с себя шлем. Он приоткрыл глаз и уставился на меня:

— Больно…

— Знаю, — сказал я. — Потерпи немного.

— Эйдан. — Его голос внезапно стал пугающе ровным. — Дай мне уйти.

— Не жилец он с такими ранами, господин Эйдан, — тихо заметил Радмир. — Знаю, вы искусный знахарь, но…

— Не спеши с выводами, — прервал его Емрис.

Я нырнул в поток Мрака и тихо проговорил:

— Лежи смирно, Рони.

— Твои глаза… — потрясённо промолвил он. — Что за?..

Не отвечая, я выудил ручеёк из потока и направил целительную энергию на его лицо. Обожжённая кожа на лице Рони начала стремительно регенерировать. Покрасневшая плоть приобретала здоровый оттенок, волдыри исчезали один за другим. Обугленная впадина глазницы восстановилась, и в ней проступил новый глаз, блеснувший в лучах солнца. Обгоревшие губы и нос приняли прежнюю форму, как будто страшных ран никогда и не было.

Рони осторожно коснулся пальцами щеки и потрясённо уставился на меня: