— А вот и наша краска.

— Что мне делать?

— Садись на табурет.

Я уселся, и Рони снова скомандовал:

— Не двигайся.

Он принялся медленно, штрих за штрихом, вырисовывать на моем предплечье знак Имгли, практически не дыша. Закончив, он с минуту изучал получившийся рисунок, а затем спросил:

— Готов?

— Да.

— Постарайся не дёргаться и не кричать.

— Будет больно?

— Не то слово.

— Ничего, потерпим.

Нависнув над моей рукой, он кончиком пальца повторил в воздухе тот же самый рисунок и вдруг замер. Спустя мгновение я почувствовал лёгкое покалывание. Ощущение быстро нарастало, переходя в неприятное жжение, словно кожу разъедало кислотой. Я стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущийся наружу стон. Боль становилась всё сильнее, расползаясь огненными языками по всему предплечью.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем агония достигла своего пика и начала медленно отступать. Я судорожно втянул воздух, чувствуя, как по лбу стекают капли пота. Теперь знак выглядел не нарисованным, а точно выжженным на моей плоти.

— Молодец, держишься, — одобрительно произнёс Рони, внимательно осматривая мою руку. — Теперь тебе нужно влить немного магии в рану, а потом и в сам знак.

— В смысле? — не понял я. — Как мне их разделить? Они же в одном и том же месте.

— Я не договорил, — усмехнулся он. — Когда будешь вливать магию в знак, просто мысленно повтори узор и точно представь, куда направляешь энергию. Смотри сюда.

Опустив взгляд на страницу, в которую он ткнул пальцем, я увидел схему со стрелками.

— Стрелки указывают, как правильно рисовать. Всё как и учил Хельдим с простыми символами на первом курсе. Помнишь?

— Помню.

— Вот и отлично. Можешь приступать.

Сначала я привычно направил магию в образовавшуюся рану, но не заметил никакого целительного эффекта. Затем принялся мысленно рисовать перед глазами нужный узор и, сосредоточившись, направил магию в выжженный на предплечье знак. Это действие только усилило пульсирующую боль.

— Неприятно… — поморщился я.

— Тебя предупреждали, — напомнил Рони и, плеснув на рану воды, осторожно вытер остатки краски.

След был такой, словно мне поставили клеймо раскалённым железом.

— Как определить, сколько энергии в знаке?

— Так же, как и с другими поверхностями, — ответил он. — Чем меньше магии, тем сильнее знак будет сливаться с поверхностью. Чем больше магии, тем насыщеннее узор. Раз у тебя небольшой объём энергии, то дней пять на наполнение точно уйдёт. Со временем интуитивно понимать научишься.

— Посмотрим, что получится, — сказал я. — Спасибо.

— Обращайся.

Знак и правда работал. Подводя к коже пламя свечи, вместо резкой боли я чувствовал лишь жар. Мелкий огонь не причинял большого вреда, а проверять что-то более серьёзное я пока не решался.

Однако боль от самой раны была изматывающей. Четыре дня я пытался лечить кожу обычной магией, чтобы не вызывать подозрений. На пятый, плюнув на предосторожности, тайно использовал Мрак, в результате чего от раны не осталось и следа. Пришлось наложить сверху повязку, чтобы ничего не показывать Рони.

— Так просто развяжи и дай мне посмотреть, — сказал он утром, когда мы собирались на плацу.

— Я уже обработал всё зельем, поэтому лучше не трогать.

— Каким ещё зельем?

— Для ускорения заживления, — отмахнулся я. — Ингвар передал.

— Думаешь, поможет?

— У меня и так всё заживать начало. Сейчас главное ничего не трогать. Организм сам справится.

Рони с подозрением глянул на меня и в свойственной ему манере задумчиво почесал подбородок.

— Доброе утро, бойцы! — раздался голос Торвальда.

— Доброе утро!

Продолжить он не успел, потому что неожиданно прибежал дозорный:

— Господин Торвальд, там солдаты прибыли!

— Опять пополнение, — со смешком бросил Астрид.

— Так пустите сюда их командира.

— Он без распоряжения, господин Торвальд, — сказал дозорный и, скользнув по мне странным взглядом, вдруг добавил: — Это солдаты Дома Кастволк!

— Что?..

— Господин Эйдан? — вопросительно глянул на меня Торвальд.

— Я никого не жду, — растерянно ответил я, пытаясь понять, что происходит.

— Командиры, решите, чем занять солдат! — отдал он приказ, а затем кивнул мне: — Следуйте за мной.

Вместе с Торвальдом мы пошли к воротам. Торопливо выбравшись за стену, я наткнулся на Емриса, стоящего в окружении наших солдат.

— Эйдан! — с улыбкой воскликнул он, заметив меня. Его загорелое лицо сияло, а глаза лучились теплом.

— Да ладно… — пробормотал я, шагнув ему навстречу. — Что ты здесь делаешь?

— Негоже наследнику Дома служить в одиночку! — Он крепко обнял меня и похлопал по спине. — Ну как ты?

— Хорошо, — ответил я, освободившись от его объятий, а затем обернулся: — Господин Торвальд, позвольте представить вам моего наставника — рыцаря Емриса Вонгхара.

— Рыцарь Торвальд Оульф, — отчеканил тот, окинув Емриса внимательным взглядом. — Командир воинской части.

— Рад знакомству.

— Прибыли на службу?

— На службу, — произнёс Емрис. — Поддержать господина Эйдана. Примите?

— Приму, — ответил Торвальд. — Правда, обеспечить всем необходимым ваших солдат не смогу. Вы ведь без распоряжения?

— Как и полагается в таких случаях, все расходы мы возьмём на себя, господин Торвальд, — сказал Емрис. — Можете не беспокоиться.

— Сколько вас всего?

— Три отряда — тридцать пять крепких солдат.

— Господин Эйдан, разместите своих людей в восьмой и девятой казармах, — сказал Торвальд. — Жду вас у себя до полудня для оформления всех бумаг.

— Благодарю, господин Торвальд.

Он коротко кивнул и ушёл. Емрис проводил его взглядом, а затем вдруг хохотнул:

— Морду Бьерду набил, значит?

— Самую малость, — сказал я и посмотрел ему за спину: — Приятно видеть столько знакомых лиц. Как вы так быстро добрались? На эволисках?

— На них, — подтвердил Емрис. — Твой отец сразу же нас отправил, как узнал о суде.

— Столько людей отправлять в самое пекло из-за меня…

— Он хотел отправить сотню, — хмыкнул Емрис. — Еле уговорил ограничиться тремя отрядами.

— И правильно сделал, — кивнул я. — Как там мама?

— Держится. Просила тебе передать, чтоб берёг себя и не лез на рожон. Очень переживает.

Я виновато вздохнул, представив её усталое лицо и тревожно сжатые губы. Мама всегда слишком сильно за меня волновалась. Емрис вдруг добавил вполголоса:

— Нужно поговорить наедине. Есть важные новости.

— Поговорим.

Я помог разместиться солдатам в казармах, познакомил Емриса с остальными благородными и сходил к Торвальду, чтобы уточнить все данные. Когда с формальностями было покончено, мы смогли уединиться невдалеке от хозяйственных построек.

— Слушай, Эйдан, твой отец рассказал мне кое-что важное.

— Что именно? — спросил я, заинтригованный его серьёзным тоном.

— Он рассказал о старом соглашении между принцем Зорином и Ягоном Кастволком, — полушёпотом сказал Емрис.

— Как?.. — опешил я, не веря своим ушам.

— Чтобы я мог лично передать тебе послание, — пояснил он и добавил ещё тише: — Твой отец собирается тайно встретиться с королём Вотрийтана.

Я настолько растерялся, что не смог вымолвить ни слова — лишь ошарашенно смотрел на него.

— Эйдан, грядут большие перемены.

От этих слов моё сердце забилось с удвоенной силой. Я быстро огляделся вокруг, убеждаясь, что никто даже краем глаза не смотрит в нашу сторону.

— Почему так резко? — выдохнул я.

— «Резко»? — переспросил Емрис с горькой усмешкой. — Думаешь, с Юви будут долго возиться? Ты ведь знаешь, что скоро Оикхелд примется за Вотрийтан, а потом и за нас?

— Как же всё невовремя, — досадливо сказал я. — Снова я напортачил…

— Нет худа без добра, — философски заметил он. — Если бы не этот суд, твой отец ещё бы долго сидел на месте. Пришло время действовать.