Кровь хлынула в лицо. Вся глубина моей непочтительности тут же бросилась мне в глаза. Проклятье, я так привыкла, что Тиар — всего лишь ещё один студент Академии, а с бывшим принцем я на короткой ноге…

— Не стоит смущаться, — словно забавляясь, произнёс император Сарфф. — На самом деле я всего лишь хотел на тебя посмотреть. У меня мелькнула мысль вернуть тебе приданое, раз уж ты потеряла наследство… но я узнал, что об этом уже позаботились.

— Что? Вы узнали?.. Кто?

— Возможно, ты скоро об этом узнаешь.

Император коснулся тусклой геммы в серьге, и я узнала гемму, очень похожую на мою собственную. Парный артефакт, способный передавать сообщения.

— Мой сын на время принял на себя управление империей, — с холодком в голосе произнёс император. — Я боялся, что он не оправдает моих ожиданий, но Тиар предложил неплохую компромиссную фигуру, которая возглавит совет правящих и поможет обуздать недовольных. Весьма умно с его стороны. Так что за него я спокоен.

— Я… очень рада.

— Я не испытываю ни ревности, ни зависти к сыну. Я говорю это к тому, что ты сейчас наверняка спрашиваешь себя: почему император здесь в одиночестве, когда его сын блистает на балу по случаю собственной помолвки?

— Я…

— Я появлюсь там, но позже и ненадолго. Когда целители говорят, что от любого сильного волнения может наступить смерть, это кажется глупой банальностью… пока не касается тебя лично. Я слишком хорошо знаю, что они правы.

Император поднял взгляд наверх, под своды беседки. Губы его искривились в горькой иронической усмешке:

— Ты знаешь, что раньше этой крыши не было?

— В этой беседке? Нет, — растерянно сказала я, не понимая, к чему он клонит.

— Это древнейшее место во всём дворце, девочка. Камню под нами несколько тысяч лет. Его помнят внуки первого императора, и он куда древнее нынешней столицы.

Я опустила взгляд, оглядывая однотонную мозаику. Она не выглядела особенно древней.

— Отец твоего хорошего знакомого, принца Рэя, приказал заново отделать это место, — сухо сказал император. — Мой предшественник боялся смерти. Его не утешала мысль, что драконы после смерти рождаются сиддами, и страшила древняя традиция, когда…

— …когда сидды после смерти становились драконами, — прошептала я.

Я вспомнила последний разговор Рэя с погибшим братом. Ночь, когда Рэй отпустил Джейена, веря, что тот взлетит на настоящих крыльях, став драконом после смерти, как древние императоры когда-то. И вспомнила легенду об Элеодоре, которую рассказал мне Рэй. Умер ли Элеодор или и впрямь улетел в небо?

— Когда же всё вывернулось наизнанку? — задумчиво сказал император. — Раньше, много веков назад, чувствуя приближение смерти, лучшие из нас приходили сюда. Древние императоры и лорды ложились здесь, на этот самый камень, отрешались от мира… и взлетали, становясь драконами, навсегда отказываясь от своей человеческой сущности. Жертвовали собой, уходили, оставляя престол сильнейшему, а сейчас?

Он усмехнулся.

— Сейчас они цепляются за жизнь до последнего, а потом просто… умирают.

— Или боятся умирать, — тихо сказала я, вспомнив отца.

Мой отец мечтал стать драконом, но не так. Драконы — мудрые и величественные существа, но теперешние драконы не обращаются в сиддов и обратно. Отпустить свою человеческую сущность для отца означало умереть. Впрочем, сейчас это было и невозможно. Рэй говорил правду: искусство было утеряно и забыто, когда дар сиддов начал ослабевать.

Император вздохнул, переводя взгляд на сияющую в ночи лунную дорожку:

— Умереть и не слышать шума листьев, запаха травы, попасть в небытие, где нет ни сознания, ни снов, ни мрака… Кажется, что император должен быть выше таких страхов, помыслов и грёз, не так ли? Даже умирающий император.

— Императоры тоже грезят и боятся, — тихо сказала я. — Только делают это куда величественнее.

Ещё одна усмешка:

— Лесть, и тонкая. Рэй был прав, взяв тебя к себе.

Конечно же, император Сарфф знал, что я — агент разведки.

— Моему сыну нравятся девушки из твоей семьи, — задумчиво произнёс император, глядя на меня. — Юный Ксарион, насколько я знаю, недалеко от него ушёл. А уж что касается сына низвергнутого императора… Юная девочка-пария, кажется, вознамерилась собрать коллекцию правящих лордов и особ императорской крови, не так ли?

Я вспыхнула. Проклятье, с каких тёмных сиддов он сейчас выговаривал это мне? Бьюсь об заклад, принц Тиар ни разу не услышал от отца ни одной осуждающей фразы о его забавах!

— О, я не осуждаю ни тебя, ни их, — с насмешливой улыбкой произнёс император, словно прочитав мои мысли. — Мальчикам нужны развлечения, девочкам нужны игрушки. Иначе в империи наступили бы слишком скучные времена — или слишком кровавые. Перед переворотом, я помню, наступило время примерных жён и добродетельных мужей, и одновременно в столице лилась рекой кровь. Не хотелось бы возвращаться в те времена.

— Нет, — вырвалось у меня.

— Правильно. Поэтому развлекайся и развлекай их. За одним исключением.

Я почувствовала, что бледнею. Если император сейчас запретит мне видеться с Рэем…

Но он не может, правда? К тому же Рэй его просто не послушает.

— Наследие, — проронил император, отрешённо глядя на воду. — Долг каждого императора перед империей — оставить достойного преемника. Бывший принц Дрэйг понимает это. Понимаешь это и ты, иначе он не оставил бы тебя рядом с собой.

Я молча наклонила голову.

— Кровавые междоусобицы, вражда между лордами, гражданская война — это страшно. И мой долг как императора и твой как моей подданной — отдать любую жизнь, свою и чужую, чтобы это предотвратить.

Голос императора был спокойным и мерным, но я вдруг вздрогнула, вспоминая, как стояла на террасе, двенадцатилетняя и перепуганная, и смотрела, как вдалеке горят кварталы, как зарево пожара делается всё ближе и ближе…

…Пока отец не положил мне руку на плечо и мягко не отправил спать. А потом вскочил на дракона, улетел в ночь, и через час пожары прекратились.

— Я понимаю, — тихо сказала я.

— Только сильный император может стать истинным символом империи. И я говорю о настоящей силе. Мы — сидды и лорды сиддов, и никакой характер и блестящий ум не поможет, если по дару ты не превосходишь своих соперников. За кулисами ты можешь быть правой рукой императора, можешь быть истинным вершителем судеб даже без дара, но на трон восходит сильнейший. Тот, кто без малейших усилий уничтожит дерзкого претендента, бросившего ему вызов. Именно поэтому я сейчас здесь, а мой сын — там. Потому что сейчас он силён, а я слаб. И я отдам всё — всё! — чтобы моя династия оставалась сильной и чтобы кровь великой династии влилась в неё.

Я не сдержала резкого вдоха. Я начала понимать, куда он клонит.

— Наследие, — повторил император Сарфф. Теперь он повернул голову ко мне. — Ты понимаешь, насколько оно важно. А это значит, что ты сделаешь всё, чтобы принц Дрэйг взял в жёны Сильвейну Рише и у них родились дочери. Их официальная помолвка состоится вот-вот, и ты не будешь стоять у них на пути.

Я попыталась разомкнуть губы, но не смогла.

— Меня не волнует, в чьей постели он будет проводить ночи, — тихим и очень опасным голосом произнёс император. — Меня мало волнует, если мой сын сделает тебя фавориткой, а Ксарион Джавус — женой, ослабив свой род и пойдя вопреки мнению отца. Но если я узнаю, что ты использовала своё влияние на принца Дрэйга, чтобы отсрочить его свадьбу с твоей сестрой… тебе ведь это не впервой, правда?

Я инстинктивно вцепилась в перила, чтобы не пошатнуться.

— Если мне донесут, что из-за тебя он реже проводит ночи с женой, если я узнаю, что дошло до измены столь дерзкой, что твоя сестра носит ребёнка от другого… — Взгляд императора Сарффа был прямым и пронзительным. — Думаю, мы оба знаем, что тогда произойдёт.

— Отлично знаем, — глухо сказала я.

Мгновение молчания. Ночная тишина, вдруг сделавшаяся зловещей. И тихое журчание ручья за спиной. Словно дорожка слёз, которым суждено пролиться в далёком будущем, где Рэй предложит руку моей сестре, одетой в подвенечный наряд.