Я сидела, словно мокрый и замерзший воробей. Мне было почему-то ужасно стыдно и страшно.

“Почему мне должно быть стыдно?”, - задавала я этот вопрос себе. Сердце все еще не могло успокоиться. - “Ты же не давала повода?”

Но жгучий стыд переполнял меня, вызывая внутреннюю дрожь. Я почувствовала, как дрожь становится невыносимой. И меня натурально колотит. Всеми силами я пыталась сдержать ее. Мне удавалось на пару секунд, но потом меня начинало трясти с новой силой.

“Значит, допустила! Где-то не так сказала! Дала повод!” - слышала я внутренний голос, очень похожий на строгий голос мамы. - “Просто так ничего не бывает! Значит, надо было подпереть дверь, выпрыгнуть в окно! Вести себя скромнее! Скромнее одеваться, не ходить по темным улицам!”.

“Я же никуда не ходила?!”, - возмутилась я, поражаясь, какие странные мысли лезли в голову.

Эти странные мысли заставляли меня покачиваться. Они, словно окружили меня, заставляя молча сидеть в оцепенении.

Но потом я посмотрела на мужа и сделала над собой усилие. Казалось, была хрупкая грань между молчанием и недомолвками. Я понимала, что у нас есть только шаткий призрачный мостик будущих отношений. И мне почему-то в этот момент не захотелось его терять. А для этого нужно не молчать!

- Розен, - прошептала я, видя, как будущий муж смотрит на меня. Его обжигающий ледяной взгляд пугал. Меньше всего на свете, я хотела смотреть в ледяные глаза, чувствуя, как противный голос внутри становится смелее. - Я… я хочу поговорить с тобой… Мне сейчас тяжело.

“Сама виновата! Где твои глаза были? Только не говори, что не было предпосылок? Сама виновата!”, - голоса внутри слились в осуждающий хор.

- Я не люблю его. После такого, я понимаю, что никаких чувств, кроме отвращения, я к нему не испытываю, - произнесла я, набираясь силы. Каждое слово давалось мне тяжело. Мне казалось, что я бросаю камешки в ледяную стену. - Он сам вломился в дверь… Стал говорить о том, как его обидела судьба, что он не любит леди Кэтрин…

Я рассказывала все как есть, чувствуя, как слова продираются сквозь хор осуждающих голосов. Сейчас мне меньше всего хотелось рассказывать об этом. Непонятно откуда взявшееся чувство, требовало, чтобы я осталась одна, забилась в угол и молчала в тряпочку. Мне казалось, что если я молчу, никто об этом не узнает.

Но, пересилив себя, я продолжила рассказ.

Он смотрел на мои руки, на которых остались красные следы. Я растирала запястья, мечтая о душе. Сейчас мне очень хотелось отмыться от этой ситуации. Меня бросало то в жар, то в холод.

- Зачем ты мне это говоришь? - наконец спросил Розен. - Я и так все прекрасно вижу.

Он развернулся и вышел.

Я чувствовала, что меня не держат ноги. Руки тряслись, сердце вздрагивало. Казалось, самое страшное уже позади, но нет… Внутри словно раскачивались огромные качели. А мне не хватало воздуха

Я чувствовала, что в голове все смешивается. Усталость, звон в ушах, бешено заходящееся сердце. “Слишком резко встала!”, - пронеслось в голове. Шум в ушах стал нестерпимым. Казалось, мир вокруг перестал существовать, сливаясь в один протяжный гул. Все вдруг смазалось, затуманилось, а потом потемнело. Внутри все оборвалось и рухнуло вниз. В первые секунды темноты я услышала грохот.

Я смотрел на нее, не зная, что делать. и что ей сказать. Передо мной сидела маленькая девушка. Сейчас она казалась еще меньше, чем обычно.

Мне казалось, что каждое мое слово может иметь непредсказуемые последствия. Сознаться честно, я даже не представлял, что нужно сказать ей в таком случае.

До сих пор я не мог поверить, что мой брат способен на такую низость! Да, он иногда вел себя безобразно, проигрывался в пух и прах, но дойти до такого…

А она смотрела на меня, а я не знал, что ей сказать. Она ждала от меня защиты… А я не смог сориентироваться.

Мне казалось, все вокруг замерло, растворяясь в ее крике, который меня разбудил.

На ее тонких руках сохранились красные следы от грубости чужих рук. А я молчал, видя, как она борется с собой.

Что ей сказать?

Это моя вина.

Моя вина в том, что я сказал Аскелю про его жену. Нужно было просто промолчать. Сделать вид, что ничего не было. Но у меня и в мыслях не было, что младший брат будет мстить.

Злость накатывала на меня волнами. Я злился на себя, на ситуацию, на брата… Если бы это был кто-то другой, я быть может, убил бы его на месте.

Она смотрела на меня, словно ждала, что я скажу. А потом начала говорить. Я слышал ее сбивчивый тихий рассказ, видя каких неимоверных усилий стоило ей сказать об этом.

И при этом я понимал. Все, что случилось - моя вина. И она это чувствует. Она это знает.

Я скрипнул зубами, а внутри нарастало желание убить Аскеля.

А еще призрак. Он не появлялся много лет. И теперь опять. Сколько я ни пытался выяснить, откуда он берется, все время захожу в тупик. Я уже знал наизусть все генеалогическое древо, я пытался вычислить, кто из предков это может быть. Я даже подозревал, что это какое-то проклятие. Думал, что кто-то подбросил проклятую вещь. После смерти моей первой невесты, я уволил всех слуг. И пусть радуются, что не убил. Хоть я маг, но я не слишком верил в призрака. Я придерживался и придерживаюсь мнения, что обережные слова защищают намного лучше, если они подкреплены ружьем.

Я дослушал ее историю, понимая, что нужно что-то сказать ей. А что я ей скажу? Извинюсь за брата? Извинюсь за то, что не уследил? Извинюсь, что не успел?

Я поддался порыву найти Аскеля, привести его в чувство, но так, чтобы она не видела, притащить его к ней и заставить просить прощения за свой поступок.

Нет, а почему бы так не сделать?

Я направился к двери, давая ей время прийти в себя. Но она встала и… Я не сразу увидел, что она упала на пол.

Когда я подбежал к ней, девушка лежала без чувств.

Я поднял ее на руки и понес по коридорам в свои покои. Открыв ногой дверь, я уложил ее на кровать. Ее безвольная голова утонула в подушках. Осторожно убрав ее волосы, я присел на кровать, глядя на ее бледное лицо.

Время как-будто остановилось.

Я провел рукой по ее лицу, убирая непослушую прядь волос.

И снова смотрел на нее.

В комнату вошла Бэтани, а я прижал палец к губам

- Ой ты ж ежики - ножики! - обалдела Бэтани, когда я вкратце все рассказал. - Стоило мне уйти, проветрить старые кости, как тут такое! С вами и на свидание не сходишь!

- Посиди с ней. Когда она очнется, поговори, как женщина, - произнес я, чувствуя, как ярость вырывается наружу. Словно пламя, которое нельзя удержать.

- Что значит “я”? Головка муравья! - строго проворчала Бэтани, глядя на красавицу. - Ты хоть понимаешь, что она пережила? Ты должен был подойти, обнять ее, сказать, что-то хорошее!

- Откуда я знаю, что хорошее хочет услышать женщина в подобной ситуации?! - с нажимом произнес я, чувствуя внутри нарастающий гнев.

- Ты понимаешь, что тебе придется проявить столько терпения и такта, чтобы она снова оттаяла. Такие вещи для женщины просто так не проходят! А некоторые шагаю с башни, топятся в пруду, висят урожаем на ближайшем дереве в саду! - строго произнесла Бэтани, глядя на меня. - Ох, вошки - блошки…

Я его убью! Нет, я действительно его убью!

- Посиди с ней, Бэтани, - произнес я, направляясь к двери. - Не отходи от нее ни на шаг. Никуда не пускай. Если что - иди с ней. Даже … эм… в ванную!

Я вышел в коридор и направился в комнату брата.

Дойдя до дверей я постучал так, что дверь сама открылась. Аскель спал на кровати.

Осмотревшись, я схватил вазу, выбросил из нее цветы, и плеснул на брата водой.

- Кхе! - послышалось ворчание.

- Вставай! - произнес я, стоя над ним.

- Что такое? - прошептал Аскель. Он сглотнул, а с его волос прямо на рубаху стекала вода.