МММ поднимает меня за подбородок, вынуждая взглянуть в глаза.

– Ты веришь мне?

– Да, – отвечаю я и тут же убираю взгляд.

Он прижимает меня к себе, а мне впервые хочется поскорее вырваться из его рук. Меня преследует мысль, что он – брат убийцы моей сестры, и я ничего не могу с этим поделать.

– Отвези меня на вокзал, – устало прошу я и аккуратно вырываюсь из его объятий.

– Ты не передумаешь?

– Нет. Пожалуйста.

Впервые в его машине с тех пор, как мы стали встречаться, я чувствую себя так неуютно. Даже когда он разоблачил мой обман и вез меня на вокзал, было не так. Мы злились друг на друга, но это было не так невыносимо. Сегодня салон машины кажется мне очень тесным, маленьким, так что катастрофически не хватает воздуха.

Пытаясь отвлечься, покупаю себе онлайн-билет по дороге (несмотря на все его доводы, что он купит мне на вокзале сам), однако прощание оказывается самым главным мучением. Я не могу найти в себе сил, чтобы смотреть в глаза Макса, я не хочу прикасаться к нему и, когда он прижимает меня к себе, стараюсь скорее освободиться. Я даже ни разу не позволяю поцеловать себя.

– Ника, тебе что-то сделала Марина? Я не понимаю, что с тобой происходит, – обеспокоенно спрашивает он, когда я в очередной раз выскальзываю из его рук.

– Ничего. Я просто переволновалась.

– Тогда иди ко мне. И прекрати от меня шарахаться, – возмущается он.

Делаю над собой усилие и позволяю себя обнять.

– Я надеюсь, ты завтра проснешься и станешь моей прежней Никой.

Я тоже надеюсь на это, но сейчас я хочу поскорее сесть в этот поезд и уехать от него подальше.

Никогда я так не радовалась тому моменту, когда проводницы стали приглашать в вагоны, как в этот раз. Заставив себя чмокнуть Макса в щеку, тороплюсь, чтобы как можно скорее сбежать от него. Он расстроенно смотрит на меня, ничего не понимая, а я сейчас ничего не могу ему объяснить…

Новый день – как чистый лист, и мы каждое утро имеем возможность все начать заново. Изменить что-то в себе, поменять мнение о ком-то. Вот и я, проснувшись утром, понимаю, как глупо вчера вела себя по отношению к Максиму. Наверно, тот груз новостей и событий, что свалился на меня одним махом, был не по силам для моей нервной системы, и она дала сбой и отказалась адекватно работать. Она словно зависла и отложила принятие важных решений на следующий день, когда я буду в состоянии делать это в нормальном режиме, и сегодня, проснувшись со свежей головой, я осознаю, что никто не в ответе за грехи другого, что Макс – это Макс, а Марина – это Марина. Они могут и должны отвечать только за свои действия и поступки.

Приняв это как данность, я чувствую, что мне становится намного лучше, и, схватив свой телефон с тумбочки, пишу Максиму, как всегда, «Доброе утро».

На удивление, мне тут же приходит его «Доброе утро», а после он спрашивает, как я.

Подумав, отвечаю ему:

«Со мной все хорошо. Прости меня за вчерашний день. Я люблю тебя!».

Мне быстро прилетают его ответные строчки с признанием в любви.

Однако, несмотря на то, что вопрос наших с ним отношений решается сам собой, вопрос с Мариной так и остается открытым. Я не знаю, как лучше поступить. Я не могу просто пойти в полицию и заявить на нее. Для начала мне надо поговорить с Максимом, и я понимаю, какой непростой это будет разговор. Благо у меня еще есть время до выходных, чтобы я морально подготовила себя к нему.

Оставшиеся дни недели пролетают в раздумьях. В пятницу я наконец решаю, что прежде чем начну обвинять Марину, я должна получить дополнительные доказательства ее вины. Я не могу, не имея стопроцентных улик, говорить такое Максу и придумываю простой, на мой взгляд, план.

Купив с рук левую сим-карту, я отправляю Марине сообщение, в котором от имени мнимого шантажиста обвиняю ее в смерти Веры и в покушении на убийство меня; ссылаюсь на доказательства, которые якобы имею, и требую передать мне выкуп за молчание. Мы договариваемся о встрече в том же месте, где она назначала встречи мне.

В тот же день я отправляюсь в Санкт-Петербург, сказав Максу, что приеду в субботу.

Приезжаю на встречу заранее, чтобы найти наблюдательный пункт, с которого можно будет снять видео, как Марина войдет в подъезд.

Все идет гладко – я приезжаю вовремя и стою в максимально возможной близости за углом у гаражей. Минут за десять до оговоренной встречи я замечаю женщину в платке и очках, нервно озирающуюся и спешащую к подъезду. Я сразу узнаю в ней сестру Макса и снимаю ее на телефон, пока она не скрывается в доме.

Пересмотрев видеозапись, понимаю, что даже максимально приближая, невозможно разглядеть лицо вошедшей женщины, и направляюсь за ней. Я нисколько не боюсь Марину и, подходя к дверям, чувствую не страх, а только нетерпение поставить все точки над i и выплеснуть ей в лицо все мои обвинения.

Открываю дверь и вытаскиваю из сумки фонарь, который на всякий случай захватила с собой. Мощный луч его света освещает знакомую грязную лестницу. Поднимаюсь на пару пролетов и кричу:

– Я знаю, что ты тут! Выходи!

Тишина в ответ. Скорее всего, она в шоке, услышав мой голос.

Освещая себе дорогу, поднимаюсь еще на два пролета.

– Марина, давай не будем играть в прятки. Я видела тебя, когда ты заходила в дом. Наберись мужества и выходи ко мне.

Тишина в ответ начинает раздражать.

– Значит, ты смелая только исподтишка? – пытаясь зацепить ее, кричу я в пустоту.

Поднимаюсь еще на пролет и вздрагиваю, почувствовав, что кто-то набрасывается на меня. В тот же миг я падаю и проваливаюсь в черноту.

Когда прихожу в себя, то понимаю, что сижу на полу, а руки у меня связаны. Кто-то направляет мой фонарь мне в лицо, ослепляя меня светом.

– Ну что, оклемалась? – звучит голос, по которому я сразу узнаю Марину.

Ничего не отвечаю на вопрос и только, закрыв глаза, прошу:

– Убери фонарь.

Она направляет потоки света в потолок, тем самым освещая помещение и никого не слепя.

– Я ждала, когда ты очухаешься. Можно было, конечно, сразу тебя скинуть с лестницы, но я хотела насладиться этим моментом. Ты спрашивала, кем я себя возомнила, – она усмехается. – Ну, для тебя точно вершительницей судьбы. Так же как и для твоей шлюхи-сестры.

– Не смей так говорить! – воплю я. От злости, закипевшей во мне, я даже не чувствую страха. – Моя сестра была в тысячу раз лучше тебя, и она любила Вадима.

– Я тоже люблю его и никогда никому не позволю вставать на моем пути, – кричит она диким голосом.

– Тебя не мучает совесть? Кошмары ночами не снятся?

– Нет. Я просто помогла ей сделать то, что она и так хотела сделать.

– Она не хотела выпрыгивать из окна!

– Она была такой жалкой. Все жалела, что сделала аборт, – продолжает глумиться Марина, и в меня острой болью впивается каждое ее слово. – Она уже сама сломала свою жизнь, я просто облегчила ее страдания.

– Она бы пережила это. Вадим бы помог ей.

Злодейка прыгает на меня, как разъяренная кошка, и трясет, ухватившись за крутку:

– Вадим – мой муж! Он должен был помогать мне! Я была беременна! Я нуждалась в нем. А она хотела отобрать его!

Помолчав пару секунд, Марина добавляет:

– Я отомстила ей за все мои страдания!

– Мне просто не верится, что Макс – твой родной брат, – шепчу я.

– Да, Макс – мой брат! Мой любимый брат! Единственный близкий мне человек! Такая шлюха, как ты, недостойна быть с ним!

Она бросается на меня и ставит на ноги.

– Мне надоело с тобой трепаться. Пора тебе отправляться к сестрице.

В этот момент я со всей силы пытаюсь развести руки в стороны, и тонкая ткань шарфа, обмотанная вокруг моих запястий, которую я незаметно разрезала все это время, как только пришла в себя, о край острого камня, поддается, освобождая меня из плена.

Марина не ожидает этого и, вцепившись в меня со всей силы, начинает тянуть к краю лестницы, чтобы столкнуть вниз. Я отчаянно сопротивляюсь, но она сильнее меня, и я с каждой секундой все ближе и ближе подвигаюсь к чернеющему провалу.