– Ника, давай поговорим.

Сначала хочу сказать «потом», но затем решаю, что этот разговор должен все равно состояться, и, возможно, сейчас он поможет мне отвлечься и хоть недолго не думать о МММ. Мне надо научиться жить без него от выходного до выходного.

Поднимаюсь и, смотря ей в глаза, требую:

– Хорошо. Расскажи мне тогда, что было, когда Вера приехала из Питера.

Она тяжело вздыхает, и я понимаю, что говорить об этом она не планировала.

– Я не знаю, что тебе рассказывать. Ты все знаешь.

– Тебе не понравился Вадим, и ты заставила Веру сделать аборт?

– Он был старше ее на четырнадцать лет, он обманул ее, не сказав, что женат, он не собирался разводиться, а она хотела рожать ребенка и могла перечеркнуть всю свою жизнь… – пытается оправдаться бабушка.

– Они любили друг друга, и он бы развелся позже… – возражаю я, думая, как могут родные любящие люди, не разобравшись в ситуации или не желая в ней разбираться, своими поступками разрушать чужую жизнь.

– С чего ты это взяла?

Она старательно пытается прочитать по моему лицу ответ на свой вопрос, и я выдаю:

– Я разговаривала с ним.

– Ника, не верь тому, что говорят мужчины!

– Почему?

– Просто не верь!

– Бабушка, ты настроила себя против Вадима, даже не дав ему шанс все объяснить. Вера любила его! Значит, в нем было что-то хорошее! – пытаюсь достучаться до нее.

– Ты рассуждаешь, как влюбленная дурочка! Ты сама сейчас совершаешь те же ошибки, что и твоя сестра! – с грустью смотря на меня, произносит бабушка.

Хмурюсь.

– Не переводи тему.

– Ника, ты спуталась не с тем мужчиной.

– Бабушка! – воплю я, мгновенно бросаясь на амбразуру и защищая Макса.

– Ты подумала, что он тоже может быть женат? А если ты забеременела?

– Как ты можешь решать, тот он или нет, если совсем не знаешь его? Ты даже не попыталась с ним познакомиться, а встретила его в штыки! – возмущаюсь я, чувствуя, что, скорее всего, так же она обрабатывала мою сестру. Просто я, в отличие от Веры, могу дать бой и отстоять свое мнение.

Она, плотно сжав губы, молча демонстрирует, что у нее уже сложилось впечатление о нем, и мои слова ее не переубеждают.

Я встаю с кровати, подхожу к окну и добавляю:

– Насчет всего остального можешь не волноваться: он не женат, и мы предохранялись.

Она с укором смотрит на меня.

– Не пойму я сегодняшние нравы. Я закрывала глаза на твои близкие отношения с Мишей, считая, что вы через какое-то время поженитесь, а ты, выскочив из одной постели, кинулась в другую!

– Сейчас все по-другому, – отмахиваюсь я, но она качает головой, не соглашаясь со мной:

– Нет. Это просто современные девушки придумали себе такое оправдание.

– То есть, по-твоему, я аморальная? – обернувшись, с вызовом спрашиваю ее.

Она ничего не отвечает, а я упрямо заявляю:

– Думай что хочешь, но я люблю его, и я счастлива!

– Была…

Я приподнимаю брови и вопросительно смотрю на бабушку, ожидая, чтобы она объяснила, что она этим хотела сказать.

– Он живет в Санкт-Петербурге, ты – в Москве, ничего у вас не получится!

Я обиженно гляжу на нее.

– Спасибо за поддержку.

– Я не собираюсь тебя поддерживать в отношении этого мужчины. Он не подходит тебе! – встав с кровати, заявляет она.

– Как ты можешь так говорить, ведь ты его даже не знаешь? – повторяю я свой недавний вопрос.

– Он лет на десять тебя старше, и это уже огромный минус!

– На восемь, – поправляю и, усмехнувшись, добавляю. – Бабушка, это такая чушь! Вадим

Нику

был старше Веры на четырнадцать лет, и они были счастливы.

– Полтора месяца! Я говорю о долгосрочных отношениях.

Хмурюсь. Вместо того, чтобы отвлечься от разговора с ней, я только еще больше расстроилась.

– Все, уходи! Я хочу побыть одна.

– А покушать?

– Ничего не хочу! – воплю я, чувствуя страх от того, что такое может случиться.

Беру с полки книгу и решаю, погрузившись в чужую историю, забыть о своей. Но, пробегая глазами строчку за строчкой, не улавливаю смысла, переваривая одновременно с прочтением разговор с бабушкой. В голове, как бы старательно я ни выкидывала их, звучат ее слова: «Он живет в Санкт-Петербурге, ты – в Москве, ничего у вас не получится!».

Через полчаса бессмысленного просматривания страниц я откладываю книгу и пробую уснуть. Сегодня я так мало спала, и у меня это получается.

Просыпаюсь я спустя несколько часов от острого чувства голода и иду на кухню в поисках еды.

Погрев себе суп, я ем и решаю, что пора мне пойти к Мише. Как бы ни было тяжело начинать этот разговор с ним, я должна

была

набраться мужества и все рассказать.

Миша открывает дверь и тут же приглашает войти. Я вхожу и, не спрашивая разрешения, направляюсь в его комнату.

Только войдя в нее, я осознаю, что веду себя так, как, возможно, мне уже и не полагается. Взглянув на него, понимаю, что он тоже чувствует себя не в своей тарелке и не понимает, как теперь общаться со мной. Эта жуткая неловкость объединяет нас.

– Прости меня, – шепчу я. Я действительно чувствую себя виноватой за то, что скрыла истинную причину своего отъезда, и что изменила ему…

– Ты обещала все рассказать, – напоминает он.

– Да.

Задумываюсь, с чего начать, и начинаю с детства, с той боли, что испытала, потеряв Веру, с той ненависти к Вадиму, что росла во мне день за днем. Он слушает молча, не перебивая, только хмурясь и иногда поднимая глаза и внимательно смотря на меня, как будто хочет убедиться, прочитав эмоции на моем лице, что я говорю правду.

Когда я все полностью рассказываю, он произносит:

– Если бы я знал, зачем ты туда отправилась, я бы не отпустил тебя.

– Потому я тебе и не сказала, – заключаю я, вспоминая слова Макса по этому поводу.

Он смотрит в мои глаза долгим изучающим взглядом.

– Ты любишь его?

Киваю.

– Он переедет в Москву или ты в Питер?

– Нет. Никто никуда не переедет.

– И как ты себе представляешь ваши отношения? Он взрослый мужик, – уставившись на меня, спрашивает Миша.

– Мы будем встречаться по выходным, – поясняю я, пытаясь избегать его взгляда.

Усмехается.

– Не думаю, что вас надолго хватит.

– Ты просто ревнуешь! – возмущаюсь я и вылетаю из комнаты. Я не хочу верить в это.

Макс приезжает домой и присылает мне сообщение в Телегу. Мы делимся друг с другом своими новостями, и все. Мы еще только привыкаем к нашим новым отношениям и немного злимся на обстоятельства и на наше нежелание уступать друг другу.

Потихоньку наступает вечер и окутывает комнату темнотой. В первый вечер без Максима мне очень грустно и одиноко, плюс еще из головы не выходят слова бабушки и Миши, что наши отношения обречены. Упрямо твержу себе, что людей соединяет не совместное проживание и не секс, людей соединяет любовь, которая связывает их души невидимой нитью, даже если они на расстоянии…

Подхожу к окну и смотрю на светящийся шар луны, зависший в небе, и, вспомнив его слова, сказанные мне в наш последний вечер на Патриаршем мосту, думаю о том, что, может быть, Максим там, в Санкт-Петербурге, смотря на эту же луну, думает обо мне. Проникаюсь этим, и мне кажется, что он стал чуть-чуть ближе ко мне, и думаю, что кто бы что ни говорил мне, это наша история, и она будет зависеть только от нас! И пусть даже мы будем единственной парой на свете, но мы обязательно сохраним свою любовь даже на расстоянии, чтобы когда-нибудь соединиться и прожить всю жизнь вместе…

Пролетели две недели, как я живу в Москве, а Макс – в Санкт-Петербурге. Мы живем в семистах километрах друг от друга – от звонка до звонка, от эсэмэс до эсэмэс. Хотя, конечно, говорить «пролетели» – это неправильно, скорее, наконец закончились, и я с нетерпением ожидаю, когда снова встречусь с ним.