Она начинает картинно смеяться и, уже срываясь, кричит мне:

– Убирайся вон из моего дома! Ни ты, ни кто-то другой не вправе судить меня!

Мгновенно прихожу в движение и бросаюсь к дверям, сердце бешено стучит, отдаваясь в голове… Я раздавлена, но не ее оскорблениями и словами. Я раздавлена жуткой действительностью. Последние два года я жила в предвкушении мести Вадиму, я думала, что когда у меня получится отомстить, мне станет легче, ситуация меня отпустит, и я смогу дальше жить по-другому.

Что в итоге?

В итоге все, что я делала, все, к чему я стремилась, оказалось бесполезной и ненужной возней… Я опустошена от этой мысли и не понимаю, как теперь жить дальше.

Летя по дорожке к воротам, стираю слезы, скользящие по щекам, и чувствую, что больше всего на свете я бы хотела сейчас выговориться, услышать чье-то разумное, обоснованное мнение, чтобы кто-то умный и рассудительный помог мне разобраться во всем. Вот только никто не знал о существовании моих планов, и никто не мог мне помочь в этом.

Почти добежав до ворот, я вижу, что навстречу идет какой-то человек, но из-за слез, застилающих глаза, не могу разглядеть его лица. Только когда он хватает меня и требовательно спрашивает: «Что ты тут делаешь?!», я понимаю, что это Макс.

Моргаю, чтобы слезы освободили глаза и вернули мне зрение, и таращусь на МММ, пытаясь считать его эмоции. Однозначно он очень удивлен увидеть меня здесь. Впрочем, как и я его.

Посмотрев по сторонам, Макс молча берет меня за руку и тащит за собой. Доходим до его машины, садимся в нее. Без слов он протягивает мне бумажные платки.

Какое-то время пытаюсь успокоиться и привожу себя в порядок. Когда я практически перестаю всхлипывать, он повторяет свой вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

Не знаю, что ответить ему. Колеблюсь между тем, чтобы сказать правду и продолжать играть свою игру.

Мое молчание явно злит его:

– Ты спишь с Вадимом, а потом приходишь к жене! Чего ты хочешь добиться? Он никогда не бросит Марину! Ты не представляешь, сколько таких, как ты, у него было!

Слышу и не слышу слова Максима. Мне больно, что он считает меня шлюхой, захотевшей поменять статус. Ну а что он может обо мне думать? На самом деле в его представлении я должна быть еще хуже, ведь я пьяная бесстыже залезла к нему в кровать.

Внезапно осознаю, что из всех людей в мире свою тайну я могу раскрыть только Максу. И пусть мне невероятно страшно открыть рот и озвучить свое признание, я нахожу силы и выдавливаю из себя:

– У меня ничего не было с Вадимом.

Горько усмехается:

– Ника, ты считаешь меня дураком?

Отрываю свои заплаканные глаза от дрожащих рук, сложенных на коленях и теребящих то, что осталось от бумажной салфетки, и перевожу на Максима. Смотрю самым искренним взглядом, на который только способна, но он не глядит на меня, а по-прежнему сидит, уставившись вперед, и хмурится.

– Я все подстроила, – начинаю вторую попытку.

МММ медленно поворачивает ко мне свое каменное лицо и, окатив меня презрительным взглядом, холодно цедит:

– Убирайся из машины…

Я практически не дышу и не могу поверить в услышанное.

– Для тебя будет лучше, если мы больше никогда не увидимся.

Сглатываю его пожелание, открываю дверь и выскакиваю из машины, уже не в состоянии сдерживать слезы.

Хорошо хоть, я не разревелась там, перед ним, и не показала, как мне больно слышать прозвучавшие слова.

Срываюсь, бегу к остановке, чтобы поскорее вырваться из радиуса действия его притяжения, но расстояние не помогает. Было глупо думать, что я смогу убежать от своих чувств. Он уже давно находился где-то во мне, и от этого я ощущаю себя еще больше сломленной.

Не помню, как добираюсь до дома, что отвечаю родственнице, увидевшей меня в таком плачевном состоянии. Помню только, как падаю на кровать и лежу трупом, игнорируя телефон и бабку, пытающуюся выудить, что со мной случилось. Я словно растворяюсь в какой-то прострации и больше ничего не хочу и не чувствую… Словно я умерла… как Вера…

Я даже не замечаю, как проваливаюсь в сон, который на время отложил в сторону все мои переживания. Но проснувшись, по мере возвращения в действительность, я ощущаю, что весь груз моих проблем снова лег мне на плечи, и я не знаю, как с этим справиться.

Выхожу на балкон и непроизвольно смотрю на место, куда ставил Максим свою машину. Сглотнув комок в горле, решаю, что мне пора возвращаться в Москву. Возможно, родные стены помогут мне пережить свое разочарование и свою грустную историю любви.

Мельком взглянув налево, туда, где зелеными шапками маячили кроны деревьев Летнего сада, я понимаю, что немедленно хочу оказаться там.

Вылетаю из квартиры и быстрым темпом иду в сад. Мне необходимо его спокойствие и умиротворенность, поскольку внутри меня такая неразбериха, что нет сил проанализировать и разложить все по полочкам.

Бродя по тихим дорожкам парка, я пытаюсь размышлять.

Совсем недавно я жила мыслью о мести, это был мой вечный двигатель, моя главная цель. Сейчас она разбилась вдребезги, и вместе с ней сломалась часть меня. Моя самоуверенность рухнула со своего пьедестала, и я вдруг поняла, что не все в жизни зависит только от меня и моих желаний…

Дорожки парка идут прямо, а потом раздваиваются, и мне в голову приходит мысль о том, что так часто происходит в жизни: перед нами встает выбор – идти налево или направо, и от него зависят события, которые произойдут с нами дальше.

Но как узнать, по какой дорожке идти?

Как сделать этот правильный выбор?

После двухчасовой прогулки я чувствую себя немного лучше, насколько это может быть в моей ситуации и в моей развалившейся на части жизни. Я уныло отправляюсь домой, испытывая странные ощущения, что мне не надо никуда собираться и ехать, что у меня нет никаких целей и планов... Я уже так втянулась в загульную жизнь, которую вела эти две недели в Санкт-Петербурге, что реально ощущаю, что происходит что-то не то и мне чего-то не хватает.

У подъезда замечаю странного мужчину в черном, но, приглядевшись, не узнаю в нем ни Макса, ни Вадима, ни его водителя и, выбросив его из головы, продолжаю приближаться.

– Ника? – то ли спрашивает, то ли зовет он, и я, подняв на него глаза, удивленно отвечаю:

– Да.

– Пойдемте со мной.

Таращусь на него.

– Я вас не знаю.

– А вам меня и не надо знать, – бесстрастно отвечает он.

– Я не пойду с вами!

– Пойдете! – звучит уверенное возражение.

Холодею, но, мужественно смотря в его глаза, спрашиваю:

– Вы что, насильно меня потащите?

От его ледяного «да» я чувствую, как страх закрадывается в мое сознание, а когда мужчина, обхватив меня за талию, тянет к машине, я пытаюсь закричать, он тут же закрывает мой рот своей ладонью, чтобы я больше не могла издать ни звука.

Незнакомец впихивает меня на заднее сиденье машины и жестко командует:

– Двигайся!

Послушно выполняю сказанное, он садится со мной рядом, и автомобиль срывается с места.

Пытаюсь не паниковать, а рассуждать о происходящем, и чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что меня везут к Вадиму. Скорее всего, он уже в курсе о моем визите к его жене, но что теперь хочет от меня – остается под вопросом…

Перебираю возможные варианты, и мне становится еще страшнее…

Ждет ли меня участь Веры? Или он просто захочет получить то, что якобы я ему уже дала?

Когда мы поворачиваем на знакомую улицу, я тотчас убеждаюсь, что это люди Вадима, и мы едем к нему.

Не верьте тому, кто говорит, что он ничего не боится! Даже самый смелый человек на свете не лишен страха. Я тоже никогда не была трусихой, но я жутко боюсь, подходя с этим, в черном, к знакомой двери квартиры Вадима, просто я не показываю этого, понимая, что моя истерика мне никак не поможет, а выглядеть я буду жалко.