— Будто у тебя заначки нет, — протянул я.

— Есть, но перед вами ей светить — голодным остаться.

— Да кому она нужна, твоя заначка, — хмыкнул я.

— Так тебе, — рассмеялся Гусар, — постоянно у меня отбираешь, вон бутеры на балу отнял….

— Ой, иди уже, — махнул я рукой и провалился головой в подушку. — Как тебя не разнесло до сих пор, не понимаю.

— Растущий организм, — донеслось из соседней комнаты, — движение жизнь!

Последнее, что я увидел, перед тем как заснуть — это пришибленный Хирш.

Он, по шею кутаясь в одеяло, зашёл в гостиную. Губы посинели, дрожат. Руки трясутся.

— Будддете купппаться, осттторрожжней, — произнёс он, выбивая дробь зубами, — ддуш нне стаббилен. Ттоже ммне ддворец.

— Да ты что? А хочешь фокус покажу? — протянул Анджей с хищными интонациями в голосе и встал с дивана, — Ты слышал, что контрастный душ полезен для здоровья? — Он подошёл к пульту управления климатом, — напомни, какая там комната у Гусара?

— Ростик, люба мой, ты вернулся!

Лира кинулась ко мне. Взмахнула руками и повисла на шее. Аромат ванили и лепестков чего-то там окутал меня. Лицо защекотало от шелковистых волос.

— Милый мой, любимый. Как же я соскучилась по тебе, — шептала она, покрывая моё лицо поцелуями.

Подхватил любимую на руки. Прижал к себе и наши губы встретились.

— Как же я соскучилась по твоим устам, — она повернула свою голову, прижалась ко мне щекой, подставляя её для поцелуя.

— Как же я соскучилась по твоим объятиям, — она нежно скользнула кожей по моему лицу, потёрлась, словно котёнок и стала целовать мою шею.

По коже тут же побежали мурашки от тёплого дыхания любимой.

— Как же я соскучилась по твоим рукам, — она расстегнула ворот моей рубашки и её губы прижались к моей ключице.

— Как же я соскучилась по, — Лира расстегнула все пуговицы, и положила ладошку мне на грудь, — твоему телу, по….

Её ладошка заскользила вниз, уткнулась в пряжку ремня, оттянула её и стала расстёгивать.

— Никого нет дома, Ростик, — шептала лира, справляясь с моей одеждой, скидывая её напол, — милый, я хочу….

— Ростислав, — раздался голос Лизы сзади, — я поставлю свой чемодан здесь.

Елизавета прошла мимо нас. Мокрое платье обтягивало фигуру. Подчёркивало изгибы тела.

Лиза наклонилась, выгнув спину. Прозрачная от воды ткань тут же обрисовала поясницу, упругие бёдра и… стринги.

Чемодан коснулся пола. Девушка выпрямилась. Повернулась. Сразу стало ясно, что лиф она не надела.

— Мне комнату ещё не дали, если что, переночую у тебя, — сказала она и посмотрела на нас. Сначала на Лиру, потом на меня. Оглядела с ног до головы и ехидно произнесла: — почему каждую нашу встречу после перелёта ты голый?

— В трусах, — промямлил я.

— Кто это, Ростик? — удивилась Лира, отпрянув от меня и разворачиваясь к девушке.

— Сейчас в трусах, да, а в прошлый раз голый, — хмыкнула Лиза и, отставив ногу в сторону, выгнула спинку, как модель на подиуме подставляет своё тело для оценки судей.

Ткань платья ещё сильней обтянула грудь. Показала всё, ничего не скрыла.

— Это не правда, — пытался оправдаться я, но голос дал петуха, — я в простынке был.

— Кто это, милый? — Лира сделала шаг вперёд. Упёрла руки в бока и нахмурилась. Весь её вид выражал решительность дать отпор.

— Это… сейчас… я всё объясню… — я пытался надеть брюки, но они постоянно выскальзывали из рук, — это не то… что ты думаешь, милая.

— А что я думаю? — Бросила Лира, не оборачиваясь.

— А что она думает? — едко поинтересовалась Лиза, переступая с ноги на ноги, отчего грудь под….

Не смотреть! Не смотреть!

— Что же ты глаза отводишь, Ростислав, — голос Лизы вливался в уши и разъедал мозг похлеще серной кислоты. — На поляне смотрел, взор отвести не мог. Слюной захлёбывался. Глазами раздевал и вожделел по-всякому в мыслях.

— Нет, не правда, ты всё врёшь! — хотел выкрикнуть, но голос отказал, лишь просипел: — хватит.

— А сейчас отворачиваешься, — продолжала она, не обращая внимания на мои попытки её заткнуть. — Гляди, сейчас одежды ещё меньше. Могу и сама раздеться, хочешь?

— Нет, — помотал я головой, — не хочу.

— Не хочет, — подвела итог Лира и сделала шаг вперёд.

— Врёт, — ухмыльнулась Лиза и стрельнула глазами на меня, — ещё как хочет, сама посмотри.

Лира обернулась, и они обе уставились на меня…. На мой живот.

Лиза склонилась над чемоданом. Щёлкнул замок. Белый халатик слегка распахнулся и обнажил стройные ножки в белых чулках.

— Вот, что у меня есть, — она достала из отделения инъектор, присмотрелась к нему на свету, поправив шапочку с красным крестом, и добавила: — я вылечу эту царапину за полчаса.

— А я за двадцать минут, — Лира слегка оттянула свой халатик. Сверкнула кружевным бельём и достала из внутреннего кармана гелевый регенератор.

— За пятнадцать, — хмыкнула Лиза, вставая так, чтобы халат на солнце стал прозрачным, — смотри, хлоргексидин.

— За десять, — Лира расстегнула халатик, выставила вперёд упругое бедро и достала перекись с бинтом.

— Девчата, хватит, — простонал я, почему-то лёжа на операционном столе и ощущая, что не могу пошевелиться.

— Ладно, — Лиза подошла, перекинула через меня ногу и уселась на моих коленях.

— Нет… — я пытался возмутиться, но мог только мычать. Тело не подчинялось.

— Зашью, и будет, как новенький, — она скинула халатик, оставшись в одном только белье. Наклонилась ко мне. Провела ногтём по моей груди, совсем рядом с длинной царапиной от горла до пупка, и в её руке появилась сапожная игла с ниткой, — на всё про всё пять минут.

— Хах, — Лира, положила руку мне на плечо и достала зелёнку с ваткой, — моментально.

— Сдаюсь, — вздохнула Лиза, обозначила ярко-алыми губами воздушный поцелуй и выпрямилась, — он твой, не люблю бородатых.

— Я тоже, — улыбнулась Лира и достала огромную опасную бритву, — но это легко исправить.

— Хитро, — Лиза прищурилась, — но не забывай, что я лечащий врач, и я запрещаю ему с тобой спать. А со мной разрешаю!

Она резко прильнула ко мне. Поцеловала и прошептала:

— Я вся твоя.

Нет! Не надо! Не возьму!

Зажмурился. Отвернул голову от поцелуев. Попытался сбросить её, но тело не слушалось.

— А теперь борода! — ощутил, как лезвие ожгло кожу лица. Закричал. Дёрнулся. Оцепенение спало от боли. В слепую перехватил её руку. Ударил боковым.

Лиза вскрикнула не своим голосом. Что-то громыхнуло, и я открыл глаза.

Миша Гусаров сидел на полу и держался за челюсть. Рядом с ним застыл Хирш. Почему-то бородатый. Остальные бойцы замерли кто, где. У всех на лицах появились усы, бородки и удивление.

— Ты чего дерёшься, — промычал Миша, не убирая руку.

Я оглядел себя. Осознал, что лежу на диване в покоях дворца.

— Кошмар приснился? — участливо спросил Хирш, — ты стонал во сне. Даже несколько раз крикнул «нет».

— Ты как вообще? — Гадел встал из-за обеденного стола и подошёл к нам. — Плен приснился? Пытки?

— Хуже, — я покрутил шеей и выдохнул, меня конкретно так отпустило. — Намного хуже.

— Расскажешь? — Хирш махнул рукой с зажатыми в ней волосами.

Представил свой сон.

Брр.

Поёжился. Передёрнул плечами и покачал головой:

— Нет.

— А….

— Нет, — повторил я, — поверь, лучше тебе не знать такое.

— Но….

— Блин, Рос, — Гадел уселся рядом и придержал меня за плечо. — Не представляю, что ты пережил.

— Угу, — протянул я, — и это хорошо. Если честно, о таком стыдно рассказывать.

— Ты это брось, — отмахнулся он. — Перед кем стыдно? Да мало кто смог бы через такое пройти и отказаться от предложенного.

— Угу, — я вспомнил Лизу в белье и верхом на мне.

— Если б я мог попадать в чужие сны, то пришёл бы тебе на помощь, — Татарин улыбнулся и дружески толкнул меня в плечо. — Отвлёк врага на себя, связал его боем и спас тебя.