— И где они? — я огляделся.

— Ещё раньше уснули, — улыбнулся Прохор и попытался исполнить воинское приветствие, — противник выведен из строя, ой, — он споткнулся и снова чуть не упал. — Пойдём, покажу.

Мы с Гвоздём подхватили его надёжней. Приподняли так, чтобы ноги не касались пола и прошли в каптёрку Савелича.

— Давай его на стул, — мы усадили Пруху, он тут же уткнулся мутным взглядом в рядом стоящий стакан, а я огляделся.

Гвардейцы лежали кто где. Двое дрыхли на диване. Ещё двое уснули на полу около стола. Остальных не было видно. А не, вот они. Один выключился в туалете, в обнимку с унитазом. Ещё двое лежали за диваном.

— Савелич, наливай, — Прохор толкнул ещё одного гвардейца за столом, но тот лишь невнятно что-то пробормотал и устроился в салате поудобней.

— Во, спит, — вскинулся Пруха и тут же схватился за голову, одной рукой прикрывая рот, — ох ща стошнит.

— Держись, дружище, — Гусар метнулся к Прохору. Что-то вколол и стащил его со стула на пол. — Полежи вот так, — Миша прислонил Пруху спиной к стене, — продержись минут десять, легче станет.

— Уху, — голова Прохора свесилась на грудь и он замолк. Слышно было только его слабое сопение.

— Укатали мастера, — резюмировал Гвоздь, — на износ работает.

— Синька зло, — согласился Бобёр и посмотрел на меня: — что дальше, командир?

— Гусар, снотворное, получаем доступ к инфопланшетам гвардейцев, эмулируем их коды доступа и надо подписать ордер на наряд.

— Есть.

Миша вытащил из аптечки иньектор, сделал шаг к бойцам за диваном и тут дверь туалета распахнулась.

— Савелич! — в раскоряку занимая дверной проём, прогудел гвардеец в форме капитана, — дай мне на опохмел, Савелич.

Мы замерли. В комнате повисла тишина. Слышно было только, как вода в бачке шумит.

Капитан постоял пару секунд, пьяно покачивая головой, затем поднял её, прищурился и обвёл нас взглядом.

— Где Савелич⁈ — рявкнул он, шатнулся вперёд, а за его спиной из унитаза вылез тонкий водяной хлыст. — Вы кто такие, черти⁈

— Где Савелич⁈ — Рёв капитана повторился, и водяной хлыст метнулся к Анджею: он стоял ближе всех. Обвился вокруг его корпуса. Сжался.

Сердце замерло. Я схватился за рукоять тесака. Приготовился к рывку.

— Что вы с ним сделали⁈ — капитан отпустил дверной косяк, шагнул вперёд, пошатнулся и, взмахнув руками, полетел на пол.

Хлопок, как пузом об воду. Водяной хлыст рассыпался на тысячи капель, а капитан лепёшкой распластался на бетоне.

Гвоздь тут же отступил назад, и я оказался впереди. Тело в ступоре, в голове сумбур. Что делать? Убивать нельзя, вырубить не успею.

— Веня, братишка, — застонал капитан, с трудом отрывая от пола голову, — я спасу тебя, ты только держись.

Капли воды поползли, потекли по бетону. Собрались в новый хлыст, и он стал подниматься для удара.

— Идите сюда, черти, — капитан подслеповато прищурился и с трудом повертел головой. — Где вы? Где⁈ — его голос сорвался на тон выше. — Идите сюда….

— Семёныч, всё в порядке, Семёныч, — ожил у стены Пруха, — это свои, Сём, помощь пришла.

Хлыст покачнулся в воздухе. Завис, готовый к рывку.

— Прохор? — капитан повернул голову и пополз на голос Байрачного. — Это ты Прохор?

— Я, — отвечал Пруха.

Капитан не дополз несколько шагов. Силы оставили его. Руки подломились и он уткнулся лицом в пол.

— Я ослаб, Прохор, — из глаз его потекли слёзы, а в голосе смешалось бессилие и горе от потери, — где Веня? Ты видел, что с ним сделали? Я снова опоздал.

— С ним всё отлично, Сёма, — Пруха оторвался от стены и развалился рядом с капитаном. Приобнял его за плечи и громко зашептал ему на ухо, — Сёма, ты на базе, пещеры Альтуса позади, слышишь?

Хлыст дёрнулся, Плечи капитана затряслись, и он глухо застонал.

— Всё хорошо Сёма, вокруг только свои, — Продолжал шептать Пруха, прижимая того к себе, — Савелич цел, просто спит, слышишь, Сёма?

— Правда? — глухо простонал сквозь рыдания капитан.

— Правда-правда, Сём, — зачастил Пруха, — ты опусти хлыст, не пугай ребят, вон, посмотри на них, — Прохор помог капитану повернуть голову и махнул нам рукой, чтобы откинули шлема. — Наши же, обычные гвардейцы.

Мы выполнили просьбу, и глаза Прухи округлились.

— Ззять мой парикмаххер! — вздрогнул капитан, когда повернул голову к нам, — на служебных псов похожи, лабродудели какие-то.

— Зато наши, — закивал Пруха, справляясь с удивлением и показывая, чтобы шлема не опускали обратно. — Ты смотри, свои же.

Легко ему морщиться. Не он стоит под готовым к удару хлыстом. Тут без шлема верный кирдык.

— У нас дежурный барбер имеется, — выдал Сёма, — надо их к нему сводить.

— Конечно, сводим, — согласился Пруха, — ты хлыст-то опусти.

— Да, конечно, — капитан и бровью не повёл, а техника развеялась, и капли с шумом обрушились на бетонный пол.

— Молодец, Сём, — прошептал Пруха и посмотрел на нас, — помогите нам встать.

Мы с Гвоздём поспешили к раненым змием бойцам. Подхватили их под руки и поставили вертикально.

— Сколько ж ты их отпускал, — капитан взялся за волосы Анджея и потрепал их. Парик выдержал.

— Два года, — поморщился Анджей, отцепляя руку офицера, — не надо лезть в моё личное пространство.

— Видал какие? — капитан по широкой дуге повернул голову к Прухе, — патлы отрастили. За психологию чешшут. Не гвардия, а круж… кружжок благородных девиц.

— Где ж ты девиц бородатых увидал, — хмыкнул Прохор, сам с интересом нас рассматривая. — Нормальные пацаны, просто мода такая.

— Мода, — капитан поднял палец кверху и перевёл пьяный взгляд на меня, — вас Василий Миххайлович прислал?

Я слышал это имя всего два раза. И оба раза сегодня. Но уже по контексту догадался, что это какой-то жуткий начальник. Так что кивнул и добавил:

— Так точно. За патлы прислал. Сегодня полы моем, завтра стрижёмся.

— Шшульгин знает толк в работе, — капитан вновь уронил голову на грудь, а за его спиной появился Гусар и приготовился вколоть снотворное.

— Не надо, — Пруха заметил Мишу и махнул рукой, — не надо.

— Что не надо? — пробормотал капитан, не поднимая головы, а я решил довериться Прохору, очень уж он переменился в лице, и мотнул головой, останавливая Гусара.

— Стричься не надо, — улыбнулся Пруха, — здорово же, как рокеры. Группу создадут музыкальную.

— Э, Прохор, ниччего ты не поннимаешь в гвардейской службе, — протянул капитан, периодически поднимая и роняя голову на грудь. — Это на флоте, у вас, всё можжет быть.

— Да и пусть, — так же пьяно кивнул Пруха, но по его хитрому блеску в глазах я понял, что Байрачный уже не так сильно под градусом, сработало Мишино лекарство.

— Ты мне, Сёма, вот что скажи, — продолжил Пруха, — ещё стопочку будешь?

— Нет, — мотнул головой капитан и пошатнулся, даром, что Анджей его под руки держал, — не буду.

— Тогда где спать тебя определить? На диван?

— Нет, — капитан повторил свой прошлый манёвр, и Гусар присоединился к Анджею, вместе им стало проще удерживать пьяную тушку, — пойду к себе.

— Тогда ребята тебя проводят, — Пруха кивнул мне на стол, — и на опохмел соберут.

— Замеччательный ты ччеловек, Прохор, — капитана снова начало накрывать и он попытался выскользнуть из рук бойцов, чтобы прилечь на пол.

У него не получилось. Ребята справились со своей задачей, и он продолжил:

— Только и ты иди с ними, — его язык начал заплетаться, и последнюю фразу оказалось сложно разобрать, — тебя знаю, а их прибью. Ну, ты жж в курсе.

— Ага, — Пруха принял от меня пару бутылок коньяка, палку колбасы с половинкой сайки хлеба, и пояснил: — он в операции на Альтусе участвовал, чуть брата не потерял. Теперь, как выпьет, воспоминания накрывают.

— Мне нельзя пить, — вскинул голову капитан и снова уронил её на грудь.

— Зачем он нам? — беззвучно, одними губами спросил я.