— Ой, да влезут в него пирожные, — бросила Елизавета, подталкивая Кристину в спину, — ему не надо за фигурой следить, как нам. Пойдём.

— Не беспокойтесь, Кристина Светославовна, чай с пирожным я осилю, да и как иначе, если Вы ещё не завтракали.

— Благодарю за заботу, Ростислав Драгомирович, — великая княжна стрельнула на меня глазками и тут же спрятала их. — Мы почти пришли, — она вытянула руку вперёд.

Летний навес слабо колыхался на ветру. Деревянные перила увивались зеленым виноградом. Стояли плетёные столики.

Улица перед дворцом не могла похвастаться многолюдностью. Тоже самое относилось к кафе. Ни одного клиента.

А нет, один клиент всё же был. Или это не клиент, а смутно знакомый парнишка. Где-то я его виде….

— Сударь… — парень не дал мне додумать и шагнул из-под навеса.

— Сударь… — его грудь ходила ходуном, лицо раскраснелось.

— Сударь… — он старательно уводил взгляд от Девушек и смотрел только на меня.

— Сударь… — он плямкал губами, как рыба на берегу.

— Сударь….

— Сударь, — не выдержал я и кивнул.

— Сударь… — он собрался с силами и выпалил. — Я люблю Елизавету Владимировну. Потому….

— Что? — я опешил на мгновение, обернулся и указал пальцем на Лизу: — её?

— Да… — выдохнул парень. — Потому….

— Забирай, — я снова не дал ему закончить. Заскочил на веранду кафе и отодвинул стул, — не претендую, дружище, забирай.

Парень в смятении прошёл за мной. Усадил его за стол. Предложил руку Лизе. Та на автомате её приняла, и усадил её напротив.

— Воркуйте, голубки, воркуйте, — радостно заключил я и хлопнул в ладоши. — Вы отлично смотритесь вместе.

Оба раскраснелись. Глаза мечутся туда-сюда. Дышат часто. Лица глупые. «Страсть» так и захватила их.

— Ну, не будем вам мешать, — я ещё раз оглядел их, кликнул официанта: — литр чая, корзинку пирожных, а лучше торт, я угощаю, — и вместе с Кристиной мы заняли другой столик.

— Фух, — выдохнул я, бросая взгляд на Лизу, — что творится, что творится, аж не верится.

— Рада удивить Вас, — рассмеялась Кристина.

Посмотрел на неё и завис. Куда делась кокетливость? Куда пропала томная неловкость?

Девушка преобразилась. Глаза сверкали лукавством и задором. Улыбка так и растягивала губки, обнажая белые зубки.

— Вижу, вижу, что и Вы поверили в мой спектакль, Ростислав Драгомирович, — быстро проговорила Кристина, откинулась на спинку стула и захлопала в ладоши.

— Не скрою, забавно, — я покрутил головой и слегка оттянул ворот рубашки. — Но зачем?

— А пусть знает, как пытаться мной манипулировать, — задорно оскалилась Кристина. — Считает, что самая умная, а других за дураков держит. Хотела, чтобы мои друзья нас увидели, и поползли слухи.

Девушка гневно покосилась на сестру и тут же вернула взгляд на меня. Лицо её преобразилось, и она захлопала глазками.

— Правда, я отличная актриса, Ростислав Драгомирович? — спросила и тут же рассмеялась.

Она закончила смеяться, наклонилась ближе и прошептала:

— Влюблён в неё с детства. Сколько его знаю. Постоянно по ней сох и влачился, — весь её вид выражал довольство, лицо походило на лисичку после курятника. — Я и стратег превосходный, всех друзей заняла просьбами, а влюблённого Тимку Пивоварова позвала.

— Сударь! — не успел я ответить, как сзади раздался жёсткий голос.

Обернулся.

Крепкий парень стоит у входа и смотрит на меня.

Вот его я узнал сразу. Видел на балу. Это он не обращал внимания на Кристину Светославовну.

Как я понимаю, тот самый Константин, о котором говорила императрица. Вроде как жених Кристины.

— Вызываю, Вас, на дуэль, сударь!

Отвернулся от него и глянул на дочь императора.

— Актриса Вы, Кристина Светославовна, отличная, а вот стратегии Вам ещё учиться и учиться.

Девушка в ответ захлопала глазками и посмотрела на улицу.

— Сударь, вы не расслышали?

Крепыш подошёл к нашему столику и навис над соседним стулом.

— Сударь, Вы….

— Всё слышал, — ответил я, всё ещё глядя на Кристину, — просто игнорирую Вас.

— Почему? — кажется, такого ответа парниша не ожидал, в голосе послышались удивлённые нотки.

— Что почему? — переспросил я, сверля взглядом висок Кристины. Она всё ещё рассматривала фронтон здания напротив.

— Поче… прекратите паясничать, сударь! — воскликнул парнишка, — с вами говорит аристократ. Я сын князя Вяземского.

— А я сын лейтенанта Турова, — я не удержался и хмыкнул, — и ни разу не аристократ.

— Вы издеваетесь надо мной⁈ — воскликнул парень. — Дуэль! Принимайте….

— Константин, хватит кричать, — Кристина наконец-то повернулась к нам и приняла участие в каше, которую заварила.

— Простите, Кристина Светославовна, но этот сударь надо мной издевае….

— И вовсе нет, — перебил я его. — Я просто не принимаю Ваш вызов, потому что я не аристократ, а Вы не военный. Мы в разных весовых категориях.

— Извольте не перебивать меня, — парнишка остался на своей волне и пропустил мои слова мимо ушей. — Где ваши манеры сударь? Вас, что, в казарме воспитывали?

— Кто бы о манерах говорил, — я всё же посмотрел на него. — Сидим, никого не трогаем. Атмосфера ламповая, вон, — я кивнул в сторону притихшей Лизы, — влюблённые воркуют, хотим позавтракать, а тут врываетесь Вы, сударь, и начинаете требовать сатисфакции. Не подскажете, а где Вас так воспитали?

— Я в своём праве, — парнишка прищурил глаза и попытался испепелить меня взглядом. — Кристина Светославовна моя невеста.

Лицо Кристины сморщилось, будто она лимон куснула. Я же картинно оглядел этого Константина с головы до ног. Кстати, костюмчик не дурной. Встретил его взгляд. Улыбнулся и спросил:

— И что?

Теперь лимон съели оба. И оба же вылупились на меня.

— Как что? — внезапно прошептал, а не закричал Константин, — Вы сознательно соблазняете и морочите голову моей невесте, это урон моей чести.

Понимаю, в мире аристократов я гость непрошенный и не званный. Так, проходил мимо, да заглянул в щёлку. Потому должен вести себя осторожно и предупредительно. Но блин. Какие же они бесячие! А я от них устал.

Не знаю, то ли общество Елизаветы на меня так повлияло, то ли прошедшие дни. То ли этот приём, и Ракса на нём, а до этого кома и события на Гусь-налимске. Вот не знаю. Но из груди поднялась волна злости, в ушах застучало и меня понесло. Сорвало крышу и понесло.

— Сейчас не понял, — я развернулся в кресле, сложил руки на груди и пристрелил Константина взглядом. — Я соблазняю голову Кристины Светославовны или, всё же, её саму? Русский язык Вы учили там же, где и дурные манеры? А каким образом соблазняю? Вы что, — я не дал ему и слова вставить, — подслушивали нас? Пришли такой, затаились, погрели уши, и выпрыгнули мораль читать, и на дуэль звать?

— Я….

— Ах да, простите, забыл, — я жестом руки закрыл его рот, — Вы же и на балу стояли в сторонке, да подслушивали, и на Кристину Светославовну, даже не смотрели. А тут, Вам слили информацию, дескать, невеста завтракает с лейтенантом. Поспешите, уведётсс. И Вы такой, на белом коне примчались спасать. А кого? Невесту, или свою честь?

Посмотрел на него. Он открыл рот, но я показал рукой на Кристину и продолжил:

— Невеста, вот она. Цела, невредима. За её честью смотрят няньки и гвардия. А Ваша честь где?

— Вы её только что растоптали, — прошептала Кристина Светославовна, потому что Константин, словно воды в рот набрал и стоял пунцовый, как рак.

— А нечего её под ноги простым людям бросать. Что Вы о себе вообще возомнили? Мы пашем на полях, заводах, сражаемся с врагом, умираем, попадаем в плен, терпим пытки. А Вы? На баллах гуляете, по тарелочкам стреляете? Сатисфакции требуете? — я показательно приподнял сначала левую ногу, затем правую, — смотрите, нет под моими ногами ничьей чести. Нельзя растоптать то, чего нет. Не обзавелись ещё. Не заработали.

Я встал с кресла. Посмотрел на Константина сверху вниз.