— Рафферти, — повторяет Пози, словно заезженную пластинку.

Медленно и лениво повернувшись, я наконец смотрю на нее.

Я иррационально злюсь на то, как хорошо она выглядит. Никогда не было вопроса о том, красивая ли Пози Дэвенпорт, но сегодня вечером она просто великолепна. Ее волосы, в которых появилось несколько новых светлых бликов благодаря идее моей мамы о салоне красоты, связаны завитками, обрамляющими ее лицо. Сочетание зеленого платья и макияжа делает ее мягкие карие глаза светлее. Платье с высоким воротником подчеркивает все изгибы, о которых я даже не подозревал. Сбоку есть разрез, и это просто вишенка сверху.

— Что ты здесь делаешь? — коротко спрашиваю я. — Где твой партнер? Я уверен, что он скучает по тебе.

Ее обнаженные руки крепко сложены перед собой, и она хмуро смотрит на меня.

— Где твоя партнерша? Я не слышала ее голоса всю ночь. Ты надел на нее намордник? — Пози драматично оглядывается вокруг меня, как будто Ханна вот-вот волшебным образом появится рядом со мной.

— Не было необходимости заходить так далеко. Я только что оставил ее в ресторане, — мы не успели съесть закуски, как я встал из-за стола и вышел за дверь без нее. Пригласить Ханну на танец было импульсивным решением, вызванным гневом и сильной ревностью. Ирония в том, что последняя эмоция заключалась в том, что я не осознавал, что чувствую, до тех пор, пока сегодня вечером не увидел, как Ченс медленно танцует с Пози.

Личное открытие было настолько тревожным, что я решил, что мне нужно уйти. Если бы я не задержался в тени так долго, я мог бы ускользнуть прежде, чем она узнала бы, что я здесь. Вместо этого я наблюдал достаточно долго, чтобы она меня заметила. У нее всегда была сверхъестественная способность находить меня в толпе.

— Ты просто оставил ее там?

— Она составляет ужасную компанию, — совершенно равнодушный ко всей ситуации, я пожимаю плечами. — Кажется, в отличие от твоего свидания. Вы, ребята, выглядели так, будто отлично провели время. Кажется, он просто не может оторвать от тебя руки.

— Мы просто танцевали.

— И поэтому он тогда трогал твою задницу?

Ее рот открывается и закрывается несколько раз, как будто она пытается подобрать слова. Сдаваясь, она в отчаянии вскидывает руки вверх.

— Я не понимаю тебя, и каждый раз, когда я пытаюсь это понять, я все больше запутываюсь. Сколько я себя помню, ты держал меня на расстоянии, но как только я ступаю в эту школу, ты писаешь вокруг меня. Ты говоришь мне, что мне следует пойти на танцы с Ченсом, а когда я принимаю его предложение, ты смотришь на меня так, будто ненавидишь меня за это. Ты продолжал говорить, что тебе не интересно приходить сегодня вечером, но потом ты идешь и спрашиваешь Ханну, а потом оставляешь ее в ресторане.

Все годы, которые мы провели с Пози, в основном были у нас дома. Мы никогда не ходили в одни и те же школы и не проводили одинаковые внеклассные мероприятия. Что бы она ни думала, мне всегда нравилось, когда ее внимание было обращено на меня, даже если я этого не показывал.

В детстве единственным человеком, с которым мне приходилось делить ее, был Пакс. Когда она вошла в парадные двери Хэмлок-Хилла и все взгляды обратились на нее, мне это не понравилось. Затем тупой членосос Фитцгиббонс начал с ней флиртовать, и мне это чертовски не понравилось. Стало ясно, что мне нужно что-то сделать, чтобы остановить это. Мой план работал, пока Ченс не набрался смелости и не пригласил ее на танцы.

Я понятия не имею, как признаться ей в этом, поэтому продолжаю вести себя бесстрастно.

— Где-то здесь был вопрос?

Ее глаза загораются гневом и раздражением.

— Да, несколько!

— Не могла бы ты сузить круг вопросов?

— Почему ты всегда должен быть таким засранцем?

Я наклоняю к ней голову.

— Это тот вопрос, на который ты хотела получить ответ?

Ее губы сжаты в прямую линию, и она смотрит на меня прищуренными глазами.

Желая закончить это общение до того, как мы оба скажем то, о чем можем пожалеть, я отступаю назад.

— Ладно, если мы собираемся просто устроить чертов конкурс пристальных взглядов…

Она меня прерывает.

— Почему ты пригласил Ханну на танцы?

— Почему я пригласил ее? Ты правда только что спросила меня об этом? — мой голос начинает повышаться, а гнев поднимается все ближе к поверхности. — Почему ты согласилась пойти с Ченсом?

Она не колеблется ни секунды, прежде чем ответить.

— Потому что ты пригласил Ханну! — ее откровенная честность заставляет меня отшатнуться. — И ты, черт возьми, сказал мне это сделать, помнишь?

Конечно, я помню. Это была та самая ночь, когда мой отец обвинил меня в «неуважении» к нему. Позже, когда я не мог заснуть, я больше думал о Пози и Ченсе, чем о том, что сделал мой отец. Проблемы с моим отцом начались с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы понять, какой он абсолютный мусор. Ему нравится, когда люди его боятся. Наверное, поэтому он привязался к моей маме. В ту секунду, когда я перестал находить его пугающим и начал с ним разговаривать, это когда все это началось. Пока он не выместит свою ярость на моем брате или маме, я справлюсь с ремнем. Ситуация с Пози и Ченсом была новой, и я не знал, как с ней справиться. Вот почему я не спал, думая об этом.

— Я не думал, что ты действительно справишься с этим! — я кусаю в ответ.

Ее брови сдвинуты вместе.

— Почему нет? Из-за твоего маленького правила держаться подальше от всех?

— Нет, потому что я не думал, что он тебе настолько нравится, чтобы идти с ним.

— Он мне не нравится, — кричит она на меня, разочарование, которое она чувствует, берет верх. — И это чертовски глупо, потому что он на самом деле отличный парень, но я ничего к нему не чувствую! Я не могу, потому что я все еще зациклена на тебе; парень, который не дал мне ничего, кроме смешанных сигналов и эмоционального удара!

Я замираю на месте, и мир вокруг нас, кажется, затихает.

— Ты не это имела в виду, — говорю я ей, не до конца веря тому, что слышу. Пока я был так занят, смущенный и расстроенный своими собственными… чувствами… неужели Пози тайно скрывала свои собственные? Или я просто был слеп к ним все это время?

Она предполагает, что я говорю не о том.

— Да, я абсолютно уверена. Если ты продолжишь эту горячую и холодную чушь, я закончу лечение и буду присылать тебе свои счета.

— Нет, не эта часть, — поправляю я, качая на нее головой. — Ты сказала, что зациклена на мне.

Ее руки снова скрещиваются перед собой, как будто она пытается установить границу между нами, а кончики ее скул краснеют.

— Ты, наверное, думаешь, что я грустная и жалкая, не так ли? Я имею в виду, это смешно, как долго ты мне нравишься, но ты начал называть меня бабочкой, и с тех пор я просто не могу избавиться от этого.

Ей едва исполнилось семь лет, когда я начал ее так называть. Это означает, что в течение почти десяти лет, пока я изо всех сил пытался понять, что я чувствую к ней, она чувствовала то же самое? Как я мог это пропустить?

Услышав мое молчание, Пози отшатнулась на шаг или два и потерла висок, словно от нашего разговора у нее заболела голова.

— Извини, я не хотела все это выгружать. Это не был мой план. Ты просто стоял там и смотрел, как я танцую, и выражение твоего лица… казалось, ты меня ненавидел, но маленькая часть меня надеялась, что это могло быть из-за того, что ты ревновал. Наверное, мне просто нужно было наконец узнать, что это было… — она неловко замолкает, переводя взгляд то на меня, то на свои туфли.

Из-за моего отсутствия ответа она вздыхает в изнеможении от поражения. Опустив голову, она проходит мимо меня и движется в противоположном направлении от здания. Выйдя из-под навеса, под которым мы стояли, она идет под дождь.

— Пози! — зову я и бегу за ней. Дождь ледяной и мгновенно промокает сквозь мою белую рубашку на пуговицах. Я не могу представить, как холодно на ее голых руках. — Пози, подожди.