Когда я откопала его на дне сумки, трясясь от страха разоблачения перед выходом на кроличий рынок, то возблагодарила всех древних богов за такой своевременный подарок. Я то думала, что потеряла его.

Конечно, это была пока только экспериментальная модель, но она неплохо работала. Правда для его подзарядки приходилось тратить весь мой невеликий резерв, но оно того стоило. Благодаря артефакту, я без сложностей смогла устроиться в караван, который отправлялся после полудня и покинуть столицу, не вызывая ни у кого подозрений. Стражу не заинтересовала рыжая невзрачная девчонка, жмущаяся в фургоне с остальными пассажирами.

На секунду сердце забилось в груди испуганной пичугой, когда мне померещился знакомый высокий силуэт в толпе. Я даже отвернулась поскорее, чтобы не встретиться ненароком взглядом с бывшим истинным. Пронесло! Никто не окрикнул и не потребовал дополнительной проверки. Нас выпустили из города без помех.

Надеюсь, Даларт следующую жизнь проживет в теле дождевого червя или мерзкого слизня.

Все! Хватит о нем! Лучше подумать о настоящем.

Я решительно толкнула калитку и вошла. Дом не выглядел заброшенным, но было подозрительно тихо. Я постучалась. Никто не ответил. Постучала громче. Заглянула в темное маленькое окно на первом этаже. В доме было темно и ничего не видно из-за задернутых штор. В маленькую щелку я смогла разглядеть лишь край массивного стола и спинку высокого то ли стула, то ли кресла.

Не может быть, чтобы я проделала такой длинный путь зря. Должно быть, отца просто нет сейчас дома. Отошел по делам и вернется чуть позже.

Что ж, я подожду. Деваться мне все равно не куда. Он писал, делает на заказ навигационные приборы, настраивает и ремонтирует их, беря частные заказы от знакомых капитанов и владельцев судов. Наверно, поэтому у меня такая страсть к технике и артефакторике.

Мама была его истинной, но что-то не сложилось. Почему они расстались ни она, ни он со мной никогда не обсуждали. Они разорвали связь, по обоюдному желанию, не принудительно, как пришлось сделать мне. А потом мама просто собрала вещи, взяла меня в охапку и покинула Лурд навсегда. А он не стал ее возвращать.

Я столько лет ненавидела его по-детски за это. Мне казалось неправильным его покорность судьбе и уход в сторону. По моему мнению, он должен был бороться за свою семью, поехать и уговорить маму вернуться или хотя бы предложить помощь нам в тот момент.

Мама упорно молчала о нем. Он не появлялся. А потом, потом я однажды получила от него письмо. Вернее случайно забрала почту раньше мамы и нашла там его.

Он писал, что пытался связаться со мной не один раз, но так и не получал ответа. Скорее всего, мама просто не отдавала мне эти письма. Я хотела броситься к ней, потребовать рассказать мне всю правду, но потом еще раз вчиталась в строки и спрятала конверт в своем тайнике. Я ответила отцу. Мы переписывались уже три года и я все яснее понимала, что же случилось тогда много лет назад.

Отец стал инвалидом, у него отказали ноги, после несчастного случая в порту, когда его придавило тяжелой балкой. Какое-то время он не мог работать и оказался на полном иждивении у жены и родителей, которые могли помогать совсем немного. И мама не смогла. Не захотела оставаться с ним и сбежала со мной в столицу, чтобы устроить там новую жизнь. Я не могла ее судить, но было немного обидно за то, что она столько лет скрывала от меня правду.

Я понимала ее, понимала отца, и я никогда не думала, что мне придется пройти через еще более серьезный разрыв. О боги, сколько же можно ждать?

Отец, писал, что пять лет назад начал потихоньку выбираться на улицу. Какая-то подвижность суставов восстановилась, после обращения к магу-лекарю, а еще он смастерил для себя специальный поддерживающий корсет, который помогал ему ходить. Нашел другую работу и начал неплохо зарабатывать, судя по дому и месту его расположения. Но маму это не вернуло, она уже нашла нового мужа, не истинного, и родила ему близнецов.

— Эй, тебе кого надобно? — услышала я зычный женский голос.

С соседнего участка, на меня с подозрением смотрела дородная женщина в летах, по виду служанка или повариха.

— Мне нужен господин Райдо. Мне сказали, что это его дом. Вы не знаете где он?

— Как не знать? Знаю, — странно усмехнулась она. — Пятый день, как на городском кладбище обитает. Удар его хватил, аккурат седмицу назад. Хорошо, что на улице прихватило, а то бы помер и пролежал бы у себя в мастерской до осени.

Она встряхнула мокрую простыню и привычным жестом бросила ее на веревку.

— А ты чего от него хотела? Родственница что ль, али по делу? — прищурилась она.

А меня словно тоже парализовало, как отца. Удар хватил! Не успела! Столько раз хотела, планировала с ним увидеться и опоздала. А если бы не обстоятельства, то когда бы я узнала? Я тяжело привалилась спиной к двери и, закрыв лицо ладонями, горько разрыдалась.

— Эй, девонька, ты чего? Чего так убиваешься? Родственник и в правду что ли твой? — меня заботливо погладила по голове чья-то мягкая ладонь.

Я нашла в себе силы только кивнуть.

— Ну-ну, не плачь. Не надо… Пойдем-ка лучше со мной, я тебе травки успокаивающей заварю. Посидишь, успокоишься.

Причитающая соседка практически силой увлекла меня за собой. Мы прошли через черный ход и оказались на светлой уютной кухне. Похоже, я была права, и неравнодушная женщина и впрямь была здешней поварихой. Она усадила меня за стол и всунула в холодные пальцы кружку с горячим отваром.

— Пей, — скомандовала она.

Я немного расплескала питье на платье, но с каждым глотком меня все больше отпускала истерика, и я постепенно успокаивалась.

— Вот и славно. Маричка плохого не посоветует. Допивай девонька и угощайся. Вот только из печи достала. Ты откуда сюда приехала? Вижу издалека, не местная, — она протянула мне еще горячую сдобу и устроилась напротив, подперев подбородок пухлыми кулаками. Я заинтересованно осмотрелась.

Кухонька была небольшой, но на диво удобной. Все в ней указывало на любовь хозяйки к своему делу. Начищенная до блеска посуда, аккуратные стопки тарелок в шкафу и везде нарядные прихваточки, салфеточки, полотенчики. И сама Маричка была похожа на сдобную булочку, круглую, румяную. Русая копна волос убрана в тугой узел на затылке, карие глаза смотрят с сочувствием, на губах приветливая улыбка. Я немного ошиблась с ее возрастом. Вблизи стало понятно, что она моложе. Возможно даже моложе моей мамы.

— Я издалека. Из Дорфута, — мучительно вспоминала я географию.

— Ооо, — протянула Маричка. — Как же тебя к нам занесло? Не близкий путь. Как тебя одну родные-то отпустили? — всплеснула она руками.

Весь ее вид говорил, что она любит жалостливые переживательные истории и готова слушать их часами.

— Я сирота, — сдержанно ответила я.

— А господин Райдо тебе кто?

— Он мой… дядя… был, — я сглотнула колкий ком и прикусила губу, чтобы опять не зареветь.

— Ох! Жалость-то какая! А его ведь тоже от переживаний удар хватил. Встретила его как раз перед этим, а на нем лица нет. Сказал, магического вестника получил. Дочь он потерял. Сгинула в столице где-то. И мертвыми глазами на меня как посмотрел. Добила его эта новость, я думаю. Совсем он… Ей, ты чего?

У меня закружилось и поплыло все перед глазами. Я схватилась одной рукой за стол в тщетной попытке удержаться на месте. Жалобно звякнула опрокинутая кружка.

Маричка не растерялась и живо опрыскала меня, набрав в рот воды, а затем размашисто захлопала по щекам.

— Совсем ты слабенькая, я смотрю. Не дело это в такие дали пускаться такой молоденькой девице. Ну раз сирота, то понятно, что выбора у тебя нет. Эх, горюшко горькое. Господин Байдо завещанием своим все на дочку записал. А вот и нет ни ее, ни его. Все городу и отошло. Больше-то никто не заявился из родственников. Там к нему еще один старый господин приходил вчера, тоже расстроился. Дело у него было какое-то важное. А ты обратись к нашему нотариусу, может и тебе что причитается по причине родства. Совсем я смотрю ты без средств. А так хоть какая помощь. В такой путь далекий осмелилась…