— И жен вашего Инки, — съязвил Сергей.

Получил по зубам и еще магией, сделал вид, что скорчился от боли.

— Не притворяйся, — бросил дядя свысока. — Раз ты так хорошо владеешь собой, что сумел убить его выбросом магии, то все будет бесполезно. Опоить мы тебя не можем, семя испортится, да и твоя магия, даже в браслетах и ошейнике, нет, ты слишком опасен!

Повысил голос и крикнул уже на кечуа

— Готовьте все к ритуалу!

— Но солнцеподобный до равноденствия еще три дня! — отозвался кто-то подобострастно.

Девятнадцатое сентября, вдруг осознал Сергей. Больше месяца он здесь и сегодня чей-то там день рождения, но чей? Имело ли это значение? Пожалуй, что и нет.

— Лучше убьем его сейчас, чем потеряем все потом, — ответил дядя.

Сергей не стал тянуть и убил сам себя.

Сергей ударом ноги отбросил смазливого паренька:

— Я сам, никаких парней, — сказал он, наставляя палец на наблюдателя, который уже вскинул нож. — Либо зовите девушек, принцессу Люситу, в конце концов!

Наблюдатель пожал плечами и пододвинул к нему ногой флакон. Бросил скупо, почти неразборчиво.

— Приступай.

Сергей опять лежал обнаженный на алтаре, ибо такова была школа магии крови инков. Грубая и зримая, как камни, из которых был сделан алтарь. Шипы вонзались в его тело и текла кровь, унося с собой силу и здоровье. Алтарь был возведен Люситой, Сергей ощущал в нем силу крови Чопперов и только благодаря этому еще как-то держался. Замкнул цикл на себя, возвращая часть силы (но не крови) и расплачиваясь за это сильнейшими болями в ногах, руках и горле.

Озеро-ядро отступало и пересыхало, уменьшалось в размерах. Вначале озеро превратилось пруд, теперь медленно, но верно мутировало в болото. Топкие берега — не подобраться, все жердочки и мостки, что наводил Сергей ранее сгорели и утонули в грязи, когда ему нацепили новые браслеты. Мутная вода, корка грязи по берегам и в центре, не хватало только зарослей осоки и камыша.

— Хватит, — донеслась, словно издалека, команда.

Его приподняли, сдергивая с шипов алтаря, и вокруг тут же засуетились целители. Закрыть раны, напоить какими-то кроветворными отварами, ибо таков был новый путь — постоянно сцеживать кровь и ослаблять Гарольда Чоппера. Едва кровь хоть немного восстанавливалась, как его снова кидали на алтарь и все попытки сопротивляться и не потерять силу, приводили к тому, что Сергей слабел еще сильнее, из-за противодействия браслетов.

— Еду!

Ему практически воткнули воронку в горло, начали заливать кашу из перетертой кукурузы и мяса, обильно сдобренных чьей-то кровью. Скорее всего волшебных существ, но еще и с примесями каких-то воздействующих на разум добавок.

Сергей начал глотать, чтобы не захлебнуться, пережигал добавки, решив, что будет бороться до последнего. Он знал, почему вокруг так торопятся, практически не дают ему спать — инков поджимало время, они хотели совершить ритуал в день осеннего равноденствия. Сергей даже знал, почему, но сейчас это его не волновало. Он мог опознать волшебных существ, чья кровь и мясо пошли в кашу, но не стал тратить крупицы магии на них, так как какая, в сущности, разница?

Он боролся, но и слабел, так как его обрабатывали круглые сутки.

— Давай, — ему сунули в руки флакон.

Сергей отвернулся и начал привычно, механически самоудовлетворяться. Словно граница, едва он не сумеет выжать из себя еще порцию, как все, отступит еще на шаг в сточную канаву, позволит какому-то магическому проституту инков обработать его. Этот рубеж еще держался, но Сергей ощущал — скоро падет и он.

Вроде бы прошло два дня?

Он знал, что надо продержаться и сорвать жертву в день осеннего равноденствия, но не знал, поможет ли это в глобальном плане. Возможно, его продолжат ослаблять и принесут в жертву, нет, доведут до самоубийства потом, пару дней спустя. Но и это не волновало Сергея, он знал, но знание было отстраненным, словно не о нем. Просто держаться, продержаться и сорвать ритуал, дождаться… Люситы?

— Еще, — раздалось требование.

Сергей посмотрел мутным взором, уже не беспокоясь о своей наготе и тому, что он самоудовлетворялся на глазах у двух мужчин. Образы Кристины, Нинон, Лоры в его звенящей и кружащейся голове смешивались и переплавлялись в облик Люситы.

Его кольнули ножом в спину.

Сергей попробовал, но с ужасом понял, что не получается. Подумать только, были времена, когда излишнее перевозбуждение воспринималось им как проклятие! Сейчас бы оно пригодилось, но в голову почему-то лезла только Эльза Ворлок, мутирующая и перетекающая в драконицу, подвешенную на веревках, драконицу с головой Люситы и картинка выходила совсем не сексуальная.

— На алтарь его!

И снова шипы, вонзающиеся в тело, кровь, льющаяся вниз, в какие-то кровесборники. Или прямо в сердце кровавой горы, на которой стоял Мачу Пикчу. Слабость и звон мешались с легкой радостью, обошлись без второй порции. Глаза закрывались, тянуло поспать, но в следующее мгновение на Сергея обрушились заклинания бодрости и оживления, словно он уже стал отчасти трупом.

Его сдернули, потащили куда-то, начали осматривать, мять и щупать, воздействовать магией. Сергей притворялся окончательно истощенным и ему даже не пришлось сильно играть для этого. Возможно, он переоценил свои силы, возможно, инки просто знали, что делали — с такой-то многолетней практикой!

— Предел Анадальпы уже достигнут, — раздался голос.

— В крови бурбурубура бурбур бурбур.

Сергей моргнул, пытаясь понять, что происходит. Слабость или он просто не выучил этих слов? Ах нет, южный диалект, откуда-то чуть ли не с Огненной Земли, да, такие ему просто не попадались в снах. Сейчас бы скользнуть в сон, подумал он, прожить чужую жизнь, возможно, там попалось бы что-то полезное. Слабая, жалкая мысль, родившаяся из отчаяния, попытка ухватиться за соломинку, так как Сергей пересмотрел уже все жизни из книг, вобрал из них все полезное, что только там имелось.

— Бур бур бурбыра?

— Барабуга!

Очень странно и противно было снова не понимать окружающих. Сергею поднесли к губам какое-то вонючее зелье, отличающееся от тех, что ему давали ранее. Примеси какой-то медицинской химии, магических трав, наркотиков, конопля и кока, да, тоже магических. Он старался бороться, пережигал их, но добился лишь частичного успеха.

— Гарольд Чоппер, — заговорил кто-то, опять на американском английском. — Твоя жизнь полна отчаяния, боли и пыток. У тебя нет никакой надежды на спасение.

Сергей попытался сфокусировать зрение, не выдавая себя, посмотрел мутным взором. Маг, опять же инка, смуглый, едва ли не краснокожий, словно демон из преисподней. Сергей уже забыл, когда видел в последний раз кого-то белокожего и тут же пришло воспоминание, что это не так. Регулярные ритуалы в храме Матери, на каждый из них приводили Дэбби, воздействовали на нее, ударяя по магическому ядру Сергея. Ни слова, ей завязывали глаза, вбивали в рот кляп и Сергей знал, что едва он скажет что-то, как ему тоже воткнут в рот такой же кляп.

Вонючий, полный крови, вымоченный в какой-то смеси зелий и наркотиков.

— Ты — Любимец Матери-Магии, она встретит тебя с распростертыми объятиями.

Маг сидел молча, колдовал что-то свое из магии подчинения, а голос из магнитофона продолжал вещать, воздействуя на Сергея. Поглощенная смесь усиливала его отчаяние, депрессию, желание суицида, но Сергей боролся, выжигал по чуть-чуть, продолжая бороться просто потому, что нужно было бороться. Жизни в его сознании вдруг стали чрезвычайно ценны, хотя до этого он сорил им, словно нувориш деньгами, разбрасывал и тратил.

Если бы Сергей мог ясно мыслить, он бы осознал разницу и почему изменил подход, но сейчас даже не пытался вникать. Продолжал бороться просто потому, что и с каждой секундой в нем оставалось все меньше этой дряни, хотя выжигать ее из организма было предельно трудно. Сергей, в сущности, вредил самому себе и мало того, тратил магию на нечто временное, вместо того чтобы трудиться над браслетами.