— Ты права, — ядовито улыбнулся Зиверг, — это довольно любопытная часть истории. Дело в том, что Сфера впервые проявилась в рифте, внутри той самой лаборатории, в которой инициировали Протокол. Рискуя жизнью, Беликов сорвал его и благодаря этому мир выжил, хотя и пострадал при этом.

Глаза девушки расширились.

— Вторая Волна стала результатом появления артефакта, но не единственным. Отнюдь. В той комнате, запрятанной глубоко под землей, метров на сто ниже тюремных бараков, в момент первичного взрыва находилось множество людей — властные чиновники, генералы, учёные, охрана. Только последней там предполагалось ни менее сотни человек, но, как я уже говорил, план профессора сработал: бунт в тюрьме заставил занервничать самого председателя, и он отправил почти всех своих мордоворотов на верхние уровни, чтобы те усмирили бунтовщиков. План был верный, и даже вероломство Энгельса и Гризли не сумели ему помешать. Именно тогда профессор выхватил свой пластиковый ножичек, не видимый на рентгене, и с его помощью отогнал от пульта своих коллег. Затем он нарушил тонкий баланс выстроенных энергетических линий — и это дало критический сбой системы. Линии между десятками и десятками станций, разбросанных по всей стране, вышли из-под контроля и разорвали Землю, вместо того, чтобы просто защитить самые крупные города и наиболее важные объекты Родины от ядерного оружия врага.

— Ты, я вижу, многое в этом понимаешь, — с некоторым уважением произнесла Полина.

— Не так чтобы очень, — честно признался душман. — Просто повторяю слова профессора.

— Так он всё-таки выжил?

— Если не будешь перебивать, узнаешь, — недовольно ответил Зиверг. — В ту секунду, когда он сломал Протокол, его несчастную тушку сразу же нашпиговали свинцом, мама не горюй. Даже пары охранников хватило, чтобы убить одного полубезумного старика. Но в тот момент он не успел умереть, потому что Первая Волна «заморозила» его точно так же, как и меня, сцепившегося с Гризли. Представляешь какого это — замереть на краю собственной гибели, зная, что лучшее, на что ты можешь рассчитывать — это смерть? Когда Сфера проявилась, она моментально определила, кто есть кто в той комнате.

— Каким образом?

— Ты чем меня слушала? Я ведь сказал, она обладает сознанием и способностями воздействовать на других. Более того, по сравнению с тобой или со мной, скажем, её уровень просто запредельный. Мы для неё всё-равно что тараканы. Пожалуй, самое точное сравнение будет таким: Сфера это бог альтернативного мира, параллельного нашему.

— Чушь!

— Сказала курица с мозгами цыплёнка. В любом случае, артефакт «разморозил» профессора и временно приостановил его кровотечение. Но, видимо, понимая, что старик своё отжил, Сфера считала его память и осознала, что надо делать дальше — всё это время, с самого начала, она стремилась попасть в руки одного человека.

— Кого же? — практически шёпотом спросила Полина.

— Акудника-старшего, лучшего ученика нашего профессора, а также по совместительству отца парнишки, который в конце концов украл её. Но чтобы попасть к нему в руки, Сфере пришлось освободить и меня, а также моих новых товарищей. Теперь ты понимаешь?

Наёмница кивнула.

— Профессор отдал её тебе, и она заставила тебя поработать курьером?

— Грубо говоря, так и есть. Мы успели ещё немного пообщаться с Беликовым, после чего он свернулся калачиком у моих ног и тихо умер. Так началась моя, нет, наша новая жизнь.

Девушка покачала головой. Она по-прежнему чего-то не понимала. Зиверг ухмыльнулся одной половиной лица, что выглядело весьма зловеще.

— Тебе интересно, что же случилось со мной дальше? Как я стал тем, кем стал?

— Очень, — призналась Полина.

— Честно говоря, этот вопрос лежит вне пределов моей компетенции. Могу сказать точно, Сфера не делала меня таким, она всего лишь вывела нас за пределы Москвы. Видимо, в момент взрыва, мы, все кто находился поблизости от него, получили какое-то запредельное количество чужеродной энергии. Я понял это сразу, а мои товарищи спустя некоторое время, когда их тела безвозвратно изменились. Так появился новый Я, а также новые Энгельс и Грязнов. Хотя перед этим я и поживился их мозгами.

— Что ты сделал?

Зиверг ухмыльнулся.

— Неужели ты ещё не поняла? Я стал тем, кем всегда хотел быть. Человеком, чьи приказы беспрекословны. В моих силах заставить тебя прямо сейчас собственноручно отрезать себе сиськи, а затем совокупиться вот с этим мертвецом, — он ткнул пальцем в сторону трупа, лежащего у пульта, и звонко расхохотался.

Девушка с отвращением посмотрела на душмана, абсолютно довольного собой, вспомнив его вторую кличку — Изверг. Чтобы не продолжать щекотливую тему, она вернулась к тому, что показалось ей наиболее странным в рассказе.

— Зачем Сфера хотела, чтобы ты доставил её к Акуднику? И почему, если ты, по твоим собственным словам, сохранил волю, она всё-таки оказалась у него?

Пантелеймон нахмурился. Похоже, дотошная девица подобрала правильный, неприятный вопрос, по крайней мере для его самолюбия.

— А вот это, малышка, уже не твоё собачье дело, — прошипел он, сжимая кулаки.

В этот момент случилось непредвиденное. Комната затряслась, словно от девятибалльного землетрясения. Всё подвальное пространство затянуло густым удушливым дымом, который повалил откуда-то со стороны. Девушка успела бросить косой взгляд и с радостью увидела пролом в стене. Похоже, молодцы из Центра-0 только что её подорвали, правильно определив, что дверь для их взрывчатки является непреодолимой преградой.

Полина дёрнулась всем телом в сторону отброшенного ранее пистолета, но не успела дотянуться до него, потому что чьи-то крепкие, могучие руки схватили её за шею и начали душить.

«Нет, Бугай, остановись. Это же я», — только и успела она прошептать, перед тем, как её сознание неохотно скользнуло в холодную пустоту.

***

Гатовские разместились в просторном отделе провизии на втором этаже. Семён, инвалид на коляске, во время недавнего побега сорвал руки в кровь о колёса своей колымаги и теперь тщательно перебинтовывал их, параллельно уча уму-разуму двух подростков лет четырнадцати.

— Вот ты говоришь, сорванец, что мы не должны были бежать из Гатово, а вместо того схорониться в подвале под нашим домом. Так?

— Ну так? — с вызовом ответил инвалиду один из подростков. — И в чём я не прав?

— Я не говорю, что ты не прав, малец, — терпеливо произнёс Семён. — Просто подумай вот о чём, через неделю вылезли бы мы из того подвала и обнаружили бы пустой, обезлюдевший город. Но не совсем пустой, а заполненный этими существами. И что? Хотел бы ты оказаться в такой ситуации?

— А сейчас-то чем лучше, дядька Семён? — воскликнул второй мальчишка. — Не известно, доживём ли мы до утра.

— Э-нет, не скажи, — возразил мужчина. — Смотри сюда. Во-первых, мы встретили Ивана, а он мужик что-надо, толковый и ответственный. Во-вторых, с нами сейчас солдаты, а как известно, в армию не берут полных раздолбаев. Они знают, что делают. И даже если мы по той, или иной причине погибнем, всё равно с ними у нас гораздо больше шансов уцелеть, чем в одиночестве.

— Да хватит уже мусолить, — взорвалась вспышкой раздражения молодая мамаша. — Что вы заладили всё, погибнем, да погибнем.

— А что, я не прав в чём-то, Галя? — угрюмо спросил мужик.

— Прав-прав, только успокойся уже, — прикрикнула на Семёна старуха Ада. — Оставьте его, мальчики. Идите лучше сюда. Покушайте. Смотрите, сколько здесь банок с тушёнкой. И никаких купонов на еду не надо.

— Странно, кстати, — вмешался Гурам, проходивший мимо после проверки окон на втором этаже. — Почему это место до сих пор не разграбили? Откуда здесь есть еда и все эти товары?

— Ничего странного, командир, — ответил Семён. — Это же ЦУМ — одна из двух точек в городе, где ещё теплилась какая-то торговля. Именно здесь, ну и на Скобелевском рынке, у нас можно было обменять эти бумажки на что-то съестное.