— Кажется, да.

Борис продолжил.

— Прошло какое-то время, и наши храбрые разведчики узнали, что враги решили использовать свою самую страшную «дубину», чтобы уничтожить нас единым ударом. Очевидно, что ими овладело безумие, ведь после такого во всём мире не осталось бы и клочка, где могла бы существовать человеческая раса. К счастью, наши учёные успели закончить свою сверх-секретную разработку под кодовым названием Красный Протокол. Тебе должны были уже что-то рассказывать об этом на уроках истории.

— Я не помню…

— Это плохо, что у тебя проблемы с памятью, — недовольно проворчал Борис. — Красный Протокол это название секретной операции, которая должна была защитить территорию Родины. Всё благодаря кварк-глюонным полям, которые отличаются от всего, что наука фиксировала прежде. Человечество давно мечтало о том, чтобы создать энергетический щит, способный отразить любую атаку извне. Однако ни электрические, ни магнитные поля, открытые столетия назад, не годились для этого. И вот мы научились расщеплять материю, создавая чистейшую хромоплазму. Эта субстанция порождала особое непроницаемое поле, которое могло и должно было остановить бесчисленные боеголовки, отправленные в нашу сторону заклятыми врагами. Ядерные боеголовки.

Борис замолчал. Шон какое-то время терпел, а затем не выдержал:

— И что? Это сработало?

Старший покачал головой, потирая шрам под глазом.

— Как посмотреть. Ракеты были остановлены, но, к сожалению, непоправимое всё-таки случилось. Мы назвали это Первой Волной Фрагментации. Мир покрылся кварк-глюоонной субстанцией, которая по всем вероятностным расчётам должна была уничтожить его. Однако она всего лишь расплескалась повсюду, разделив территории на крохотные лакуны. Огромное количество зон, устроенных по принципу сот. Каждая лакуна была отделена от смежных непроницаемым глюонным полем. С тех пор путешествовать по миру стало сложновато. Зачастую, просто невозможно. Вот почему мы с тобой за целый год всё ещё не добрались до Форта Боярд. Хотя, нам не на что жаловаться. Благодаря v-анализатору мы можем избегать все виды аномалий, а также умеем находить слабые места в структуре поля. С помощью Сферы, которую отец передал мне, мы можем создавать в них тонкие прорехи — так называемые «проколы». Почти так же, как делают Искажённые или душманы.

— И что такое эта Сфера? — сонно поинтересовался Шон.

— Если бы я только знал, — пожал плечами Борис. — Отец работал с ней несколько лет, но даже он не сумел это выяснить. Хотя, однажды он говорил какой-то бред про антивселенную. Якобы запустив Красный Протокол, мы разорвали монолитность структуры всего сущего, и некто с другой стороны отправил Сферу к нам, чтобы исправить сие досадное положение. Но как по мне, всё это чушь собачья. Я скорее поверю, что за всем стоит Зиверг и его твари — создали оружие против людей и отправили его к нам, словно троянского коня.

Борис замолчал, не желая больше говорить о них: тех, кто гнался за ними от самого дома. Проклятая шайка под руководством самого мерзкого существа на свете. Зиверг. Будь ты проклят! А ещё приспешники генерал-майора Гробченко, которые преследовали их за то, что случилось в прошлом сентябре в Атомграде-49.

— Ладно, давай укладываться, — наконец произнес он, глядя на младшего.

Тот не стал спорить и сразу же закрыл глаза. Судя по всему, его любопытство было на некоторое время удовлетворено, а мозг желал осмыслить пугающую фантазию в глубоком сне. Сам Борис продолжил размышлять о Сфере. Всё-таки глубоко в душе он не верил, что душманы были способны её создать. В противном случае, почему они её не активировали, когда она находилась в лаборатории? Нет, они передали её умникам ССВЛ, потому что им действительно было нужно, чтобы его отец сумел расшифровать управляющие команды артефакта. И он это сделал.

Бронированные металлические двери с мягким шипением расступились, пропуская в перемычку темноволосого лаборанта среднего роста, в защитном халате и маске, опущенной на грудь. Пожилой охранник проверил его бейджик, и Борис Акудник отправился дальше, чувствуя себя немного скованно. Оно и понятно, после вчерашнего косяка и отцовского выговора в присутствии общих коллег, он чувствовал себя не в своей тарелке. Как теперь ему сохранять невозмутимость под ледяным взглядом Льва Вениаминовича, старшего научного руководителя и по совместительству строгого отца.

Войдя в лабораторию, он прошмыгнул к своему столу, рядом с которым располагался стол Елизаветы Борщёвой. Девушка сейчас сидела за ним, закопавшись в документы с последними данными неудачного эксперимента. Она была невысокого роста, но обладала весьма приятными округлостями, которые не могли не волновать молодого юношу, двадцати трёх лет от роду.

Елизавета подняла голову и с улыбкой посмотрела на коллегу.

— Ну как дела? Помирился с отцом?

— Когда? — мрачно спросил Борис. — Он так и не пришёл домой после вчерашнего. Пришлось самому готовить ужин, а потом укладывать Шона. Бедняга никак не мог успокоиться, всё требовал папку.

— Ну значит сегодня помиритесь. Он у тебя отходчивый. Кстати, я тебе кофе сделала. Угощайся.

Борис с удивлением посмотрел на девушку. Откуда у неё такие мысли? Отходчивый? Как бы не так! Взяв со стола всё ещё горячую чашку, он сделал большой глоток. Очаровательно…

— Высший класс, — промычал лаборант. — Очень вкусно. Кстати, что у нас сегодня на повестке?

— Разбор вчерашнего провала. Ты знаешь, недавно выяснилось, что ты был не так уж сильно и виноват. Оказалось, что для синхронизации с управляющим устройством Сфере не хватало мощности сигнала. Твоя неудачная калибровка лишь выявила дефект, а всё могло бы быть гораздо хуже. Рабочие скоро уберут обломки из тестовой зоны А1, и мы попробуем снова. На этот раз с резонаторами.

— Вот, значит, как? — в душе молодого лаборанта расплескалось чувство злорадства, которое он попытался скрыть. Негоже сыну главного научного руководителя радоваться провалу отца.

— А где сейчас… папа?

— Ушёл в конференц-зал для переговоров. Кажется, ему позвонил тот неприятный человек… Ну ты знаешь, из штаба…

— Что? Генерал-майор? Куратор нашего отдела, приставленный Советом?

— Он самый, — девушка вздрогнула и отвела взгляд. — Я как-то встретила его в коридоре, когда он приезжал к нам в прошлом месяце, так до сих пор не могу забыть эти ужасные водянистые глаза. Судя по ним ему все-равно кому свернуть шею: человеку или куренку. Страшная личность.

Борис кивнул, понимая реакцию Елизаветы. Ему и самому становилось не по себе в присутствии зловещего куратора.

— Ладно, Лизонька, я схожу в тестовую зону. Посмотрю, как там дела.

— Только не пытайся настраивать Сферу, — усмехнулась девушка. — Сегодня Лев Вениаминович собирался заняться этим лично.

— Вот как? Ну и пожалуйста. Тогда я просто пообщаюсь с Павлушей.

Борис отправил Елизавете воздушный поцелуй и направился в коридор, соединяющий тестовый и аналитический отделы. Девушка зарделась и снова уткнулась в свои бумажки. Проходя по длинному, засыпанному разнообразным техническим мусором, тоннелю, Борис обратил внимание на толстые связки кабелей, на скорую руку проброшенные вдоль всего перехода. Вот, значит, как, собираются увеличить подачу энергии, необходимой для дополнительных резонаторов. Это поможет избежать вчерашнего провала. Или нет? Если вчера взрыв разнёс только технику и охранные щиты вокруг Сферы, то сегодня он может запросто превратить в груду щебня само здание. Впрочем, отец наверняка всё просчитал. Такой человек, как он, не способен на поспешные и необдуманные поступки. Ведущий специалист ВНИИ — Военного-Научного Исследовательского Института — а также главный руководитель столь впечатляющего проекта, как Сфера Римана. Да уж, если бы мама была жива, она бы точно гордилась мужем, хотя без неё он стал зацикленным на своей работе фанатиком, забывая о том, что на его попечительстве находятся два сына.