– Гарн, там тебя хотят, – звучит голос Аделари.

– Кто хочет? – спрашиваю.

– Фаргаровец какой-то. Спрашивает, кто у нас главный.

– Так позови Саргота.

– Саргот – никто, – говорит Аделари. – Он главный в Дарграге, а не здесь. К тому же, его нигде нет. Не удивлюсь, если староста решил вернуться в нашу деревню в одиночку.

Направляюсь к ступеням, ведущим вниз от дома старосты, и вижу жителей Фаргара, направляющихся по своим делам. Среди них много здоровых, не раненых мужчин. Значит люди, убежавшие вчера во время сражения, вернулись в свои дома и сделали вид, что ничего не было.

Неподалёку стоит мужичок лет под шестьдесят, с тростью. Смотрит на нас со страхом и недоверием.

– Кто таков? – спрашиваю.

– Меня зовут Бейрел, – отвечает. – Я тут живу.

Указывает куда-то вдаль.

– И чего ж тебе надобно, Бейрел?

– Так это, вчера ваши люди пришли ко мне в дом и забрали лук со стрелами. Сказали приходить сюда, если он мне понадобится.

Ах, да. С этого дня оружие фаргаровцам выдаётся только по разрешению с обязательным возвратом.

– Зачем тебе лук? – спрашиваю.

– Если получится, подстрелю пару птичек, чтобы обед приготовить.

– Тогда пойдём, – говорю.

Отвожу его в кладовку, куда ребята составили всё собранное оружие. Куча копий, куча луков, куча стрел. Даже топоры и молотки все забрали. Однажды мы всё это вернём, но не сейчас. Пока мы стоим тут гарнизоном, фаргаровцы наверняка перешёптываются и планируют, каким образом они могут избавиться от нас одним махом.

– Ищи своё, – говорю. – Подстрелишь дичь и принесёшь лук обратно. Но не забудь, чтобы нам не пришлось снова идти к тебе в дом и забирать оружие.

– Принесу, – отвечает. – Всё принесу.

Старик копается среди сваленных в кучу луков. Перебирает один за другим, словно пытается понять, какой из них лучше взять вместо своего. Наконец, находит длинный, изогнутый на концах.

Однажды я попытаюсь сделать блочный лук, чтобы можно было держать тетиву натянутой без особых усилий.

– Вот этот – мой, – говорит.

Хотя держит наверняка чужой лук.

– Ага, забирай, – говорю.

Стоит ему подойти к дверям и выйти наружу, как я его догоняю.

– Послушай, Бейрел. Ответь вот на какой вопрос. Кто в этой деревне – самый сильный воин.

– Вы, конечно.

Какое наглое подхалимство. Но надо отдать должное, старик сориентировался почти мгновенно.

– Нет, я не об этом. Кто в Фаргаре, из местных жителей, самый сильный воин?

Ненадолго старик задумывается. На самом деле это бессмысленный вопрос – всё равно, что спросить, кто самый лучший боксёр. Один из них доминирует в своём весе и не имеет поражений, но при этом избегает опасных соперников на пике формы. Другой отправляет в нокаут соперника за соперником, но при этом проиграл паре других бойцов. И в дополнение к этому извечные споры о столкновении боксёров из разных эпох.

Так и здесь.

Ты можешь спросить, кто лучший воин в деревне, но ответ получишь совсем не точный.

– Наверное, Симон, – говорит старик.

– Кто это такой? Опиши его.

– Ну он... большой, вечно всех задирает, а попробуй слово поперёк сказать – тут же по роже получишь.

– А кто второй по силе? – спрашиваю.

– Трудно сказать. Миросс, наверное, наш кузнец. Руки у него – о-го-го, любой камень может сжать и он рассыпется на куски. Сварливый очень, постоянно всем недоволен.

– А следующий?

На этот раз старик задумывается очень надолго, перебирает в уме какие-то имена, шепчет беззвучно. Мне нужен не просто сильный воин, но честный и порядочный. Никаких задир и сварливых характеров.

– Дверон...

– Кто это?

– Ну, он охотник. У него дом неподалёку от моего, большой такой, с каменными стенами.

– Что он за человек?

– Спокойный, немногословный...

Дверон, значит. Спокойный, немногословный. Охотник. Дом с каменными стенами. Звучит именно как человек, который мне нужен.

У меня нет никакого плана по окончанию вражды между деревнями, лишь смутные представления, которые могут сработать, а могут и нет. И мужчина по имени Дверон – часть этих планов.

Иду по деревне и собираю любопытные взгляды прохожих. Кажется, все вокруг меня ненавидят: некоторые жители сплёвывают на землю при моём приближении, другие скрипят зубами и щурятся. Умей злобные взгляды резать на куски, меня бы уже превратили в фарш.

Идти по Фаргару вот так – нужно быть смельчаком. Без поддержки за спиной, тебя тут убьют с очень большой долей вероятности. Однако жёлтая жемчужина позволяет мне чувствовать себя увереннее.

С её помощью в любой момент можно сбежать и никто не догонит.

Один из мужчин выходит на центр дороги и останавливается у меня на пути с грозным оскалом. Явно провоцирует конфликт, поскольку я тут один. На вид – типичный деревенщина: дырявая одежда, дважды сломанный нос, грязная борода. Воняет, качается, несёт брагой за несколько метров.

Похоже, этой ночью он заливал печаль от проигранной битвы, но желание почесать кулаки осталось.

– Ты стоишь у меня на пути, – говорю.

Дорога достаточно широка, чтобы обойти мужчину, но обходить я не собираюсь – проявлю слабость на глазах у других фаргаровцев.

– Это – моя деревня! – ревёт. – Где хочу, там и стою.

– Это больше не твоя деревня. Ты – раб Дарграга и должен поступать, как тебе велят хозяева.

– Хера с два!

Что же делать? У меня с собой три метательных ножа и меч на поясе – я могу вспороть ему брюхо быстрее, чем он пошевелится. Но разве это мне нужно? Как это поможет мне в прекращении вражды?

И мужчина знает, что я могу его запросто зарезать, но всё равно преграждает путь. Хмель и простейшая гордость не даёт ему оставаться в стороне с опущенной головой. С каждым часом всё новые головоломки.

Мужчина, стоящий на моей дороге, олицетворяет весь Фаргар.

Я не могу его обойти – это плохое решение конфликта. Не могу пойти на компромисс – в данный момент он должен подчиняться, а не я. Здесь нужно, чтобы он сам отошёл. Без без угроз, без уговоров.

– Я не собираюсь тебя обходить, – говорю.

– А мне до задницы, что ты там собираешься, – отвечает. – Ты здесь никто. Червяк.

– Значит, будем стоять тут до вечера?

В знак наплевательского отношения к моим проблемам, мужчина подносит большой палец к носу, прикладывает его к правой ноздре и шумно выдыхает. Со сверхзвуковой скоростью из его левой ноздри вылетает сопля и падает на землю рядом с нами. Всегда поражало умение подобных обрыганов так высмаркиваться.

– Давай так, – говорю. – Ты не хочешь уступать мне дорогу, а я не буду обходить, поэтому решим нашу проблему как мужчины.

Хватаю его за воротник, тяну на себя, одновременно ударяю ногой по бедру противника. С уханьем мужчина опрокидывается вперёд, даже не пытаясь выставить руки чтобы смягчить падение. Он так смачно воткнулся головой в землю, что оставил на ней след от своей тупой башки.

– Я не хочу пачкать свои ноги о такую навозную кучу как ты, – говорю. – Но мне придётся потерпеть.

Нельзя оставлять безнаказанным прямой вызов. Бью мужчину ногой по рёбрам – один мощный удар, от которого у него в грудной клетке что-то хрустит. Никакого удовольствия от избиения лежащего, но я вынужден был это сделать.

– Не забывай, что ты – наш раб, а рабов принято убивать за непослушание. В следующий раз я не буду в хорошем настроении.

Даже к силе жемчужины прибегать не пришлось – у этих алкашей слишком медленная реакция.

Прохожу мимо под удивлённые взгляды окружающих. Последнее, что я хотел сейчас делать – убивать такого идиота. В конце концов – он не пытался меня убить, а всего лишь перегородил дорогу.

У нужного мне дома я останавливаюсь. Каменное строение резко выделяется среди окружающих построек – мощное, долговечное, созданное умелыми руками. Из окна, повёрнутого к дороге, на меня смотрит пара глаз. Девушка, высокая, светловолосая.

Дом Дверона, дом человека, который решит все мои проблемы. По крайней мере, я на это надеюсь.